Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Израилем ровно в тот день, когда израильтяне одержали победу над армиями пяти арабских государств в Шестидневной войне 1967 года. Следующие двадцать лет Израиль в советской прессе иначе как «агрессор» или «оккупант» не назывался. Ситуация начала меняться лишь в годы перестройки: в 1987 и 1988 годах СССР и Израиль обменялись визитами консульских делегаций. А еще через три года между двумя странами в полном объеме были восстановлены дипломатические отношения. Для налаживания связей в Москву был командирован кадровый израильский дипломат, прекрасно владеющий русским языком уроженец Тегерана Арье Левин. Спустя четверть века после тех событий первый посол Израиля в России Левин рассказал в интервью «Лехаиму» об антисемитизме в Политбюро, встречах с Шеварднадзе и Ельциным, а также о необычном рукопожатии Шарля де Голля.

Советские лидеры были обычными антисемитами

АЛЕКСАНДР ФИШМАН → Официально дипломатические отношения между СССР и Израилем были восстановлены в октябре 1991 года, однако работа над этим велась на протяжении нескольких предыдущих лет. Что или кто мешал налаживанию отношений между двумя странами в уже относительно свободные горбачевские годы?

АРЬЕ ЛЕВИН ← Вы знаете, у меня были довольно дружеские отношения с членом Политбюро ЦК КПСС Александром Николаевичем Яковлевым. Как‑то раз он мне сказал, что уже в годы перестройки возобновлению отношений с Израилем противилось именно Политбюро, причем главным образом из антисемитских соображений. Все было очень просто: советские лидеры были обычными антисемитами и не хотели иметь никаких дел с евреями, а тем более с еврейским государством. Да, тот же глава советского МИДа Эдуард Шеварднадзе выступал за восстановление отношений с Израилем. Но в Политбюро просто блокировали все шаги в этом направлении. А у самого Горбачева не было достаточного настроя и решительности, чтобы самостоятельно пойти на такой ответственный шаг. Для него восстановление дипотношений с Израилем на тот момент было не самой важной задачей.

АФ → Впервые вы приехали в Москву в 1988 году. За плечами у вас был большой опыт дипломатической работы по всему миру. И все‑таки почему именно вас командировали тогда в СССР?

АЛ ← В то время я возглавлял аналитический отдел в МИДе и регулярно общался с руководством страны на тему того, что происходит в СССР, готовил специальные отчеты, читал советские газеты, у меня было много контактов с бывшими советскими евреями. Я же всю жизнь следил за ситуацией в Советском Союзе… Где‑то за полгода до назначения в Москву ко мне в министерство пришел знакомиться Виктор Луи, был такой советский журналист. Темная личность, русские за рубежом часто передавали через него сообщения, которые не могли передать по официальным каналам. И уходя, Луи мне сказал: «Ты будешь первым израильским послом в Москве». Я тогда рассмеялся… Но в мае 1988‑го мне позвонил Шимон Перес, который был тогда министром иностранных дел, и сказал: «Арье, я хочу отправить тебя в Москву нашим послом. Шамир согласен (Ицхак Шамир, в 1986–1992 годах премьер‑министр Израиля. — Ред.)».

Еще до моего приезда в СССР мы вели долгие и мучительные переговоры. После того как в финском посольстве в Израиле приняли советское представительство, Москва в ответ согласилась разместить в голландском посольстве израильскую миссию. Однако, когда я приехал в Москву, нас поселили в гостинице «Украина». Я очень хотел переехать в наше посольство, но нам не разрешали…

АФ → Вы сказали «в наше»? Разве у израильского посольства уже было свое здание?

АЛ ← Конечно! На протяжении 25 лет после разрыва дипотношений мы платили арендную плату за пустовавшее посольское здание. В общей сложности выплатили свыше двух миллионов долларов! В последние годы перед восстановлением дипотношений это помещение занимали голландцы, которые представляли наши интересы и заведовали нашими делами в Союзе.

АФ → Вы приехали в Москву с семьей?

АЛ ← Нет, они не захотели переезжать. Моей дочери было 13 лет, и, приехав первый раз в Москву, она категорически отказалась здесь жить. Поэтому жена была вынуждена вместе с дочкой вернуться в Израиль.

«Здравствуйте, господин посол!»

АФ → Когда вас командировали в СССР, какие приоритетные задачи перед вами ставились? Как в Израиле видели отношения с уже распадавшимся Союзом? Или же тогда думали только о том, как вывести из страны миллион советских евреев?

АЛ ← На тот момент у нас было две основные задачи. Одна, действительно, состояла в том, чтобы перевезти в Израиль евреев. Но за это отвечал не я, а «Натив» (бюро по связям с евреями СССР при канцелярии премьер‑министра Израиля. — Ред.). В мои обязанности входило установление дипотношений, и, наверное, по важности это была задача номер один. Для этого первым делом нужно было наладить человеческие отношения. Люди в Советском Союзе ничего не знали об Израиле. Они думали, что Израиль — это часть вражеского Запада, мощная держава, и я с этим не спорил. Моей задачей было познакомиться с советскими элитами, с так называемой интеллигенцией. И в этом вопросе мне никто не помогал, мне приходилось самому пробивать дорогу, договариваться и устанавливать отношения.

АФ → А как происходили контакты с представителями власти?

АЛ ← Советские власти упорно не хотели нас принимать. Моего присутствия в Москве не замечали, меня попросту игнорировали. И только после истории с угоном самолета в Минводах ситуация сдвинулась с мертвой точки (в декабре 1988 года израильские власти выдали СССР террористов, угнавших самолет из Минеральных вод в Израиль. — Ред.).

АФ → Не было бы счастья…

АЛ ← Именно! Как‑то вечером я возвращаюсь в гостиницу. Вдруг необычный звонок. Этим телефоном я практически не пользовался, только для городских звонков. Поднимаю трубку: «Министр иностранных дел через полтора часа хочет вас принять». Приезжаю в МИД на Смоленскую площадь. Меня встречает какой‑то лейтенантик, отдает мне честь и сопровождает наверх к Шеварднадзе. Захожу в кабинет… Об угоне самолета я в тот момент не знал, из Израиля мне ничего не сообщили. Они там всегда думали, что «Левин умный, сам разберется»… Так вот, захожу в кабинет, а навстречу мне идет Шеварднадзе со словами: «Здравствуйте, господин посол!»

АФ → «Посол»? Оговорился?

АЛ ← Нет, он не оговорился. Это было намеренно. Спрашивает меня: «Вы не замерзли в Москве?» Я говорю: «Как же можно замерзнуть при таком теплом приеме?» И после обмена любезностями он мне объявляет: «Правительство Советского Союза благодарит Государство Израиль за то, что вы выдали нам террористов». Только тогда я начал понимать, о чем идет речь.

Так я познакомился с Шеварднадзе. Мы с ним беседовали добрый час. В конце он меня спрашивает: «Господин посол, а что вы думаете насчет предстоящего визита в СССР министра иностранных дел Китайской компартии?» Что называется, ни к селу ни к городу… Этот вопрос очень хорошо характеризовал атмосферу, в которой проходила наша беседа. Я ему, конечно, ответил, объяснил свое видение, а потом сказал: «Господин министр, вот вы нас принимаете в Москве, но у нас здесь нет никаких прав, даже нормальной телефонной связи. Находимся здесь на птичьих правах, дипотношений‑то до сих пор нет…» Шеварднадзе очень грозно посмотрел на своих помощников: «Как это?! Не откладывать в долгий ящик! Займитесь установлением дипотношений!» Конечно, ничего они не установили тогда. Но это был толчок. После этой встречи меня уже начали принимать в советском МИДе.

АФ → Сколько пришлось ждать следующего серьезного шага с советской стороны?

АЛ ← Почти два года. К началу 1991‑го наши страны пришли к решению обменяться генеральными консульствами. Конечно, СССР пошел на это не без давления Запада. Это был первый случай в истории, когда консульство открывалось без дипломатических отношений. Так я стал генеральным консулом Израиля в СССР. А уже через год были восстановлены отношения. Но там схитрил Давид Леви…

АФ → Тогдашний министр иностранных дел Израиля? В чем же была хитрость?

АЛ ← Осенью 1991 года новый министр иностранных дел СССР Борис Панкин прибыл с визитом в Израиль. Формально Горбачев не уполномочивал его устанавливать дипотношения, но, с другой стороны, и не запрещал. И Давид Леви, оценив ситуацию, решил воспользоваться моментом. Он пригласил Панкина на ужин в гостиницу «Кинг Дэвид» в Иерусалиме и публично объявил о возобновлении дипломатических связей между нашими странами. Панкину было просто некуда деваться…

С президентом СССР Михаилом Горбачевым. 1992 Из архива Арье Левина

Двести лет вместе

АФ → Несмотря на то что дипотношения были восстановлены еще осенью 1991 года, то есть до распада СССР, верительные грамоты первому и последнему президенту СССР вы так и не передали. Почему?

АЛ ← В последние месяцы пребывания на своем посту Горбачев уже не хотел принимать у себя новых послов, а помимо меня приема ожидали еще около 40 глав дипмиссий. В итоге верительную грамоту я вручал уже Ельцину. Приехал к нему в Кремль, мы посидели, выпили шампанского. Должен сказать, что доверительные отношения с Борисом Николаевичем у меня сложились еще до того, как он стал президентом России. Тогда, в начале 1990‑х, в стране были очень сильны антисемитские настроения. И я обратил внимание Ельцина на эту проблему, выразил, так сказать, свою озабоченность. Ельцин в ответ заверил меня, что евреям в России ничего не угрожает, и добавил: «Ну как же, мы же 200 лет вместе живем! В России не может быть никакого антисемитизма». А годы спустя выйдет в свет книга Солженицына «Двести лет вместе»…

АФ → Да, у Бориса Николаевича было свое уникальное видение… А что на самом деле происходило с евреями России в тот период?

АЛ ← Из‑за антисемитских настроений у евреев началась паника. Люди во что бы то ни стало хотели уехать. При этом далеко не все собирались в Израиль, многие пытались попасть в Америку, в другие страны. Иначе как бегством я это назвать не могу. У нашего посольства в первый год работы творилось нечто невообразимое. Ежедневно через нас проходило две‑три тысячи человек, люди часами ждали своей очереди на улице. А условия, надо сказать, были ужасные, не было даже общественных туалетов. Я тогда просил российский МИД организовать там туалеты, но нам долго отказывали. Только спустя какое‑то время удалось добиться разрешения на их постройку.

Сионистская организация Ирана

АФ → Арье, работа в СССР — лишь одна из страниц вашей богатой биографии. Вы родились и выросли в Тегеране, сделали военную карьеру в Израиле, дипломатом работали в США, Эфиопии, Франции. Помимо иврита, фарси, турецкого, арабского, французского и английского языков, вы прекрасно владеете русским.

АЛ ← Дома у меня говорили по‑русски.

АФ → А откуда родом ваши родители? И как они оказались в Иране?

АЛ ← Мои родители происходят из маленького украинского городка Кролевец, что на северо‑востоке Украины. После революции 1917 года они были неплохо устроены, отец занимал должность начальника железнодорожной станции в Кролевце. В 1926 году кто‑то из друзей предупредил его, что в город идет тройка — так назывался в те годы «орган» внесудебного вынесения приговора. Отец решил, что идут за ним, оставил семью и бежал. Он намеревался попасть в Палестину, но через Польшу сделать это было нельзя, так как органы контролировали все дороги на Запад. Поэтому решил двигаться через Персию. В Азербайджане отец перешел границу, его задержали персы и посадили в тюрьму. Год он провел в заключении. Потом мама каким‑то образом получила паспорт и приехала к отцу в Иран. Они собирались ехать дальше в Палестину, но внезапно у них умер сын, мой старший брат, и в итоге решили остаться в Иране. В Тегеране устроились на работу, потом родился я. А через три месяца после моего рождения от брюшного тифа умерла мама, и мы остались с папой вдвоем.

АФ → Отец уже не хотел перебираться в Израиль?

АЛ ← Хотел. Но сначала на это не было денег, а потом отец открыл свой небольшой бизнес. Однако мы все равно жили сионистскими идеями. Я, например, входил в молодежную сионистскую организацию…

АФ → В Иране?

АЛ ← Да. При последнем шахе (Мохаммед Реза Пахлеви, шах Ирана с 1941 по 1979 год. — Ред.) в стране практически не было антисемитизма, мы спокойно ходили в синагогу. Кстати, это была «русская» синагога, там собирались эмигранты из России.

АФ → Когда же вы попали в Израиль?

АЛ ← В октябре 1950‑го. У отца случился инсульт, и я решил, что в Израиле ему будет лучше.

Кончики пальцев де Голля

АФ → Ваша карьера в Израиле развивалась довольно стремительно. Уже через восемь лет после репатриации вы возглавляли разведотдел ЦАХАЛа…

АЛ ← Да, такие были стремительные времена… Когда я приехал, мне было 20 лет, и вскоре меня призвали в армию. Там я задержался надолго: служил в разведуправлении при Генштабе ЦАХАЛа, заведовал отделами США, СССР и Турции. Демобилизовавшись и отучившись в Еврейском университете, пошел работать в МИД. Там я руководил турецким и персидским отделами. А потом были дипломатические миссии в Эфиопии, Руанде, Франции…

АФ → Как раз когда вы работали советником израильского посольства в Париже, случился кризис в отношениях с Францией. За Шестидневной войной последовало французское эмбарго на поставки оружия в Израиль. Сегодня это трудно представить, но Израиль угнал тогда ракетные катера из французского порта. Как на этом фоне работалось израильским дипломатам в Париже?

АЛ ← Во Францию я прибыл сразу после окончания Шестидневной войны, 13 июля 1967 года. Именно в эти дни президент де Голль и решил отвернуться от Израиля. Ведь что тогда произошло? Накануне войны министр иностранных дел Израиля Абба Эбан приехал к де Голлю, чтобы сообщить, что египтяне вошли в Синай и мы в этой ситуации будем вынуждены обороняться. Но французский президент был категорически против того, чтобы Израиль инициировал военные действия. Он тогда прямо сказал Эбану: «Первыми не стреляйте». А мы взяли и выстрелили первыми, и де Голля это страшно задело. Он решил разорвать дружеские связи с Израилем, ввел эмбарго на поставку вооружений. И вот в такой обстановке я начал свою работу в Париже. Конечно, это был не самый простой период во французско‑израильских отношениях. А в конце декабря 1968 года произошли еще два события, которые отнюдь не способствовали их улучшению.

Вначале наши бойцы во главе с Рафи Эйтаном сожгли в аэропорту Бейрута половину ливанских гражданских самолетов; это был наш ответ на теракты против израильских самолетов в Риме и Афинах. А Ливан, как известно, всегда был дружественной Франции страной. Но это еще не все. В ночь перед Рождеством наш спецназ угнал из французского Шербура военные катера, которые французы построили для Израиля, но из‑за эмбарго отказывались нам передавать. И вот после этих событий я и посол Израиля во Франции Вальтер Эйтан отправляемся в Елисейский дворец на торжественный прием по случаю Рождества. Чтобы поприветствовать гостей, де Голль пошел по кругу пожимать всем руку. И когда подошла наша с Эйтаном очередь, французский президент протянул нам только кончики пальцев. Так я пожал кончики пальцев Шарля де Голля…

Путин может помочь нам с Ираном

АФ → Недавно в Москву с официальным визитом приезжал премьер‑министр Израиля Биньямин Нетаньяху. Были очень помпезные приемы, встречи на высшем уровне, в том числе отметили и 25‑летие восстановления дипотношений между двумя странами. Главы государств не скрывают симпатий к друг другу, Нетаньяху вообще давний поклонник Путина. Но если на место Путина придет человек с антиизраильскими взглядами, может ли политика России на Ближнем Востоке вернуться к советской модели?

АЛ ← Я не думаю, что такое может случиться. Нет уже ни тех держав, ни тех интересов. Ведь какие интересы были на Ближнем Востоке в те времена? На первом месте была нефть в Персидском заливе: в Саудовской Аравии, Ираке и Иране. Сегодня же в мире очень много нефти, она уже не имеет прежней ценности. Англия уже не та Англия, Соединенные Штаты, как вы видите по Обаме, уже не те Соединенные Штаты. На Ближний Восток американцы уже не могут вернуться. Когда‑то они противостояли здесь СССР, но Советского Союза больше нет, а есть Путин. И в этой ситуации Обама решил делиться сферой влияния. Обама не хочет повторять ошибок своего предшественника на Ближнем Востоке.

АФ → Ну а как быть с российскими поставками оружия в Иран? На это Израиль должен закрыть глаза?

АЛ ← Нетаньяху очень боится Ирана. По моему мнению, Израиль ведет неправильную политику в отношении этого государства. Мы строим политику против Ирана, а Иран — это будущее. Там своя цивилизация… Вот посмотрите, Саудовская Аравия — западное искусственное образование, совокупность каких‑то племен и шейхов, которые существуют только за счет нефти. Что с ними будет через 15–20 лет, когда нефти не будет? Страна распадется, как это случилось в Сирии и Ираке.

Израилю не стоит идти против Ирана. Да, эта страна настроена антиизраильски, но иранцы никогда не станут нас атаковать. Сегодня там теократия, завтра она исчезнет. Все это нужно учитывать и строить политику соответствующим образом. И Путин может нам в этом помочь. Если мы захотим, конечно.