Седой, живой и бодрый, коренастый и уверенный в себе, он стоял перед огромных размеров афишей с надписью «Уморительный разговор с Мелом Бруксом». Дерзкий и смелый — в точности как тот щуплый уличный еврейский подросток из Бруклина, каким он когда‑то был, — он кричал, гримасничал, пыжился и рассказывал анекдоты. Он блистательно удерживал внимание публики, явно наслаждаясь каждой минутой. Он готов был продолжать весь вечер, пока ведущий не объявлял наконец: «Прости, Мел, это последний вопрос».