В Тель‑Авиве, который по праву считается не только деловой, но и тусовочной столицей Израиля, время от времени появляются новые излюбленные места гуляний. Одно вытесняет по популярности другое, и праздные толпы перетекают туда. Когда‑то это была набережная, потом — Старый порт, вслед за ним — Старый железнодорожный вокзал, теперь пальму первенства перехватил комплекс «Сарона». Несколько лет назад из этого квартала в самом центре города, напротив военной базы «Кирия», где расположены и Министерство обороны, и вся армейская верхушка, с большим трудом выселили учреждения Минобороны. На их месте разбили парк, построили множество кабачков, дорогих магазинчиков, детские и концертно‑танцевальные площадки, рынок «Сарона», лишь называющийся рынком (как Старый порт — портом, а Старый вокзал — вокзалом). Продуктовые прилавки там есть, но чисто для антуража: по ценам и набору продуктов это, скорее, бутики, их немного, остальное — ресторанчики на любой вкус, кафешки, пабы, закусочные. С утра до поздней ночи здесь все забито. Гулять так гулять, а гулять — так в Сароне.

Разные радости

Поздним вечером 8 июня в здешнюю кондитерскую сети «Макс Бреннер», славящейся лучшим в Израиле шоколадом, пришли двоюродные братья аль‑Махамре из арабской деревни Ята в окрестностях Хеврона. Они были в черных костюмах, белых рубашках и в галстуках. В Израиле так одеваются разве что адвокаты и дипломаты. Заказали десерт со знаменитым шоколадом. А потом достали из‑под пиджаков оружие и открыли стрельбу по посетителям. Четверо погибших, около десятка ранены.

Сами террористы отнюдь не стремились в лучший мир. Расстреляв боезапас, они бросились бежать. Одного подстрелил, к сожалению не насмерть, охранник. Другой заскочил в ближайший жилой дом. Хозяин квартиры, полицейский, уже вызванный по тревоге, принял его за пережившего теракт, завел в гостиную, велел жене (кстати, дочери бывшего генерального инспектора полиции Асафа Хефеца) отпоить беднягу водой, а сам помчался на место происшествия. Здесь он увидел, что подстреленный террорист одет точно так же, сообразил, что привел в дом его сообщника, оставив на него жену и детей, бросился назад, скрутил гостя — благо, тот уже был без оружия — и вместе с товарищами поволок в воронок.

Когда разнеслась весть о теракте, израильтяне, как водится, приникли к экранам телевизоров и компьютеров. А в арабских деревнях Восточного Иерусалима, в Газе, Хевроне, других палестинских городах и весях начались народные гуляния — с манифестациями, восторженными криками и речевками на улицах, ритмичными аплодисментами, танцами, фейерверками из петард, раздачей сладостей: убили евреев, убьем их всех, иншалла!

Не удалось как следует насладиться этой радостью только в родной деревне виновников торжества, известной как гнездо террора: там уже работала израильская армия и спецслужбы: обыски, аресты, задержания. Оккупанты, что сказать, испортили праздник землякам и многочисленным родственникам героев. Подстреленного террориста из Яты в это время спасали от смерти в тель‑авивской больнице «Ихилов» израильские врачи под руководством «русского» хирурга‑оккупанта.

И для полного ощущения кино: в иерусалимской больнице «Хадасса» в те же часы врачи боролись за жизнь шестилетнего племянника главы «ХАМАС» в Газе Исмаила Хании. Мальчика доставили на «скорой» как раз после теракта в Тель‑Авиве. Он находился при смерти, его реанимировали и принялись спасать. В Газе же в это время вспыхнул народный фестиваль в связи с удавшимся убийством евреев.

Общие тревоги

Особую радость, даже торжество на «палестинской улице» вызывало то, что результативный теракт удалось осуществить не просто в одном из самых людных мест Тель‑Авива, но и в нескольких сотнях метров от Министерства обороны и Генштаба ЦАХАЛа. Официально «ХАМАС» прямо заявил, что это личный подарок новому министру обороны Израиля Авигдору Либерману.

Если поверить, что теракт в Сароне действительно спланирован и организован хамасовским руководством как вызов Либерману, недавно вступившему в должность, то время и место выбраны почти идеально.

Среди волны откликов на теракт в соцсетях, поднявшейся сразу после трагедии в Сароне со стороны уже израильтян: простых и не очень, известных блогеров, журналистов и политиков, этот мотив звучал довольно сильно. «Первый экзамен Либермана», «А вот теперь посмотрим, что он будет делать, этот Иван Грозный», «В Минобороны уже начался отсчет 48 часов для уничтожения Хании? Либерман же обещал», «Почему еще не разрушена деревня террористов — я что‑то пропустил?..»

Никого из авторов этих саркастичных замечаний нимало не смущало, что на момент теракта в Сароне Либерман находился в должности главы оборонного ведомства всего неделю. Так что по справедливости его рано попрекать в недоработках служб безопасности, не предотвративших эту атаку, и преждевременно требовать покончить с террором прямо сейчас.

У Либермана репутация жесткого политика непримиримых правых взглядов. Пресса и общественное мнение, культивируемое истеблишментом, создали ему образ этакого русского медведя, прущего напролом. В свое время он и сам добавил к этому образу несколько ярких мазков, которые до сих пор помнятся и поминаются.

Безотносительно к образу Либермана имеются и очевидные факты. В прошлой каденции Либерман и Нетаньяху были тандемом, на выборах их партии — «Наш дом — Израиль» (НДИ) и «Ликуд» — шли вместе и создали общую фракцию. Разрыв произошел летом 2014 года, во время антитеррористической операции в Газе «Несокрушимая скала».

Либерман настаивал на более решительных действиях, требовал уничтожения режима «ХАМАС» в секторе. По его словам, заявил премьеру: «Либо идем до конца, либо не начинаем операцию вообще». Нетаньяху и тогдашний министр обороны Моше (Буги) Яалон не приняли его позицию, поступили ровно наоборот. Из‑за этого, считал Либерман, армия 50 дней топталась в Газе без цели и ушла оттуда, не достигнув никаких видимых результатов. У террористов создалось ощущение неуязвимости и безнаказанности, что стало стимулом к террору. И правда, террористическая волна «инициативников‑одиночек» накрыла Израиль уже через год, а в необходимости новой операции в Газе уже в скором времени мало кто сомневается.

В ходе начавшейся вскоре после «Несокрушимой скалы» предвыборной кампании Либерман резко критиковал Нетаньяху и Яалона за нерешительность и непоследовательность в области безопасности. Заявил, что сам претендует на пост министра обороны в новом правительстве.

Его претензии вызвали недоумение на грани возмущения. Этот экстремист, не имеющий никакого военного опыта, отставной младший сержант, никогда не водивший солдат в бой, собирается возглавить военное ведомство? Это в Израиле, где куда ни плюнь — попадешь в боевого офицера, где среди министров, депутатов, мэров, директоров гражданских компаний и даже школ генералов пруд пруди? Он что, забыл, где находится? Здесь не Россия, не Молдавия и не Дания, где дама с гуманитарным образованием вполне может заведовать обороной.

Некоторые, особо откровенные, не стеснялись озвучивать главное. «Русский» министр обороны — такое не может привидеться и в страшном сне. Это ему станут доступны все военные секреты? Это ему вы доверите судьбу наших солдат? Рука Москвы уже здесь?

Взять или ждать? Вынуждать!

Едва была объявлена предвыборная кампания, как полиция тут же обнародовала сведения о начавшемся уголовном расследовании против ряда приближенных Либермана в его партии. Каждый день возникали новые подробности тяжких подозрений, а в выпусках новостей смаковали их. Все стихло, когда стало ясно, что промывка мозгов сработала: опросы показывали драматическое падение рейтинга НДИ. Обвинительные заключения не вынесены до сих пор.

На выборах партия Либермана получила вдвое меньше мандатов. С шестью парламентскими местами выдвигать условия трудно. Нетаньяху предложил своему бывшему соратнику сохранить за ним пост министра иностранных дел, а за его партией — Министерство абсорбции. Все остальные требования, среди которых такие, как обязательство свергнуть режим «ХАМАС» в Газе и провести пенсионную реформу в интересах репатриантов, были отвергнуты. Либерман отказался войти в правительство.

НДИ впервые за многие годы оказалась в оппозиции, Нетаньяху сформировал правительство без НДИ.

Избавившись от рамок коалиционной дисциплины, Либерман стал самым жестким критиком правительства. В первую очередь в области безопасности. Перед Нетаньяху стояла тяжелая альтернатива: либо привести в правительство этого строптивца и дать ему все или почти все, что он хочет, либо ценой тяжелых политических уступок создать правительство с левыми и поплатиться за это на следующих выборах, либо пойти на досрочные выборы уже сейчас, потому что такая неустойчивая коалиция вот‑вот лопнет. Он выбрал первый вариант.

Либерман получил почти все, чего добивался после выборов год с лишним назад. Реформа социального обеспечения лиц пенсионного возраста, которая спасет большинство репатриантов из бывшего СССР от неизбежной нищеты, будет — средства на нее гарантированы в следующем бюджете. А пост министра обороны уже есть.

Теперь главное — как он им распорядится.

Торопливые против терпеливого

Что собирается сделать и что сделает Авигдор Либерман на посту министра обороны, толком не знает никто. Журналистов на первом брифинге в ранге министра обороны он вообще разочаровал: сказал, что объявляет мораторий на интервью до Рош а‑Шана.

Но дело даже не только в объявленном им моратории на интервью. Сейчас он возглавляет министерство, основная деятельность которого мало совместима с публичностью. О том, хорошо ли, плохо ли работают оборонное ведомство и его шеф, израильтяне узнают преимущественно по собственному ощущению безопасности. По поводу конкретных вещей придется довольствоваться малым, тем, что сочтут нужным сообщить.

Ведь Министерство обороны — это не только армия и ведущиеся ею боевые действия. Это прежде всего политика в области безопасности, большая часть которой конфиденциальна в высшей степени. Это огромное хозяйство, сжирающее, между прочим, солидную часть бюджета. Это оборонная промышленность, куда входят крупнейшие израильские предприятия. Это люди, их карьеры и судьбы. В Израиле «народ и армия едины» — не лозунг, а очевидный факт.

О деятельности Либермана на посту министра обороны мы сможем судить прежде всего по тому, насколько его заявления по вопросам безопасности, сделанные им до того, как он занял свой новый кабинет на 14‑м этаже министерской башни военной базы «Кирия», соответствуют его конкретным действиям в должности.

Теракт, совершенный вблизи сегодняшнего офиса Либермана, конечно, поторопит его с ответами. Если он был действительно инициирован руководством «ХАМАС», то, возможно, это намеренная провокация, чтобы вынудить неопытного пока министра обороны на поспешные ответные действия. Так лидер «Хизбаллы» шейх Насралла захватом солдат на границе спровоцировал неопытных премьера Ольмерта и начальника Генштаба Халуца на поспешную, неподготовленную военную операцию, вылившуюся затем во 2‑ю ливанскую войну в 2006‑м. Он, правда, сам потом раскаялся — не ожидал такой несоразмерной реакции.

Если это так, то расчет Хании или Машаля вряд ли верен. Либерман, во‑первых, не Ольмерт, он умеет ждать и взвешивать шаги, а во‑вторых, отрицательный опыт Ольмерта у всех перед глазами. Израильтяне совершают много глупостей, но умеют учиться на собственных ошибках. Так что комментаторы соцсетей, в ночь теракта подзуживавшие Либермана на досрочную сдачу экзамена и отсчет 48 часов до попытки точечной ликвидации Хании, которая, скорее всего, оказалась бы неудачной, торопят и торопятся зря.

Министр обороны наутро после теракта уже завил, во‑первых, что не собирается делиться своими планами ответных мер, во‑вторых, что никто из причастных к преступлению не уйдет от ответственности.

Одно из свидетельств того, что Либерман хорошо помнит, что он говорил, находясь в оппозиции, и не собирается от этого отказываться, уже есть. Минобороны вынесло запрет на выдачу тел убитых террористов родственникам. Их похороны выливаются в демонстрации ненависти к Израилю и стимулируют террор. Либерман постоянно критиковал своего предшественника за решение отдавать трупы убийц. И теперь запретил это делать.

Не самая важная деталь, но показательная. Всеми планами Либерман не делится, но нет никаких сомнений, что они у него есть. Те, кто ждет его провала в новой должности — и в самом Израиле и еще больше за его пределами, — зря торопят его с ответами.

С уверенностью могу сказать, что новая операция в Газе или Иудее и Самарии не входит в ближайшие планы Либермана, как бы его ни подталкивали к ней терактами и взятием «на слабо» в соцсетях. Как министр обороны он новичок, но как политик — опытный и умеет расставлять приоритеты. А в приоритетах сейчас переговоры с США об увеличении военной помощи Израилю после иранской сделки и сохранение реноме перед Генассамблеей ООН в сентябре. Операция этому помешает, значит, ее не будет. Так что у Хании есть время по крайней мере до сентября. К тому времени его шестилетний племянник, спасенный в день теракта в иерусалимской «Хадассе», выздоровеет. А вот он сам — как Б‑г даст.