Это был самый остроумный, самый веселый, жизнерадостный человек, которого я знала. Мы жили в маленьком городке в Винницкой области. Городок назывался Тульчин, а мой папа работал учителем физики в средней школе. И хотя я давным-давно живу в Москве, но свой городок вспоминаю с огромной теплотой и любовью. Моего отца, Хуторянского Михаила Ефимовича, знали все. Каждый человек на улицах нашего города либо учился у моего отца, либо был сыном или дочерью бывшего ученика папы. Однажды к нам в Тульчин приехал родственник из Москвы. Решил сделать нам сюрприз и не предупредил о приезде, никто его не встретил на автобусной станции. Наш родственник долго кружил по городку и спрашивал у местных жителей: «Где здесь улица Щорса?» Не знал абсолютно никто, но когда найти эту улицу казалось уже совсем невозможным, какая-то жалостливая женщина спросила: «А кто вам там нужен?» Родственник ответил: «Хуторянский». «Ну, что же вы сразу не сказали?» — удивилась женщина и тут же объяснила, как найти наш маленький домик.

Михаила Ефимовича знали и уважали все жители Тульчина, а в нашем доме постоянно толпились люди — с детьми или без детей, — которые просто приходили поговорить или посоветоваться о том, как жить дальше. И удивительным образом отец мог дать совет каждому, являясь для людей и психологом, и ясновидящим, и просто человеком, который «знает, как надо».

Школьники любили моего отца, а он обожал детей и всю свою любовь, все свое время и силы с радостью отдавал детям. Но, к сожалению, не вся жизнь наших отцов и матерей прошла в трудовых буднях и семейных радостях.

Мой папа родился в Крыму, в Евпатории, с детства обожал море, солнце. Со школьной скамьи увлекался точными науками, техникой, любил мастерить модели самолетов, дельтапланы и запускать их с крутых морских берегов или носиться по крымской степи, где ветра тут же подхватывали самодельные легкокрылые самолетики и уносили их высоко в голубую даль. Окончив семилетку, он не сомневался ни секунды и поступил в военное морское авиационно-техническое училище. Техник морской авиации — вот о какой специальности он мечтал, будучи мальчишкой.

Выпуск отца стал последним довоенным. В праздничный гром духового оркестра влился гром канонады, бомбежки. Страшнее страшного зазвучало слово «Война!» Выпускники, совсем юные, веселые мальчики, стали защитниками и воинами. Отважно дрался с врагами и мой отец — техник морской авиации старшина Хуторянский. Был ранен, лечился в военно-полевом госпитале и снова на фронт. Участвовал в боях за освобождение Одессы, Керчи, Феодосии и многих других городов. Кавалер ордена Отечественной войны, за доблесть и отвагу он был награжден одиннадцатью орденами и медалями. Огромная ответственность за жизнь летчиков, за успех полетов, за судьбы матерей и детей, ожидающих на земле, легла на плечи папы и тех, кто работал рядом с ним. Неизлечимые рубцы на сердце оставляли гибель фронтовых друзей, сгоревшие, искореженные самолеты, смерть от ранений старшего брата, скончавшегося в госпитале.

После победы Михаил Хуторянский посвятил себя самой мирной и доброй профессии, поступил в педагогический институт и благополучно его закончил. Отец рано поседел, у него часто болело сердце, но в день Победы он надевал все свои ордена и медали и лихо, по-молодецки маршировал в строю таких же, как он, ветеранов, бойцов, освободителей. Умер он более десяти лет назад (боевые ранения дали о себе знать). Осталась маленькая кожаная сумочка, а в ней — боевые награды, фотографии, старые, пожелтевшие письма с фронта. Я очень люблю своего отца!

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 481)