Рот, выросший в Ньюарке, в Викуахике, еврейском местечке, окруженном другими этническими анклавами, был способным, но не сверходаренным, хорошим мальчиком, притом упрямым. Много лет спустя Рот будет размышлять о «...тяге к нравственным исканиям, которую я впитал в своем еврейском детстве». Здесь мы видим не оставлявшую Рота всю жизнь одержимость темой табу и их нарушениями. Рот от романа к роману словно проигрывал заново подростковый бунт, попирая этические нормы — еврейские и прочие.

Хорошо ли мы знаем Филипа Рота? Многие считают 27 романов Рота, с виду таких личных, лучшим источником определенного рода информации о Роте — о его наваждениях, о его способах защиты, о том, как он пропускал через себя мир. Но эта башня из художественных текстов — всего лишь частица написанного Ротом. У Рота, как и у многих писателей, были скрытые от публики сочинения — россыпь писем, записные книжки, черновики, о существовании которых известно главным образом работникам архивов.