ВЛАДИМИР ЛАЗАРИС

Сделано в Израиле
М.: Книжники, 2017. — 528 с.

Читатель заждался — так вот ему, пожалуйста: «Made in Israel» Владимира Лазариса, лучшая, на мой взгляд, книга об Израиле на русском языке. Самая правдивая, самая познавательная, самая увлекательная — и самая необычная. Это не роман «из русской жизни в Израиле», не путевые очерки, не политический анализ или веселый путеводитель по градам и весям под библейским соусом, а книга, в которой есть это все и многое еще другое, но есть так, как оно существует в реальности: тут мелочь, тут крупное событие, там выставка, здесь личное воспоминание. Заметки, одним словом, но такие заметки, которые читаются — я передаю свое ощущение — как детективный роман, заставляя листать эти страницы, неотрывно следя за проступающим в них напряженным сюжетом. Потому что это лишь по форме чередование ежедневных заметок. На самом деле все они скреплены единым сюжетом, имя которому — жизнь, как она «делается» в Израиле. И на этом фоне — люди. И события. И живописные детали. И размышления — о книгах, о писателях и политиках, об истории и о буднях. О потоке времени.

И ко всему — это хорошо написано. Мне кажется, что на израильской «русской улице» Лазарис сегодня — единственный, кто пишет так честно, точно, четко, корректно — и интересно. Его спокойно‑язвительный голос доставляет порой истинное наслаждение. Ну как не обрадоваться простому, как мычание: «Куда глаза меня влекут? В “Ликуд”! В “Ликуд”! В “Ликуд”! В “Ликуд”!» Как не улыбнуться, прочитав едкое: «По статистике Министерства просвещения, аттестаты зрелости (в 2009 году) получают только 44,4 процента израильских школьников. Это и есть настоящий аттестат зрелости самого Министерства просвещения». Как не оценить пророческую запись, сделанную (на полях книги А. Щаранского) в феврале 2006‑го, задолго до нынешних Ливии, Сирии, ИГИЛ и т. п.: «По мнению Щаранского, западные политики допускают концептуальную ошибку, делая ставку на диктаторские режимы, которые не могут быть гарантами стабильности в своих государствах и во всем регионе. Это его теория. А что будет на практике, если в арабском мире рухнут диктаторские режимы: демократия или резня?»

И как, наконец, не задуматься, прочитав грустное «размышление на библейские темы», поданное под насмешливым соусом: «На фоне того, что происходит в Израиле, число выполняемых заповедей предельно сократилось: те, кто не верит в Б‑га, убивают; те, кто верит, — воруют. Но если человек убил отца или мать, а то и обоих (случай годичной давности в Иерусалиме), то о каком почитании родителей может идти речь? Значит, осталось семь. Прелюбодеяние? Шесть. Лжесвидетельство? Пять. Соблюдение субботы? Если половина населения субботу не соблюдает, осталось четыре заповеди. Б‑же! Ах да, не произносить Его имени всуе. Значит, уже три. Насчет кумиров тоже ничего не получится: из детской сотворили кумирню. Наконец, призыв не желать ничего, что у ближнего твоего, так и не справился с природной человеческой завистью. Что же мы видим в сухом остатке? Наш Б‑г один, и нет других богов. Только эта заповедь и осталась нетронутой в современном Израиле. Возвращаясь к началу, нельзя не задаться вопросом: как же это в экстремальных условиях пустыни евреи за сорок лет не убили Моисея и не перебили друг друга, а в своем государстве только этим и занимаются?»