Не бывает героического поколения, не бывает героического народа — так же, как не бывает народа, состоящего из одних злодеев. Истина состоит в том, что как поляк и как еврей, как солдат и как беженец я испытал самое разное отношение поляков — одни из них прятали меня, рискуя собственной жизнью, а другие пытались воспользоваться моей уязвимостью. И хотя Третий рейх разрушил мой мир, именно немецкая женщина спасла мне жизнь, познакомив с людьми, которые взяли меня в польское подполье. Ни один народ не обладает монополией на добродетель — и этого до сих пор не понимают многие люди, в том числе мои соотечественники.