Маскарад — попытка спрятаться от других людей, возможно даже от самих себя. Но от Б‑га не спрячешься, да и не стоит прятаться. Он слышит наши рыдания. Он откликается на наши не высказанные вслух мольбы. Он прислушивается к тем, к кому никто не прислушивается, и дарует им утешение

Евреи — это народ, который не принимал утешений, потому что никогда не терял надежды. Яаков в конце концов снова увиделся с Йосефом. Дети Рахели вернулись в свою страну. Иерусалим снова стал родным домом для евреев. Это произошло, хотя все доказательства пророчили обратное: указывали на невосполнимость утраты, непреложный приговор истории, необходимость смириться с судьбой

Величие Яакова — в его способности испытывать душевную тревогу даже при мысли об оправданном поступке — защите собственной жизни ценой жизни брата. Эту особенность — склонность к нравственным терзаниям из‑за применения силы и потенциального кровопролития даже в ситуации самообороны — еврейский народ сохранил со времен Яакова доныне

В религиозной жизни есть элемент, неподвластный сознательному контролю. Он появляется из ниоткуда, когда мы ожидаем его меньше всего. Если Авраам олицетворяет наш путь к Б‑гу, а Ицхак — наш диалог с Б‑гом, то Яаков символизирует встречу Б‑га с нами — незапланированную, нежданную, вне расписания. Это видение, этот голос, этот зов мы никогда не в состоянии предвидеть, но они полностью преображают нас

Вопреки ожиданиям, которые вроде бы дает нам текст, будущее никогда не складывается гладко. Аврааму обещано, что у него будет много детей, но Ицхак рождается, когда Аврааму уже пошел сто первый год. Праотцам обещана страна, но при жизни они ее так и не обретают. У путешествия еврейского народа есть пункт назначения, но путь будет долгим, извилистым, многотрудным

Страна Авраама — Израиль. И дети его — преемственность еврейства. Поразительный факт: сегодня, четыре тысячи лет спустя, евреи всего мира больше всего пекутся о том же самом, о безопасности и защищенности Израиля, родного дома евреев, и о будущем еврейского народа. У нас и у Авраама одни и те же надежды, одни страхи. Интересно, найдется ли на свете другой такой народ, у которого сегодня те же заботы, что и четыре тысячелетия назад?

Мы верим, что Б‑г — личность, Кто‑то, к Кому мы можем обращаться на «Ты», и именно поэтому мы чтим человеческое достоинство как святыню. Авраам, отец монотеизма, знал парадоксальную истину: жить по вере — значит видеть, как на лице чужестранца проступают черты Б‑га. Несложно приветствовать Б‑жественное Присутствие в тот миг, когда Б‑г является тебе во всем Б‑жественном величии. Куда труднее догадаться, что перед тобой Б‑жественное Присутствие, когда Оно скрыто в обличье трех незнакомых прохожих

Хотя Тора придает огромное значение почтению и благоговейному отношению к родителям, Маймонид постановляет: «Хотя детям заповедано делать очень много чтобы проявить почтение к родителям, отцу запрещено чрезмерно отягощать сыновей ярмом почтения или быть слишком придирчивым к ним в вопросах, касающихся почтения к нему, иначе сыновья из‑за него пошатнутся в вере. Он должен прощать их и закрывать глаза на их огрехи, ибо отец имеет право отказаться от положенного ему почитания»

Оказывается, у морали все‑таки есть объективная основа. Это два ключевых понятия — правосудие и прощение, или, как называли их мудрецы Талмуда, «мидат а‑дин» и «мидат рахамим». Без этих понятий невозможно долгосрочное выживание никакой группы... Морально не только то, что мы вздумаем счесть таковым. Мораль — неотъемлемая часть костяка мироздания. А ее истины открыл нам давным‑давно Творец вселенной

Тора остается самым повелительным призывом Б‑га к человечеству — призывом, с одной стороны, к свободе и творчеству, а с другой — к ответственности за свои поступки и обузданию своих страстей. Призывом стать партнером Б‑га в деле творения

Именно в иудаизме более, чем в любой другой религии в истории, человеческая личность в полной мере обретает масштаб, достоинство и свободу. Иудаизм не считает, что на нас лежит неизгладимое пятно первородного греха. Он не требует от нас полного повиновения. Иные взгляды на положение человека в земном мире тоже заслуживают уважения, но у евреев свой взгляд

В иудаизме Моше не объект поклонения, а образец для подражания, на него должен равняться каждый из нас. Он вечно символизирует идею, что человек обретает величие благодаря тому, что ставит перед собой великие цели, а не на основе того, чего сумел достичь в реальности. «Титулы», которых его удостаивает Тора: «этот человек, Моше», «слуга Б‑жий», «человек Б‑жий», — особенно впечатляют тем, что пронизаны смирением. Моше и сегодня продолжает вдохновлять нас