Сатира Райкина не была злой, брезгливой и брюзгливой, она талантливо вышучивала, а не бичевала, фиксировала и с педантичной аккуратностью выводила человеческие грехи, а не клеймила их, не вырубала, не выжигала... Что пользы злобно бороться со злом! Его театральный гений был мудрым. 110 лет назад в Риге родился великий артист Аркадий Райкин. Воспоминаниями об отце делится Екатерина Райкина, дочь Аркадия Исааковича.

«Выясняется, что принадлежность к еврейству зависит не только от того, ходит ли человек в синагогу, умеет ли молиться… Что помимо этого объединяет наш народ? У нас общая историческая память: прошлое, традиции, гонения, которые за тысячи лет привели к сплочению. Если человек соблюдает субботу, придерживается кашруса, отмечает все праздники, это вызывает у меня огромное уважение. Но я убежден: даже если он этого не делает, он всё равно остается евреем».

Раввин Хитрик является председателем Объединения раввинов в исламских странах, которое стало широко известно после подписания мирных договоров Израиля с Объединенными Арабскими Эмиратами и Бахрейном. В интервью журналу «Лехаим» Менди Хитрик рассказал об уроках Торы в иранском Instagram, о группе из 40 раввинов в WhatsApp, а также о том, как отправить мацу в Сирию, тфилин в Ливию, а сидур в Ливан.

Александр Меламид выставил свой «ответ Уорхолу». Он отсылает к давней серии Энди Уорхола «10 евреев ХХ века». Только Уорхол изобразил десятку звезд — самых выдающихся представителей мирового еврейства. А Меламид предпочел им «Других 10 евреев ХХ века». Преступников, уголовников, палачей, о которых рассказал обозревателю журнала «Лехаим» Ирине Мак.

В начале 1960-х безвестный машинист электровоза Игорь Губерман совершил трудовой подвиг: в тридцатиградусный мороз заклинило тормозную колодку – и он лег на рельс и целый час устранял неполадку, применяя при этом ненормативную лексику. Прошло несколько лет, и Губерман стал использовать ее в своих четверостишиях, которые называл «дадзыбао». 7 июля Игорю Губерману исполнилось 85 лет

Ефиму Моисеевичу Морошеку в этом году исполняется 95 лет. Но преклонный возраст будто не властен над этим жизнерадостным, добродушным человеком. Кто знает, может, секрет и в том, что судьба смилостивилась над ним, пятнадцатилетним, избавив от почти неминуемой гибели. Морошек родился в Червене, бывшем Игумене, уездном городе Минской губернии. Мы попросили Ефима Моисеевича рассказать о том, что его память хранит на протяжении всей его долгой жизни, — об июне 1941 года.

До 2006 года политическая карьера его не интересовала. В 1999‑м офицер запаса Нафтали Беннет вместе с партнерами создал компанию Cyota, которая занималась разработкой технологий информационной безопасности. В 2005 году ее приобрела за 145 млн долларов американская компания RSA. Через несколько месяцев после этой сделки уже миллионер, но по‑прежнему офицер запаса Беннет вернулся из США в Израиль, чтобы участвовать во Второй ливанской войне. По признанию Беннета, тогда он вдруг понял, что армией и страной руководят люди, у которых нет желания побеждать. Оставив бизнес и хай‑тек, он пошел в большую политику.

«Я вырос во времена несвободы — в Польше, в мрачную послевоенную эпоху, когда у власти были коммунисты. Мы были к тому же евреями — неассимилированными евреями, всегда очень заметными на общем фоне. Ни у кого не было иллюзий, что мы можем быть союзниками власти. Все в стране было пропитано авторитарной атмосферой, все стороны нашей жизни. С тех пор я знаю, что ничего не может быть страшнее тоталитаризма и угнетения, это главная угроза».

Можно прожить 30 лет в Израиле, но оставаться человеком русской культуры, русского языка. Тургенев мог сколько угодно жить за границей, но он все равно писал по‑русски для русской публики. Есть, скажем, роман Александра Иличевского «Матисс». Для человека, выросшего в русской культуре, там буквально за каждой фразой открываются бездны. А ивритоязычный читатель... Я не знаю, что он сможет из этого романа вычитать.

Шалев ставит вечные вопросы о том, в чем мы евреи? Кто мы: евреи или израильтяне? Можно ли вернуться в Израиль, можно ли вообще вернуться в свою землю, из которой ушел? Какие‑то такие вопросы, которые годами встают перед каждым думающим евреем, и чем дальше, тем больше.

Фальк выглядел у нас как Гулливер в стране лилипутов. Он был огромный, тихий, добрый, с печальным лицом и стыдливой улыбкой... Был немногословен и говорил тихим, шелестящим, как бы извиняющимся голосом. В перерывах между репетициями они появлялись с папой в дверях его кабинета. Папа стремительной походкой направлялся к телефону. А за ним, шаркая и косолапя, пробирался между стульями Роберт Рафаилович Фальк.

«Евреи до сих пор многое сделали для универсализма, и пришла пора, чтобы они пестовали и свой собственный национализм, потому что только через него, через собственные национальные формы еврейский гений лучше всего сможет послужить универсализму».