Именно в иудаизме более, чем в любой другой религии в истории, человеческая личность в полной мере обретает масштаб, достоинство и свободу. Иудаизм не считает, что на нас лежит неизгладимое пятно первородного греха. Он не требует от нас полного повиновения. Иные взгляды на положение человека в земном мире тоже заслуживают уважения, но у евреев свой взгляд

В иудаизме Моше не объект поклонения, а образец для подражания, на него должен равняться каждый из нас. Он вечно символизирует идею, что человек обретает величие благодаря тому, что ставит перед собой великие цели, а не на основе того, чего сумел достичь в реальности. «Титулы», которых его удостаивает Тора: «этот человек, Моше», «слуга Б‑жий», «человек Б‑жий», — особенно впечатляют тем, что пронизаны смирением. Моше и сегодня продолжает вдохновлять нас

Зингер сберегал мудрость и дух иудаизма, при этом его произведения в традиционном еврейском мире, из которого вышел этот писатель, сочли бы неприемлемыми. В каком‑то смысле его произведения сами балансировали на грани, отделяющей секулярные тексты от религиозных, снова и снова побуждая нас подходить к жизни созидательно

Даже если евреи и неевреи грешат одинаково, евреям посчастливилось обрести то, чего неевреи лишены: особый день в году, когда евреи молят о прощении и удостаиваются его. Правда, пиют Авраама Хазана написан для Рош а‑Шана, а не для Йом Кипура, но эти два дня взаимосвязаны. Первый открывает, а другой закрывает период на рубеже старого и нового годов. Стихотворение «Ахот ктана» всегда бередит душу, но сегодня, когда я пишу эти строки, оно звучит особенно пронзительно

Весь иудаизм целиком — это долгая история любви между народом и книгой, то есть между евреями и Торой. Ни к одной книге ни один народ никогда в истории не питал такой любви и уважения, как еврейский народ к Торе. Евреи читают Тору, изучают ее, спорят с ней, живут ею. В ее присутствии они встают, словно перед царем. На Симхат Тора они танцуют с ней, словно с невестой. Если Тора, Б‑же упаси, случайно падает, евреи постятся. Если свиток приходит в негодность, его хоронят, словно умершего родственника

Мы — составная часть истории, которая началась задолго до нашего рождения и будет продолжаться, когда нас давно не будет на свете. Перед всеми нами стоит вопрос: «Продолжим ли мы эту историю?» От нашей готовности ее продолжить зависит, оправдаются ли надежды сотен поколений наших предков

В США куры и куриные яйца неожиданно сыграли роль в обустройстве перемещенных лиц — европейских евреев, которые, пережив войну, сюда иммигрировали. Эту историю рассказывает журналист Сет Стерн в своей увлекательной книге «Говорить с курами на идише: как люди, прошедшие через Холокост, жили на птицефермах на юге Нью‑Джерси»

Соблюдение заповедей подразумевает, что человек должен услышать их, а не просто покориться и слепо повиноваться, услышать во всех многочисленных значениях этого слова: внять им, размышлять и рассуждать о природе Б‑га, явленной в Творении, откровении и искуплении. Услышать — значит попытаться уяснить, в чем пределы наших возможностей и наше несовершенство, ибо мы всего лишь люди. Услышать — значит припомнить, каково нам приходилось в египетском рабстве. Это требует смирения, памятливости и признательности. Но услышать — не значит отключить свой интеллект или обречь на молчание свой разум, задающий неудобные вопросы

Моше объявил тем, кто собирался войти в Землю обетованную: свободное общество могут построить только люди, которые берут на себя ответственность, прилагающуюся к свободе, те, кто действует активно и отказывается считать себя пассивной игрушкой судьбы, те, чье самосознание предопределено их любовью к Б‑гу, а не ненавистью к другим людям

Даже когда начинающие еврейские писатели забросили раввинистическую ученость и посвятили себя новооткрытым светским занятиям, они по‑прежнему читали запоем, а свои новые, обворожительные словесные кружева плели на осовремененной версии раввинистического иврита. Так мы обрели незабываемый образ, нарисованный Бердичевским: юноша, который раньше был благочестивым учеником ешивы, снова предается ночным бдениям за книгами, и разница лишь в том, что теперь он корпит над секулярной ивритской литературой

Когда‑то гонимость была этаким «клеем» — сплачивала нерелигиозных евреев — но, по‑видимому, ныне уже не играет существенной роли для выживания евреев в Америке. Однако соцопросы и статьи журналистов в массовой и еврейской прессе свидетельствуют: в США возрождаются откровенно антиеврейские настроения — пожалуй, в особенности в студенческих городках и научном сообществе

Было это во дворце Сент‑Джеймс в 60‑летнюю годовщину освобождения Освенцима... Когда‑то в Германии, Австрии, Польше, в большей части Европы с ними обходились, как с людьми второго сорта. И вот шестьдесят лет спустя королева привечала каждого из них, словно главу иностранного государства. Вот в чем смирение: не в том, чтобы принижать себя, а в том, чтобы высоко ценить других. И везде, где вы найдете смирение, вы найдете величие