Однажды, когда один врач‑эсэсовец размышлял вслух, зачем надо убивать всех бедных евреев Восточной Европы, Менгеле, как он помнит, объяснил ему, что «именно из этого людского резервуара евреи черпали новые силы и так освежали свою кровь. Без бедных, но якобы безобидных восточных евреев цивилизованные западноевропейские евреи не были бы способны выжить. Следовательно, необходимо уничтожить всех евреев». Массы религиозных евреев‑бедняков Польши были чуть ли не побочными жертвами этих усилий: истинной мишенью была элита, занесшая бациллу космополитизма.

Патриотически настроенный польский писатель мог встречаться в варшавском кафе с другими польскими патриотами, читать газеты, строить планы, делиться стихами или принимать решение уехать в Париж. Еврейскому писателю в том же самом кафе сначала нужно было решить, до какой степени он хочет показаться поляком и до какой степени остаться евреем. От этого зависело, как он будет одеваться, с кем он будет сидеть, а также на каком языке он будет писать, на идише или по‑польски, и о чем он захочет писать, сидя здесь.