Ушел из жизни многолетний автор «Лехаима» Матвей Гейзер. В память о Матвее Моисеевиче мы публикуем подборку его увлекательных статей, в разные годы выходивших на страницах нашего журнала.

О ПАВЛЕ АНТОКОЛЬСКОМ

Родившись в Петербурге, он всю жизнь прожил в Москве. Свою творческую карьеру он начинал как режиссер драматической студии Евгения Багратионовича Вахтангова, был не только его сподвижником, но и близким другом.

По сей день, уже почти 80 лет, со сцены театра Вахтангова не сходит «Принцесса Турандот». В постановке этого спектакля Антокольский сыграл в свое время заметную роль. Он-то и предложил молодому Евгению Вахтангову поставить «Игру» по пьесе Гоцци «Принцесса Турандот» и предрек, что спектакль окажется столь же вечным, как и творение Гоцци.

Здесь, в студии Вахтангова Антокольский познакомился и подружился с молодым Юрием Завадским, игравшим в «Турандот» Калафа.

Павел Антокольский – племянник скульптора Марка Матвеевича Антокольского. Видно, любовь к скульптуре, живописи у них в роду. Ему пророчили будущее художника, актера… Но отнюдь не поэта.

А Александр Архангельский как-то написал на Антокольского такую эпиграмму:

Почему бы вам не стать поэтом

И не сесть не медля за стихи?

Внял я предложенью консультанта.

Прошлое! Насмарку! И на слом!

Родовыми схватками таланта

Я взыграл за письменным столом.

В этой эпиграмме шутки только доля. С начала 20-х годов и до конца своих дней (Павел Григорьевич умер в Москве в 1978 году) Антокольский в первую очередь был поэтом и только потом переводчиком и прозаиком – его книга о Пушкине получила высокую оценку литературоведов. Первый поэтический сборник «Стихотворения» вышел в 1922 году, а последние стихи написаны уже спустя полвека.

Он был непререкаемым авторитетом для молодых поэтов, вошедших в поэзию в военные и послевоенные годы, – список литераторов, считавших Антокольского своим учителем, состоял бы из десятков имен. Но мы перечислять их не будем. Зато процитируем строки, посвященные П. Антокольскому двумя замечательными поэтами. Свое послание к нему Ярослав Смеляков завершает так:

Здравствуй, Павел Григорьевич,

Древнерусский еврей!

А вот последнее четверостишье из «Письма Антокольскому» Булата Окуджавы:

До свидания, Павел Григорьевич!

Нам сдаваться нельзя.

Все враги после нашей смерти

             запишутся к нам в друзья.

Но перед бурей всегда надежней

                    в будущее глядеть…

Самые чистые рубахи велит

                   капитан надеть!

Какой особый пиетет авторов к адресату!

Еврейство Антокольского, о котором упомянул Смеляков, определило одну из важнейших тем в его творчестве.

Есть у Павла Антокольского стихи, по сути даже маленькая поэма – «Теряются следы в тысячелетиях». Написать ее заставил Бабий Яр. Главное и вечное, что хотелось сказать поэту, с особой, библейской силой прозвучало в последних строфах.

Слева направо: Н. Заболоцкий, А. Межиров, Н. Тихонов, П. Антокольский. Тбилиси, 1947 год

… Очнись, дитя библейского народа!

Газ или плетка, иль глоток свинца, –

Встань, юная! В делах такого рода,

В такой любви не может быть конца.

В такую ночь безжалостно распахнут

Небесный купол в прозелени звезд,

Сверкает море, розы душно пахнут

Сквозь сотни лет, за сотни

                                       тысяч верст.

Я для свиданья нашего построил

Висячие над вечностью мосты.

Все мирозданье слышит:

– Шма, Исроэль! –и пышет алым

                                     пламенем.

А ты?

В этих строках столько глубины, зрелого поэтического сознания, любви к истории своего народа! Эта любовь изливается и в знаменитой поэме Антокольского «Сын», и в одном из самых потрясающих произведений на еврейскую тему – «Лагерь уничтожения». Вот из него отрывок.

… И тогда подошла к нам, желта,

                                        как лимон,

та старушка в три тысячи лет,

в кацавейке, в платке допотопных

                                           времен,

еле двигавший ноги скелет…

… «Извините. Я шла по дорожным

                                            столбам,

по местечкам, сожженным дотла.

Вы не знаете, где мои мальчики, пан?

Не заметили, где их тела?

Извините меня. Я глуха и слепа.

Может быть, среди польских равнин,

Может быть, эти сломанные черепа –

Мой Иосиф и мой Веньямин?..»

Без еврейской музы Павла Антокольского, как и без стихов М. Светлова, И. Сельвинского, И. Уткина, М. Цетлина, антология русско-еврейской поэзии была бы немыслимой…

(Опубликовано в №115, ноябрь 2001)