Шолем в одиночку превратил загадочное теологическое знание в формальную дисциплину и бросил вызов самой академической науке, привнеся в нее чуждую ей бурную духовность. Синтия Озик однажды написала, что в то время как Зигмунд Фрейд «осмелился лишь ненамного отойти от границ психологии, Шолем, чьим средством познания была история, достиг самых основ человеческого воображения». Литературный критик Гарольд Блюм пошел еще дальше, заявив, что для многих современных еврейских интеллектуалов «Шолем — это гораздо больше, чем историк, даже гораздо больше, чем теолог. Для них он не меньше чем пророк».