Британский археолог Кэролайн Стерди‑Коллс сравнивает свою работу на местах зверств нацистов с полицейским расследованием.

«Это расследование исторического преступления — но преступления, до сих пор актуального, — объясняет профессор Университета Стаффордшира. — Вы не будете проводить полицейское расследование, имея только свидетельские показания».

Для Стерди‑Коллс, которая работала в местах, связанных с Холокостом и геноцидом по всей Европе, включая Треблинку, объединение вещественных доказательств и свидетельских показаний дает возможность найти «новые доказательства и новые взгляды на природу этих преступлений».

Вместе с командой из Центра археологии университета Стерди‑Коллс только что завершила десятилетнее исследование одного из наименее изученных мест нацистского варварства: Зюльта, рабочего и концентрационного лагеря на острове Олдерни.

Олдерни — часть архипелага, который включает в себя острова Джерси, Гернси и Сарк, лежащие в проливе Ла‑Манш у побережья Нормандии. Полунезависимые, они, тем не менее, были той частью Британских островов, которая оказалась оккупирована Германией во время Второй мировой войны.

Результаты исследований команды Университета Стаффордшира опубликованы в апрельском выпуске академического журнала Antiquity. Они объединяют рассекреченные аэрофотоснимки, архивные отчеты и ряд других неинвазивных методов — таких как радиолокация с проникновением в землю, световое обнаружение и дальномерная съемка (лидар) — с цель первого исследования Зюльта после инспекции британского правительства в 1945 году. Это также первое использование археологических методов в данном случае.

«Самый ужасный лагерь»

Зюльт почти уникален. Это один из двух концентрационных лагерей, которые были размещены на британской земле. Другой — лагерь Нордерни (не путать с островом Нордерней у северного побережья Германии) — был одним из четырех рабочих лагерей, построенных на Олдерни после того, как остров оказался оккупирован в июне 1940 года.

Построенный в 1942 году, Зюльт изначально был небольшим лагерем. Но через год Зюльт вместе с Нордерни был взят под контроль головным подразделением эсэсовцев — дивизией «Мертвая голова». Он стал филиалом Нойенгамме, быстро увеличился в размерах и превратился в концентрационный лагерь. Зюльт заработал заслуженную репутацию «самого ужасного лагеря», как позже свидетельствовал бывший заключенный Олдерни.

Его обитателями были в основном восточноевропейцы, хотя там был и большой контингент французских евреев. Французские заключенные окрестили Олдерни «le rocher maudit» («проклятая скала»), подчеркивая жестокость пронизанного ветрами морского отдаленного острова. Британцы эвакуировали довоенное гражданское население в 1400 человек, когда, посчитав их слишком трудными для защиты, покинули Нормандские острова после падения Франции в июне 1940 года.

Для Гитлера эти одинокие британские владения, как утверждала нацистская пропаганда, были «последней ступенькой перед завоеванием основной Британии».

Но Олдерни имел и важное стратегическое значение. Как часть укреплений «Атлантического вала», он должен был защищать морские проливы вокруг Шербура, обеспечивать «Люфтваффе» зенитным прикрытием и лишать союзников потенциально полезного плацдарма для открытия опасного Западного фронта.

С начала 1942 года Олдерни стал местом масштабного строительства — туннелей и бункеров, огневых точек и артиллерийских батарей, дорог и железнодорожной линии, — что сделало его самым укрепленным из Нормандских островов. Рабочие из Зюльта вместе с рабочими других лагерей Олдерни были привлечены к работе над этим масштабным строительством.

Именно количество мест, связанных с оккупацией на маленьком острове (составляющем всего три мили в длину и полмили в ширину), вызвало интерес у Стерди‑Коллс.

«Есть публикации об этом, и после войны было много свидетельств, но большинство из них не охватывают вопросов принудительного и рабского труда, и, кроме расследований сразу после войны, никто не сосредоточился на физических следах этих мест», — рассказывает она.

В Зюльте ее команда использовала серию неинвазивных методов, которые Стерди‑Коллс разработала и внедрила в других местах в Европе, связанных с Холокостом.

«В широком смысле это означает, что мы можем исследовать ландшафт — от всего ландшафта на макроуровне Олдерни до очень мелких объектов и предметов в полевых условиях — без какого‑либо нарушения почвы, — подчеркивает она.

— Самое главное — использовать эти методы в сочетании, а затем объединить данные с аэрофотоснимками, свидетельскими показаниями, картами, планами и разбить их на слои, чтобы иметь возможность определить, каковы тут могут быть поверхностные и скрытые элементы».

Запретная тема

Но работа проходила в сложных обстоятельствах. Стремясь скрыть свои преступления, в 1944 году эсэсовцы разрушили большую часть лагеря. Это обстоятельство в сочетании с тем фактом, что на протяжении многих лет присутствие концлагерей на британской земле было чем‑то вроде запретной темы, означали, что Зюльт зачастую упоминался как «уничтоженный», или «демонтированный» лагерь.

Когда парламент острова — Штаты Олдерни — в 2015 году обсуждал вопрос о включении Зюльта в свой реестр исторических зданий и памятников, один из членов комитета сказал: «Если бы там были здания или что‑то, что стоило сохранить, у меня могло бы быть другое мнение, но там ничего, кроме обломков <…> и зарослей ежевики».

Одной из наиболее важных задач исследования, как отмечается в статье в журнале Antiquity, было продемонстрировать, что «значительные следы лагеря сохранились как над, так и под землей», тем самым «ставя под сомнение представление о том, что там нет ничего «стоящего сохранения»».

Эту точку зрения поддерживает Джиллиан Карр из Кембриджского университета, которая специализируется на истории оккупации Нормандских островов и является представителем Международного альянса в память о Холокосте на Нормандских островах.

«По моему мнению, материал исследования будет полезен, чтобы помочь острову Олдерни увидеть масштабные следы лагеря Зюльт, оставленные в ландшафте острова, и еще раз задуматься о том, как это может быть использовано в стратегии сохранения наследия острова в будущем», — говорит Карр.

В 2017 году Олдерни сделал Зюльт заповедником, хотя, как утверждает Antiquity, «его физическое состояние в 2019 году осталось неизменным».

Дебаты о состоянии места и продолжающаяся инерция, присущая некоторым островитянам, — не слишком подробно останавливаться на ужасах, которые там совершались, — тесно связаны, считает Стерди‑Коллс.

«Это значимо для некоторых аргументов о важности этого места, — говорит она. — Порой людям легче игнорировать историю того, что произошло в Зюльте, и если вы не видите места — то есть там нечего видеть, — это облегчает игнорирование».

Археолог говорит: тут существует «давнее наследие», которое восходит к тому моменту, когда сразу после войны британское правительство «не всегда стремилось признавать, что эти лагеря существовали на британской земле». Это наследие означало и то, что многие архивные материалы оставались засекреченными в течение многих лет.

Стерди‑Коллс признает, что это сложный предмет для многих островитян: «По мере того как появляется все больше свидетельств, некоторым людям становится все более болезненно метафорически «перекапывать» этот период истории снова и снова».

Она также признает, что некоторые журналисты и писатели предприняли попытку «сделать сенсацию из истории того, что произошло на Олдерни».

«Частично причина, по которой я начала свой проект, заключалась в том, что мне хотелось вернуться и просмотреть все архивные материалы, а затем посмотреть вещественные доказательства, дабы пробиться сквозь некоторые возникшие мифы и догадки», — говорит археолог.

Стерди‑Коллс осторожно замечает, что последние исследования ее команды не являются «откровением»: «Я не утверждаю, что все, о чем говорится в статье, никогда прежде не было написано. Многие люди оставили свидетельские показания. Но я надеюсь, что археология уточняет эти свидетельства, а также заполняет некоторые пробелы, потому что есть вещи, которые люди не сообщили в своих свидетельствах, — их никогда не спрашивали об этом и они не думали, что это важно».

«Археологическая группа зафиксировала всего 32 наземных объекта в Зюльте, в том числе четыре забора, пять зданий в секторе СС, два — в секторе коменданта лагеря и 21 — в секторах для заключенных.

Примечательные сооружения, спрятанные в зарослях растительности в зоне заключения, включают в себя туалет и баню, конюшни и кухню с подземным погребом, — говорится в статье. — В районе размещения эсэсовцев были обнаружены остатки столовой для эсэсовцев, мастерских и караульного помещения. Сохранились также сторожевые посты, воротные столбы и остатки лагерных заборов. Данные лидарных и геофизических исследований показывают обширные сооружения, сохранившиеся под поверхностью земли, в том числе фундаменты бараков для заключенных и домов для эсэсовцев, лазарета и строительной конторы».

Используя аэрофотосъемку и геофизические данные, исследование отслеживает, как Зюльт за короткий период времени превратился из маленького трудового лагеря в гораздо больший по масштабам концентрационный лагерь. Это развитие иллюстрируется в исследованиях 3D‑реконструкциями.

Человеческая история

Именно историю заключенных — историю «каторжных работ, плохого рациона и суровых наказаний», как говорится в статье, — Стерди‑Коллс хотела положить в основу исследования.

«Я действительно пыталась передать человеческую историю, — говорит она. — Большая часть моей работы как археолога должна быть строго научной, но то, что я попыталась сделать на самом деле, — и я стараюсь руководствоваться подобным принципом во всей работе, которую делаю в связи с Холокостом и геноцидом, — так это показать, что мы говорим не только о кирпичах и строительном растворе, мы говорим не просто о числах. Мы говорим о реальных людях. И то, как эти здания были построены, имело огромное значение для жизней людей».

Желание связать воедино архитектуру Зюльта, неумолимый ландшафт и ужасный опыт заключенных прослеживается на протяжении всего исследования.

В нем, например, указывается, как за определенный отрезок времени число бараков для заключенных удвоилось, а численность населения лагеря увеличилась в десять раз — со 100 до более чем 1000 заключенных. Сегодня деревянные бараки давно исчезли, но их следы сохранились в виде мелких углублений, с зарытыми бетонными фундаментами и лестницами, ведущими вниз, вглубь земли.

Составление плана бараков, которые стояли буквально продуваемые ветрами, дувшими с побережья, наглядно подтверждает свидетельства об острой перенаселенности. В каждом бараке, в котором находилось около 150 человек, на человека приходилось менее 1,5 квадратных метров.

Размер основания кухни для заключенных — менее 20 метров на 6,03 метра — рассказывает нам историю, которая, опять же, подтверждается сообщениями о жалких рационах и нехватке еды. Стерди‑Коллс говорит: «Очевидно, они не собирались кормить их должным образом, иначе построили бы большую кухню».

Туалетный блок, который был открыт в 2013 году, также был очень небольшим, как и простое деревянное здание, в котором находился лазарет.

Археологическое исследование выявляет контраст между условиями содержания заключенных и комфортом, которым пользовались охранники из СС. Многие дома эсэсовцев были построены из железобетона. Чтобы защитить их от сурового климата острова и возможных воздушных налетов, дома были окружены каменными стенами, а фундаменты вырыты ниже уровня земли. Эсэсовцы держали своих лошадей в конюшнях, чьи фундаменты и бетонный желоб сохранились в хорошем состоянии, — и даже конюшни были построены лучше, чем здания для заключенных.

Археологи исследовали туннель, который проходил из бани для заключенных на виллу коменданта в тирольском стиле, находившуюся за стенами лагеря. Электрическое освещение в туннеле, существование которого давно задокументировано, указывает на то, что он активно использовался, но его назначение остается загадкой. Предположения варьировались от мнения о том, что это было бомбоубежище, до идеи, что это было пространство, через которое женщин проводили в бордель на вилле.

По словам Стерди‑Коллс, существует «странный контраст» между тем фактом, что лагерь тщательно охранялся, и этим туннелем — очевидным «слабым местом», куда, по‑видимому, был прямой доступ между домом коменданта и местом содержания заключенных.

Исследователи также изучили «усиленные меры безопасности», которые были введены, когда Зюльт был превращен в концентрационный лагерь, в том числе заборы из колючей проволоки и сторожевые башни.

«Характер мер безопасности в этом лагере был невероятно усложнённым с точки зрения количества охранников, а также с точки зрения устройства лагеря: в случае побега заключенным просто некуда было деться», — говорит Стерди‑Коллс.

Тот факт, что сбежавший заключенный мог столкнуться с минными полями, крутыми обрывами скал и морем, дает понять, что меры безопасности частично были предназначены для нанесения психологического ущерба тем, кто находится за колючей проволокой.

Археолог говорит: «Архитектура лагеря и количество охранников позволяли заключенным четко понять, что эсэсовцы контролируют каждый момент их повседневной жизни».

Эсэсовцы использовали также защитные ограждения, издеваясь над заключенными и поощряя их попытки бежать через них, а затем расстреливая, когда они это делали, или подвергая жестоким наказаниям.

«Одна из ключевых идей в этой статье — показать, что это были не просто линии ограды, и не просто здания, деревья, кирпичи и строительный раствор, — говорит Стерди‑Коллс. — Это были места, где заключенные испытывали на свой счёт ужасные зверства. И многие из зверств были связаны именно с тем, как был построен лагерь и как их охраняли внутри лагеря».

Масштабы ужаса, совершенного на Олдерни, теперь широко обсуждаются. По официальным послевоенным данным, на острове погибло менее 400 принудительных рабочих. Однако спустя 70 лет некоторые историки и военные эксперты предполагают, что общее количество принудительных рабочих и число погибших сильно недооценены.

Так, полковник Ричард Кемп, бывший командующий британскими войсками в Афганистане, который провел расследование по поводу режима террора, установленного на острове нацистами, предположил, что число принудительных рабочих, погибших на Олдерни, составляет 40 000 человек.

Стерди‑Коллс говорит, что получить точную цифру погибших на Олдерни очень трудно. Она считает, что погибли по меньшей мере 700 человек, называя эту цифру «очень консервативной оценкой». Однако, продолжает она, «за 10 лет архивных исследований я не нашла никаких доказательств и того, что цифры, выраженные в десятках тысяч смертей, заслуживают доверия. Нет доказательств даже того, что так много людей содержалось на Олдерни».

Ее следующий проект — книга об Олдерни, в которой она попытается проследить истории тех, кто жил и умер под оккупацией: «Я думаю, это очень важно: не только исследовать вещественные доказательства и исходные материалы, но и убедиться, что при этом мы можем сказать что‑то об этих людях, напомнить, что это произошло не просто с какими‑то абстрактными группами людей. У каждой из жертв, — говорит она, — была своя собственная история». 

Оригинальная публикация: ‘The most terrible camp’: After 80 years, cruelty of SS site on UK soil revealed