Как известно, в субботу в Геенне не топят. Ложа с гвоздями покрыты простынями. Крюки, на которых подвешивают порочных самцов и самок, клеветников — за язык, воров — за руки, распутниц — за груди, тех, кто больше всех гонялся за грехом, — за ноги, прикрыты ширмами. Раскаленные докрасна угли и ледяной снег, по которым должны бегать нарушители законов. в этот день невидимы.

Ангелы смерти откладывают в сторону свои огненные плети. Грешники, оставшиеся религиозными даже в аду (есть и такие), отправляются в маленькую синагогу, где незаконный кантор исполняет субботние молитвы. Вольнодумцы (их в Геенне достаточно много) болтают, усевшись на бревна. «Просвещенные» обсуждают, как изменить свой жребий, усовершенствовать Геенну.

В этот холодный субботний вечер грешник Янкель Дальновидный говорил:

— Наша беда, что все мы в аду эгоисты: каждый грешник думает только о своем деле. Представляет себе, что он на седьмом небе, если ухитрился уберечь свою задницу от плети ангела Думы. А организуй мы единый фронт, не пришлось бы нам бороться в одиночку. Мы могли бы выдвинуть свои требования.

Произнеся слово «требования», Янкель захлебнулся собственной слюной и запыхтел. Это был широкоплечий толстяк, человек с большим животом и короткими ногами. Лысину свою он прикрывал оставшимися волосами, борода его была нс кошерная, как у благочестивых евреев в раю, а мятежная, каждый волосок ее вопил о революции.

Некий порочный подросток с длинными волосами, заплетенными в косичку, перехваченную выдернутой из ложа проволокой, спросил:

— Какого рода требования, товарищ Янкель?

— Во-первых, «рабочая» неделя в Геенне должна быть не шестидневной, а четырехдневной. Во-вторых, каждому грешнику должен предоставляться полуторамесячный отпуск, чтобы он мог возвращаться на землю и безнаказанно нарушать там десять заповедей. В-третьих, нас не следует отделять от наших возлюбленных сестер, грешниц. Мы требуем секса и свободной любви. В-четвертых…

— Мечты идиота! — заметил Хаим Бонн, бывший гангстер. — Ангел Дума не боится твоих требований и петиций. Он и читать их не станет.

— А что предлагаешь ты?

— Ангелы, как и люди, понимают только одно — палку! Нам надо вооружиться. Пришить ангела Думу, атаковать небо, переломать ребра праведникам. И захватить рай. Левиафана, Дикого Быка, священное вино, все хорошие вещи. Тогда…

— Вооружиться? — воскликнул мелкий буржуа, попавший в ад за мошенничество. — Где вы в аду раздобудете оружие? Они нс дают нам даже ножей и вилок. Раскаленные угли, которые мы едим, приходится брать голыми руками. Кроме того, Геенна не продлится больше года, если не считать праздников и суббот. Я-то предполагаю закончить свое пребывание здесь после Пурима. А если мы устроим заговор, сроки набавят. Вы знаете, как карается заговор против ангела Думы?

— Вот в чем наша беда! Каждый думает о себе, — снова заявил Янкель Дальновидный. — А как насчет тех, кто придет за нами? Этот год еще не так плох, в нем двенадцать месяцев, следующий же будет високосным.

— Почему я должен заботиться обо всех грешниках мира?! — недоумевал мошенник. — Я — невинная жертва, всего только подпись подделал. Пролил чернила, а не кровь. Убийцы, поджигатели, из-за которых в пламени гибли дети, — не братья мне! Будь я здесь начальником, держал бы их тысячи лет!

— Нс говорил ли я, что каждый думает только о себе? — продолжал твердить свое Янкель Дальновидный. — Если мы не объединимся, ангелы смогут делать с нами что угодно. Зачем тогда болтать? Давайте играть в карты до конца субботы.

— Товарищ Янкель, — обратился к нему грешник в очках. — Можно мне сказать?

— Говорите. Это ничего не изменит.

— По-моему, нам следует сосредоточиться на культуре. Прежде чем выдвинуть максимальные требования типа полуторамесячного отпуска, секса и свободной любви, надо показать ангелам, что мы — грешники с духовными запросами. Я предлагаю издавать журнал.

— Журнал в аду?

— Да, журнал под названием «Геенник». Если подписать петицию, ангелы взглянут на нее и отбросят в сторону или вытрут ею нос. А вот журнал будут читать. Праведники в раю подыхают со скуки. Пресытившись тайнами Торы, они хотят знать, что творится в аду. Им интересны наши взгляды на мир, наш образ мыслей, наши сексуальные фантазии и больше всего тот факт, что мы до сих пор остаемся атеистами. Серия статей «Атеисты в Геенне» произведет в раю фурор. Конечно, не обойдемся мы без рубрики сплетен, а также специальной адской порнографии. Святым будет чем поразвлечься и о чем пожалеть.

— Глупости это все! Я хочу спать! — широко зевнул Хаим Бонц.

— Кто в этом журнале будет писать и как это нам поможет? — спросил какой-то грешник хриплым голосом.

— Тревожиться о том, будут ли писать, нс нужно, — ответил грешник в очках. — У нас тут писателей полно. Я сам на земле им был. Осужден я на адские муки потому, что меня сочли возбудителем черни. Свои взгляды я менял каждый понедельник и четверг. Когда выгодно было проповедовать коммунизм, я становился ярым коммунистом и точно так же превозносил капитализм, если за это платили. Мне предъявили массу обвинений. Но неоспоримо и то, что у меня было полно читателей, мне писали восторженные письма. Это верно, что я менял взгляды, как перчатки, но разве читатели мои были постояннее? Здесь, в аду…

Молодой на вид грешник с волосами до плеч поинтересовался:

— Зачем нам журнал? Здесь у нас не хватает бумаги. Кроме того, так жарко, что журнал может загореться. Праведники все полуслепые, не понимают современного языка, не привыкли к нашему произношению. Почему бы не открыть нам театр? Подобрать труппу актеров…

—Театр в аду? Кто станет играть? И кто будет смотреть? Нас наказывают день и ночь.

— Будем играть по субботам. И по праздникам.

— А в Геенне есть хоть один переписчик?

— У меня есть идея пьесы: любовь грешника и святой.

— Какая там любовь? Грешники и святые никогда не встречаются.

— Я все обдумал основательно. Мой герой, бывший оперный певец, лежит на ложе с гвоздями и, корчась от боли, стонет. Вдруг он разражается арией. Она, святая, слышит его пение и безумно влюбляется в голос певца. Тогда…

— Все святые в раю глухи.

— А одна оказалась не глухой.

— Ну ладно, что дальше?

— Чтобы встретиться с ним, она просит ангела Эшиила разрешить ей одеться дьяволицей, чтобы отхлестать грешников плетью в Геенне. Разрешение получено, и она встречается со своим возлюбленным. Предполагается, что она будет его сечь, но как только ангел Дума отворачивается, она осыпает его поцелуями. Вскоре оказывается, что они не могут расстаться.

— Мелодрама низкого сорта!

— А что вы хотите играть в Геенне — «Мигдаль Оз» Моше-Хаима Луцато? Наши грешники любят действие! Такая пьеса открывает актерам возможность петь, танцевать, отпустить пару сочных шуток.

— Допустим, это выгорит — что дальше?

— Театр — лучшая форма пропаганды. Вполне возможно, что святые и ангелы посетят его. В антрактах мы объясним им нашу точку зрения, нашу философию, наше положение.

— Пьеса твоя нереалистична и план тоже. Где мы будем играть? На раскаленных углях? Святые сюда не пойдут. Весь день они заняты изучением Торы и разжевыванием Левиафана. А по вечерам боятся выходить из рая.

— Чего они боятся?

— Парочке убийц и насильников удалось бежать из Геенны. По ночам они рыскают вокруг. Уже убили нескольких святых и пытались изнасиловать Сару бас Товим.

— Первый раз слышу.

— Конечно, пока нет газет, никто ничего не знает.

— Журнал будет давать новости и объяснять…

— Фантазии, фантазии! — воскликнул грешник — бывший политикан. — Культура не решит наших проблем, театр в том числе. Что нам действительно нужно, так это прогрессивная политическая партия, построенная на демократической основе. Нам не нужно выходить с нереальными требованиями, товарищ Янкель. Будем довольствоваться минимумом. До меня дошло от весьма достоверного источника, что среди ангелов есть группа либералов, требующих реформ для Геенны.

— Каких именно реформ?

— Они хотят, чтобы неделя у нас была пятидневной. Чтобы нам давали, помимо суббот и праздников, отпуск на неделю в Мир Иллюзий. Некоторые требуют укоротить на два миллиметра гвозди в ложах. Мне говорили, что несколько изменилось их отношение к гомосексуализму, лесбиянству и некоторым видам мастурбации. Мы можем сделать многое, но нужны деньги.

— Деньги? — хором переспросили грешники.

— Да, деньги. Экклезиаст сказал: «Деньги отвечают на все вопросы». Если у нас будут деньги, можно достичь всего без революций, без петиций, без культуры. В Геенне, как и везде, все имеет цену. Все вы сосунки. Я знаю Геенну снизу доверху, с лица и с изнанки. Деньги могли бы даже…

Политикан хотел сказать, чего еще в Геенне можно достичь с помощью денег, но в этот миг закончилась суббота. Вспыхнули огни. Гвозди на ложах накалились и стали краснеть. Демоны-палачи подняли свои плети, снова раздались удары, закачались подвешенные, послышался вой. Политикан, только что разглагольствовавший о деньгах, подмигнул одному демону, и оба исчезли. Куда — никто не знал. Скорее всего, заняться каким-то некошерным делом Геенны.

(Опубликовано в № 81, январь 1999)