В Еврейском музее и центре толерантности проходит выставка «Авангард и авиация», посвященная плодотворному союзу авиапрома и авангардного искусства. В пространствах Бахметьевского гаража, построенного лидерами авангарда Константином Мельниковым и Владимиром Шуховым, показывают произведения Александра Родченко, Лазаря Хидекеля, Эммануила Евзерихина, Самуила Адливанкина, Лазаря Лисицкого, Георгия Гольца, Александра Дейнеки, Илья Чашника, Семена Зелихмана и др. Выставка еще работает в августе — до 10 числа.

«ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ ДЛЯ ВОЗДУШНОГО ФЛОТА?»

Межвоенные годы, при всем их трагизме, обернулись временем искренности и оптимистических грез. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» «Марш авиаторов», написанный в 1926‑м киевским композитором Юлием Хайтом на стихи Павла Германа, стал гимном эпохи. «Земное» тогда мало беспокоило идеалистов-авангардистов, воображение будоражили сюжеты воздухоплавания, освоения неба, прорыва к новым мирам, позволявшие увидеть себя отстраненно, как бы «снаружи».

«В 1920–1930‑х годах авиация стала стержневым мифом. Для тогдашнего человека это была возможность оторваться от перенаселенной земли», — комментирует куратор Александра Селиванова, давно уже мечтавшая сделать этот проект. Исследование авангарда сквозь оптику преодоления пространства и времени — мотив, казалось бы, носившийся в воздухе, однако реализован он был только сейчас, стараниями Еврейского музея и благодаря поддержке благотворительного фонда «САФМАР».

Четыре сотни экспонатов, произведений, предоставленных крупнейшими художественными музеями страны (ГРМ, ГМИИ, ММАМ, МУАР, Музей ДОСААФ и др.), частных собраний (Нади Плунгян и Сергея Романова), и фондов («Сеферот», Фонды Лабаса и Хидекеля) соседствуют в экспозиции (дизайн Дины Караман) с авиационными реликвиями, артефактами, бытовыми предметами, музыкой и стихами, посвященными теме авиации.

Философствующему авангарду, усердно подготовленному утопиями и «космизмом» Николая Федорова, мало поддающимся рациональному мышлению, эти «железные птицы», аэропланы и дирижабли весьма шли. Авиация наделялась ролью вестника распада старого мира, становилась символом свободы, планетарный масштаб и безграничность служили материалом для художественных экспериментов. В 1920‑х Александр Родченко конструирует абстрактные, но под вполне конкретными названиями пространственные формы: «Воздушный корабль», «Летящие формы»; с 1922‑го по 1943‑й Петр Митурич корпит над Планером-парителем — волновиком — индивидуальным махолетом; в 1929‑м Владимир Татлин приступает к разработке орнитоптера «Летатлина», безмоторного индивидуального летательного аппарата (хранящегося в Центральном музее Военно-воздушных сил Российской Федерации в Монино, но, увы, на выставке отсутствующего, а для наглядности его, конечно, не хватает).

Романтики, все они мечтают только об одном: подарить человечеству свободное средство передвижения над землей. Пейзаж 1920‑х годов едва ли представим без маленького крестика в небе. Романтический взгляд на полет как частное переживание мы видим у Александра Лабаса и Александра Тышлера — картина «Женщина и аэроплан» Тышлера написана в 1926‑м по воспоминанию о полете Уточкина.

Самолет, как позже высотка, являлся своеобразной меткой эпохи, зафиксированной в фарфоре, текстиле, фотографии, архитектуре, графике. Но было бы лицемерием утверждать, будто мастера всех этих жанров, творившие в социально-политическом контексте молодой советской республики, пребывали вдали от идеологии и пропаганды и образного их выражения. Вот в 1924 году в бюро Государственного техникума кинематографии Николаем Ходатаевым, Зеноном Комисаренко и Юрием Меркуловым была снята — ее крутят на выставке — анимационная лента «Межпланетная революция». Фильм, авиационный и авангардный одновременно, о том, как буржуины, перепуганные наступлением пролетариата на планету Земля, улетают в космос, надеясь там спрятать награбленные капиталы. Однако и в космосе их настигает трудовой мозолистый кулак!

ПРОСТРАНСТВО

Экспозиция по смыслу разбита на три части, которые, в свою очередь, выделены белым, синим и красным — в эти цвета выкрашены и стены, и потолок. Первая из них, белая — «Пространство», и на первый план здесь выходит ракурс, открытая перспектива, движение и скорость. Центральная работа — полотно ученика Филонова Василия Купцова, 1933 года, «Дирижабль, Воздушный флот на службе соцстроительства», предоставленное Музеем вооруженных сил. В пандан неплохо смотрелся бы его же «АНТ-20 Максим Горький» 1934 года, но Государственный Русский музей картину на выставку не дал. Первый полет на этом самом большом агит-самолете своего времени, созданном конструктором Туполевым, был совершен 17 июня 1934 года. Машину пилотировал летчик-испытатель Михаил Громов — его летный шлем можно увидеть в витрине. Во время своего визита в Советский Союз на этом аппарате летал Антуан де Сент-Экзюпери. В 1935‑м воздушный гигант, апофеоз сталинских амбиций, прямо в воздухе потерпел крушение.

Вещи, выбранные куратором для раздела, предельно динамичны и рассчитаны исключительно на «высотную» точку зрения. В такой момент осознаешь, откуда есть пошел супрематизм, где пространством для живописи становился безмерный космос, и все формы летали, словно в безвесии. То, на что смотрит зритель, он видит только сверху: «Площадь перед Зимним дворцом» Юрия Великанова, «Город будущего», эскиз панно Георгия Гольца, акварель с аналогичным названием Александра Лабаса и «Летающую супрематическую структуру» Лазаря Хидекеля. Уроженец Витебска, Лазарь Маркович Хидекель был учеником Шагала и Малевича, одним из членов Уновиса («Утвердители нового искусства» — объединение учеников Казимира Малевича в Витебске — Петрограде — Ленинграде в 1921–1926 годах) и автором первого архитектурно-экологического манифеста АЭРО. В 1925–1932 годах Хидекель создает проекты «Аэрогород», «Город на опорах», «Плавучий город». Значительный же блок фоторабот Александра Родченко, многократно зафиксировавшего вариации прыжка в воду, соседствует с рукописями мыслителя Николая Федорова, вычислениями изобретателя Константина Циолоковского (авторские иллюстрации к сборнику научно-фантастических произведений «Грезы о Земле и Небе») и вполне в духе Пиранези архитектурной фантазией, эскизом к вышеупомянутому мультфильму «Межпланетная революция».

МАШИНА

В этой секции эстетизируется пластическая выразительность механизмов, совершенство работающих элементов, креплений авиационных машин. Летающая модель «Columbus» Сергея Грузенберга, проект ангара для самолетов ОДВФ братьев Весниных и военные истребители на туловах агитфарфоровых чашек и ваз Суетина. Пространственной динамикой «архитектоны» супрематистов Чашника и Суетина (листы предоставлены фондом «Сеферот») напоминают летающие объекты, аэро­планы. Освобождение от предметности тесно связывалось в авангардистском сознании с освобождением от веса. Конструктивист Владимир Татлин, тот вообще размышлял над тем, как бы и воздух превратить в материал для художественного творчества: «Воздух есть тоже материал, и если его органически изучить, мы будем владеть им как камнем, железом или водою». Если воздух — материал, то инструмент — это летательный аппарат, рисующий в воздухе прихотливую петлю.

И фотографии в «синем разделе» другие. Скажем, «От винта!» 1920‑х годов Макса Пенсона, фотографа-самоучки, родом также из витебского местечка, тонкого мастера диагональных композиций, неожиданных ракурсов и крупных планов. Этот винт рифмуется и со знаменитой эмблемой акционерного общества «Добролет», которое устраивало демонстрационные полеты над Москвой, и с оберткой печенья «Красный авиатор», дизайн которой, как и «Добролета», разработал Александр Родченко.

ГЕРОЙ

Во второй половине 1930‑х упал стратостат «Осавиахим-1», погиб Валерий Чкалов, за четыре месяца 1939 года разбился 91 самолет. «Летающий пролетарий» был отважным небожителем, даже своего рода мучеником и жертвой во имя прогресса, но одновременно героем мифа и вообще героем. Аэроромантика побеждала страх. В историю вписано множество имен, в их числе Семен Лавочкин, сын меламеда из Смоленска, ставший выдающимся авиаконструктором, создателем тяжелых самолетов — истребителей серии «Ла», Илья Финн, летчик-испытатель, выпускник Серпуховской военной авиашколы, погибший в Испании в 1937‑м. 

В аббревиатуре знаменитого истребителя «МиГ» зашифровано два имени — Артем Микоян и Михаил Гуревич. В авиацию с энтузиазмом шли женщины, объектами всеобщего восхищения стали героини Марина Раскова и Валентина Гризодубова. Именно женское трио летчиц изображено на палехском блюде «Товарищу Шапошникову Б. М. от Партии Комактива за боевые заслуги». По черному лаковому полю летят самолеты с красными звездами и мягко фланируют парашюты. Композиция, разумеется, завершена башнями Кремля и Дворцом Советов.

Авиация 1930‑х годов в значительной мере была ориентирована на решение задач идеологических. Самолет становился орудием идеологической борьбы, а небо — средством советской пропаганды. Большая книга «Индустрия социализма», плод дизайнерской мысли Эль Лисицкого, сложная конструкция в металлическом обрамлении, напоминающем корпус аэроплана, с многостраничными разворотами, коллажами и вклейками, была посвящена VII Всероссийскому съезду Советов.

В «красном» разделе «Герой» много любопытного материала, который достоин внимательного изучения, например листы с проектами конструктивистов, страницы журналов «Самолет», «Современная архитектура», «СССР на стройке», издания по авиации 1920–1930‑х годов, записи в бортовых журналах, предоставленный Русским музеем эскиз Самуила Адливанкина «Состязания юных авиамоделистов» (1931) и эскизы обложек к журналу «Чиж» Бориса Мирнова (1938).

«Авангард и авиация» обещает стать главной выставкой этого лета, весьма, к слову сказать, богатого на арт-события. Ее подготовка заняла несколько лет, но и вспоминать об этой выставке будут годы спустя. Когда б не драгоценная графика, которую на свету можно держать не более полутора месяцев, сроки ее проведения могли быть длиннее.