Сильвия Фоти многие годы преодолевала всевозможные трудности, и вот осталось всего несколько месяцев до того, как данное когда‑то обещание, ставшее делом ее жизни, будет выполнено. Она почти закончила написание биографии своего покойного деда, которого в его родной Литве считают национальным героем.

Фоти, 60‑летняя учительница колледжа из Чикаго, 18 лет назад дала обещание умирающей матери. Она посвятила много времени изучению жизни своего деда, Йонаса Норейки, овладела основами литературного мастерства и нашла издателя.

Но вместо того чтобы прославить Норейку, как просила ее мать, составленная Фоти биография подтверждает и углубляет выводы исследователей Холокоста, которые многие годы призывали лишить Норейку всех лавров.

Национальный герой, настаивают Фоти и ученые, был нацистским коллаборационистом, который участвовал в убийстве тысяч евреев и присваивал их собственность.

Неопубликованная биография, краткое содержание которой Фоти изложила в нашумевшей статье на сайте Salon в июле, расколола ее семью. Она говорит, что отец и его вторая жена просили Фоти не публиковать книгу, потому что в ней «Литва будет плохо выглядеть». Это расстроило бы ее мать, если бы она была жива, — и, по словам автора, эта мысль причиняет ей «сильную боль».

Но главное в книге — это беспрецедентное внимание, которое автор уделяет преступлениям, совершенным Норейкой в Литве, где его именем названа школа. Норейка был казнен по приговору КГБ в 1947 году. В 2000 году бывший президент Витаутас Ландсбергис, первый глава независимой Литвы, присутствовал на похоронах вдовы Норейки в Вильнюсе.

На днях министр иностранных дел Линас Линкявичюс призвал власти снять мемориальную доску памяти Норейки со стены здания Литовской академии наук в центре Вильнюса — это первый призыв такого рода со стороны крупного литовского чиновника в отношении любого из многочисленных памятных знаков, которые увековечивают имена убийц евреев.

После статьи в Salon и последовавшего за ней материала в «New York Times» мэр Вильнюса Ремигиюс Шимашюс, который многие годы игнорировал требования еврейских организаций по поводу снятия мемориальной доски, обратился в Центр исследования геноцида и резистенции жителей Литвы с просьбой пересмотреть статус Норейки в качестве национального героя.

В своей книге Фоти подробно рассказывает: ее дед издавал приказы об облавах и расстрелах евреев после того, как в 1941 году немецкие оккупационные власти назначили его главой Шяуляйского уезда. И она приводит доказательства, что он лично переехал в дом еврейской семьи, убитой, возможно, по его собственному приказу.

Фоти вспоминает, какой шок она испытала, впервые услышав об этих обвинениях, когда в 2013 году приезжала в школу в Шукенисе, которая носит имя ее деда. Директор сказал ей, что у них «было немало проблем из‑за евреев» по поводу присвоения школе имени Норейки, но он заверил ее, что «это все советская ложь».

Подобное замечание заставило ее приоткрыть завесу над историей истребления литовского еврейства и участия ее деда в этом преступлении. Сначала Фоти, по ее словам, «надеялась снять с него обвинения». Но тяжесть доказательств убедила, что дед действительно виновен и что он на самом деле «учил литовских солдат, как эффективнее истреблять евреев: как отделять их, гнать в леса, заставлять их рыть самим себе могилы, а потом сталкивать в ямы после расстрела». Об этом она написала в статье в Salon.

Для женщины, которая говорит, что выросла в «атмосфере обожания» покойного деда, это открытие было шокирующим. Во время рождественского обеда в семье принято было ставить пустой стул и стакан, чтобы почтить память симпатичного человека с фотографии в рамке, который, как рассказывали, умер под пытками в КГБ в возрасте 37 лет.

Фоти надеется, что ее книга поможет «Литве внимательно посмотреть наконец на собственную роль в Холокосте и перестать винить во всем немцев».

Она говорит, что ей пришлось много молиться и просить Бога наставить ее на верный путь во время работы над книгой.

Споры о Норейке и других коллаборационистах, которые сотрудничали с нацистами в противоборстве с Россией во время Второй мировой войны, затрагивают важнейшие моменты литовского национального нарратива, в котором Литва предстает жертвой России. Если смотреть сквозь эту призму, то коллаборационисты вроде Норейки или Юозаса Амбразявичюса, лидера местного пронацистского правительства, сотрудничали с Германией только ради достижения независимости для Литвы.

Но этот нарратив полностью игнорирует ту роль, которую сыграли простые литовцы — многие из них считали евреев агентами коммунизма — в почти полном истреблении еврейского населения Литвы. По подсчетам директора восточноевропейского отделения Центра Симона Визенталя Эфраима Зуроффа, его численность накануне Холокоста составляла около 220 тыс. человек.

Зурофф полагает, что почитание таких людей, как Норейка, в определенной мере связано с коллективным желанием литовцев отмыться от обвинений в соучастии.

«Эта тенденция заметна по всей Восточной Европе, — говорит он, — но особенно сильно в тех странах, которые наиболее активно участвовали в геноциде».

Литва — единственная страна из числа оккупированных нацистами, в которой израильский музей «Яд ва‑Шем» отмечает «энтузиазм» населения в сотрудничестве с немцами. И даже когда этот энтузиазм «стих… враждебность по отношению к евреям и угрозы сохранились», — говорится на сайте музея.

Примером такого рвения в деле геноцида может служить Каунас — второй по величине город Литвы. По данным Мемориального музея Холокоста (США), в гараже Летукис в 1941 году пронемецкие литовские националисты убили более 50 евреев, забив их насмерть шлангами и железными прутьями. Некоторые из преступников позировали потом с изуродованными телами жертв, и эти кадры представляют собой одно из самых ярких свидетельств коллаборационизма.

Исследование Фоти превратило мемориальную доску памяти Норейки в символ борьбы за признание этого преступления. Но мемориальная доска — лишь одно из многочисленных проявлений почитания преступников.

Юозасу Крикштапонису, командиру отряда, на счету которого жизни тысячи евреев Литвы и Белоруссии, воздвигнут памятник в городе Укмерге, в 75 км к северу от Вильнюса.

Имя коллаборациониста Казиса Шкирпы, который представлял свой народ в Берлине во время Второй мировой войны, носит главная улица Каунаса. Его портрет регулярно мелькает во время маршей националистов. Неприкрытый антисемит, Шкирпа «предложил решить еврейский вопрос не с помощью геноцида, а с помощью изгнания евреев из Литвы», — так утверждал в 2015 году Центр исследования геноцида и резистенции жителей Литвы.

На этом фоне события, разгоревшиеся в связи со статьей Фоти, удивили ветеранов борьбы за признание Холокоста в Литве.

Зурофф признал, что исследователей Холокоста нередко считают в Литве российскими агентами или злейшими врагами литовского народа. Даже этнических литовцев, которые признают соучастие, тут же объявляют предателями.

В 2015 году Зурофф в соавторстве с успешной писательницей нееврейского происхождения Рутой Ванагайте издал нашумевшую книгу, в которой рассказывается об их совместных путешествиях по местам убийств евреев, разбросанным по всей Литве. В книге, которая называется «Наши», Ванагайте также рассказала, как обнаружила, что двое из ее близких родственников, дед и дядя, активно участвовали в преследованиях евреев.

Но в прошлом году, после того как ведущие СМИ опубликовали материалы, призванные дискредитировать Ванагайте, издательство, где она печаталась, отказалось с ней сотрудничать. А в апреле правящая коалиция предложила законопроект о запрете продажи книг, которые «искажают исторические факты». В этом акте усматривается непосредственная реакция на некоторые ее заявления о Второй мировой войне.

Если связи с Зуроффом и либеральные убеждения Ванагайте делают ее уязвимой к кампаниям по дискредитации, то Фоти, по словам лос‑анджелесского финансового консультанта еврейско‑литовского происхождения Гранта Гочина, «сильно задела литовское правительство». Гочин стоит за многочисленными исками, связанными с почитанием военных преступников, в том числе Норейки, на родине его предков.

«Они не могут назвать родственницу Норейки советским агентом, у них нет против нее защиты», — уверен он.

Так что Фоти, которая также выступает за снятие мемориальной доски в память деда и за отмену других почестей, подарила сторонникам Зуроффа, Ванагайте и Гочина надежду на победу. Кроме того, она рассказала об их борьбе всему миру.

Но официальные лица, которые утверждали, что они готовы предпринять шаги по лишению Норейки статуса национального героя, как считает Гочин, «явно не собираются этого делать, иначе это давно уже было бы сделано».

Пока литовцев учат почитать таких людей, как Норейка, уверен Гочин, «битва за историческую правду проиграна».

«Геноцид, — говорит он, — нужно признавать там, где он имел место». 

Оригинальная публикация: A Chicago teacher showed her grandfather was a Nazi collaborator. Now Lithuania is paying attention.