Он, конечно, не был виноват в том, что, будучи немецким евреем, попадал сразу в две категории подозреваемых. Немецкое происхождение стало представлять проблему в период растущего национализма, а еврейство пробуждало древние глубинные страхи по поводу того, что может произойти, если расшатывается национальная идентичность. Евреи были скитальцами, они существовали одновременно везде и нигде, и тот факт, что через пять дней после убийства Слейтер бежал в Нью‑Йорк, привлекал к нему дополнительные подозрения.