Другие охотно звали его Антосиком, еще кое‑кто называл Носом, а после того, как нам обоим исполнилось тринадцать, я нередко обращался к нему «Антон Борисыч», ибо мой друг всегда хотел поскорее стать взрослым. В этом, пожалуй, заключалось основное различие между нами — мы делили наше детство пополам, как делят пополам пряник в форме сердца, но мне этот пряник нравился, а ему — не очень.