Безмятежный корабельный рок‑н‑ролл соседствует с предельными яростью и нежностью разнонациональных обитательниц женского барака, остановившихся на узкой границе между жизнью и смертью. Польская и русская песни — самое красивое, что есть в опере. А самый пронзительный момент — баховская Чакона, сначала совсем цитатная, но постепенно ее заволакивают колкие диссонансы ХХ века.

Дилан был причастен, пусть лишь иронически, к глубокому духовному кризису своих современников — евреев США; к драме борьбы за гражданские права, поискам утешения в экзотичности их еврейской родины и духовных пристрастиях любавичских хасидов. Подобно многим хасидам, он пришел к Б‑гу через музыку.