31 марта на 91-м году жизни скончался Михаил Калик. Три года назад кинорежиссер дал эксклюзивное интервью журналу «Лехаим». Ни у одного фильма Калика не было простого пути на экран. До отъезда из СССР в 1971 году Михаил Наумович снял всего-то семь картин и потом одну снова в Москве, в 1991-м. И еще в Израиле снимал — впрочем, немного.

Семь лет назад ушел из жизни Владимир Мотыль, кинорежиссер, чьи фильмы отвечали за состав мифологического национального сознания. Немногим режиссерам удается за свою жизнь снять более одной такой кинокартины. У Владимира Яковлевича было три таких фильма.

Сегеди особенно возмущали евреи — космополиты, как он их называл, утверждавшие, будто все, что Венгрия дала миру, это персиковый шнапс и мешковатые штаны. И вдруг Сегеди узнает неудобную правду: у него еврейские корни. Его бабушка прошла через Освенцим. Его соратники по партии поначалу говорят ему, что это отличные новости: еврейское происхождение вице‑председателя защитит партию от обвинений в расовой ненависти. Но этот оптимизм длится полминуты

Появление в сериале комических актрис‑«шестидесятниц» — чистая радость для киномана. Устроив ее себе за счет заказчика, Вуди Аллен подобрал своим героиням соответствующий жанр — комедию положений, место действия — тишайший пригород, населенный мелкими буржуа, и столь же не подходящее для мелких буржуа время — бурный 1968‑й.

После официального показа “Корчака” в Каннах зрители аплодировали стоя. Однако на этом успех фильма закончился. На следующее утро в Le Monde появилась рецензия, автор которой выставил меня антисемитом. После этого ни один из серьезных дистрибьюторов не захотел браться за прокат картины за пределами Польши.