Какое значение имеют протесты жителей сектора Газа против ХАМАСа? Почему нападение на главного раввина Орлеана стало событием государственного масштаба во Франции? И куда евреи уезжают из Израиля? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели (по техническим причинам новый обзор выходит без традиционного видео и не содержит рассказа о книжных новинках, которые будут обязательно представлены отдельно в дальнейших публикациях на сайте).

Редкий протест в Газе против ХАМАСа

В секторе Газа случилось небывалое событие: жители вышли на улицы с протестом против правления ХАМАСа. Представьте себе – глухой сектор Газа, где вот уже 18 лет власти ХАМАСа не терпят открытого неповиновения, и вдруг сотни, а затем тысячи людей скандируют: «ХАМАС – вон!» – требуя, чтобы исламисты убрались прочь. Две подряд дневные демонстрации в городе Бейт-Лахия стали, по словам очевидцев, первыми массовыми акциями против ХАМАСа за всё время войны с Израилем. Это по-настоящему редкий и отважный поступок – вызвать гнев вооружённой милиции, славящейся суровой расправой над инакомыслием.

Протесты начались как стихийные «антивоенные» митинги: люди несли плакаты «Остановите войну», белые флаги и скандировали: «Нам жить хочется!». Но очень быстро эти выступления обернулись прямым вызовом власти ХАМАСа . Ещё вчера подобное трудно было даже вообразить – в 2019 году редкая акция протеста против поборов ХАМАСа в Газе закончилась побоями и арестами. С тех пор в удушливой атмосфере блокады и страха любое неповиновение каралось мгновенно. Однако тотальная война после кровавого 7 октября все изменила. Мирные жители Газы заплатили чудовищную цену – израильские бомбардировки с октября 2023 года. Люди отчаялись и разозлились. «ХАМАС не думает о нас. Он не в состоянии ни воевать, ни обеспечить людям базовые условия жизни», – сказал один из участников протеста. «Нам нужна свобода – мы больше не хотим ХАМАС. Мы устали», – вторит другой. Подобные речи в Газе – не просто дерзость, а почти подвиг гражданского мужества.

Разумеется, сами по себе эти митинги вряд ли способны пошатнуть власть исламистов. Но их символическое значение велико. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху немедленно отметил это «беспрецедентное явление – открытые протесты против ХАМАСа в Газе», заявив в кнессете, что «всё больше газийцев понимают: ХАМАС несёт им лишь гибель». Парадокс: враги ХАМАС – простые палестинцы и Израиль – вдруг оказались солидарны в оценках. Впрочем, судьба протеста на Ближнем Востоке всегда сложна. Арабская весна когда-то снесла диктаторов в Тунисе и Египте, но захлебнулась в крови в Сирии. В Иране отважные демонстранты годами бросают вызов власти аятолл, рискуя жизнью. Теперь и в Газе искра неповиновения показала, что даже под гнётом самой суровой власти у людей остается голос – пусть робкий и опасный, как свеча на ветру. Заглушат ли его? История региона учит, что даже если сегодня протест утопят в страхе, память о нём уже не стереть.

Нападение на раввина во Франции – быт и политика

Франция – страна, где шум истории порой ворвается даже в тихие улочки провинции. В минувшую субботу обычная прогулка из синагоги обернулась драмой для одного семейства в городе Орлеан. Главный раввин Орлеана, 45-летний Арье Энгельберг, шел домой после субботней службы вместе со своим 9-летним сыном, когда на них набросился молодой злоумышленник. Все произошло мгновенно и буднично страшно: хулиган с криками антисемитских оскорблений ударил раввина по голове и вцепился зубами ему в плечо. Ребенок в ужасе видел, как избивают его отца, прямо среди бела дня, на мирной улочке спящего субботнего города. Картина, словно из дурного сна или из хроники мрачных времён прошлого века – но это произошло наяву, во Франции образца 2025 года.

Нападавший – 16-летний подросток палестинского происхождения – был вскоре задержан. По словам министра внутренних дел Жеральда Дарманена, юношу направили в психиатрическую клинику, а дело расследуется как преступление на почве ненависти. Однако шок, который испытали люди, уже нельзя было убрать, словно лампочку выключить. Новость разлетелась по стране. Президент Эмманюэль Макрон назвал инцидент «ужасающим проявлением яда антисемитизма» и подчеркнул, что республика не смирится с подобным – «мы не уступим ни молчанию, ни бездействию», заверил он. Орлеанский мэр объявил атаку «чудовищным посягательством на ценности Республики». Казалось бы, рядовое уличное хулиганство – а реагируют первые лица государства и даже за рубежом: из Иерусалима прилетел твит возмущения от израильского министра иностранных дел, назвавшего случившееся «подлым и невыносимым актом».

Тем временем в самом Орлеане ответили по-своему: спустя три дня после нападения свыше 1 400 горожан вышли на молчаливое шествие единства против ненависти. Колонна людей прошла по улицам, неся плакаты «Едины против антисемитизма», «С кипой или без – борьба одна». Возглавляли процессию сам мэр и префект департамента – редкое единодушие власти и простых французов. Неспешно шагали под мелким дождём представители всех поколений (хотя, как заметил один участник, «молодёжи, увы, маловато»). У синагоги толпа остановилась, и разом грянула «Марсельеза» – государственный гимн, исполненный, казалось, от всего сердца. «После нас возьмутся за вас. Мы – канарейка в шахте», – мрачно пошутил глава местной еврейской общины Андре Дрюон, намекая, что евреи первыми ощущают яд ненависти. В его словах – горькая историческая правда: Франция уже не раз проходила через всплески антисемитизма, за которыми следовали беды для всей нации.

Сегодня во Франции самая большая еврейская община Европы – около 500 тысяч человек, ~1% населения. Эта громада – и гордость, и боль страны. Тут переплелось всё: память о деле Дрейфуса и печать Виши, тени Холокоста и новые волны ненависти. В наши дни каждая ближневосточная буря эхом отзывается на французской земле. После недавней войны Израиля и ХАМАС осенью 2023 года во Франции фиксировали сотни инцидентов – от осквернения еврейских захоронений до атак на людей. Общество напряжено, нервы оголены. Правительство Макрона, осуждая антисемитизм, одновременно пыталось сдержать и антиарабские настроения, и радикальные проявления на пропалестинских митингах. В таком контексте удар по раввину в тихом Орлеане превратился из бытовой драмы в политический сюжет общенационального масштаба. Это и понятно: слишком свежи раны и слишком громко звучат призраки истории. Франция, пережившая и мрак оккупации, и всплески терроризма уже в XXI веке, остро реагирует на каждый звонок тревоги. А звонок прозвучал – совсем рядом, около храма, где на стене выбиты древние молитвы.

Памятник в Цепелюве: память о скромных праведниках

В маленьком польском местечке Цепелюв, что затерялось среди равнин Мазовии, недавно произошло событие тихое, но значительное. Открыли памятник жителям, расстрелянным немцами за спасение евреев во время Второй мировой войны. Казалось бы, очередной монумент, коих много на польской земле. Но за ним – конкретная трагическая история, о которой долго помнили лишь местные старики, да историки-энтузиасты. Рано утром 6 декабря 1942 года в сёлах Старый Цепелюв и Рекувка немецкие жандармы окружили несколько крестьянских дворов. В этих домах прятались евреи, бежавшие из близлежащих гетто от отправки в лагерь смерти Треблинка. Деревенские семьи укрывали их, зная, что за это грозит страшная кара. И кара пришла – неспешно и безжалостно. На глазах у соседей нацисты зверски убили 30 поляков из пяти сельских семей – расстреливали взрослых и стариков, а детей сжигали заживо вместе с домами. Вместе с ними погибли и двое обнаруженных укрывавшихся евреев, и даже случайная гостья – десятилетняя девочка, заночевавшая у родных. Всего 33 жертвы – из них 19 детей, десять совсем малышей до шести лет. Немцы показательно стерли с лица земли целые фамилии – Ковальских, Косёров, Обухевичей, Скочиласов  – за то, что те посмели протянуть руку помощи гонимым соседям.

И вот теперь, спустя более 80 лет, маленький Цепелюв наконец дождался официального признания подвига своих праведников. На открытии памятника выступил президент Анджей Дуда, для которого эта тема, кажется, стала личной миссией. Именно по его инициативе в Польше учрежден специальный день памяти о поляках, спасавших евреев, – 24 марта (в честь подвига семьи Улмов, казнённых в 1944-м). Монумент в Цепелюве – скромная стела с надписями на польском, английском и иврите. На ней перечислены имена погибших и коротко описан тот декабрьский эпизод. «Они отдали жизнь за ближних своих, за человеческое достоинство», – сказал Дуда в своей речи, подчеркнув, что эти простые сельчане сознательно пошли на смертельный риск во имя совести. «Каждый знал, какая кара грозит за спасение евреев – смерть для спасителя и всей его семьи», – напомнил президент. И все же, добавил он, «внутреннее чувство долга, братства, просто крестьянское “не хочу” по отношению к злу – заставило эти семьи укрывать людей». Слушая эти слова, толпа местных жителей у памятника стояла молча, многих переполняли смешанные чувства – горечь, гордость, скорбь.

Для Польши память о Второй мировой войне – почти священное поле битвы, и битва эта идет до сих пор. С одной стороны, более 7 тысяч поляков удостоены израильского звания Праведников народов мира – больше, чем в любой другой стране. С другой – история знает и темные страницы, когда огромное количество местных участвовало в преследованиях евреев. Государственная политика памяти нынче делает упор на первом: на героях и мучениках, спасавших ближних. Не случайно на церемонии в Цепелюве польский МИД укорил соседнюю Германию в «избирательности исторической памяти» – мол, немцы помнят о Холокосте, но забывают, что около тысячи поляков сами были убиты немцами за помощь евреям во время оккупации. Этот дипломатический укол – часть давнего спора о том, кто и как должен помнить войну. Но оставим политику. Лучше вслушаться в тишину, с которой польская глубинка склоняет голову перед своими невинно погибшими односельчанами. В этой тишине – больше правды, чем в громких речах. Маленький памятник в Цепелюве – это не пафосный монумент генералам, а надгробие по детям, сожженным за доброе дело. Его открыли не для славы, а чтобы никто не мог сказать: «не было такого». «Nе wolno nam zapomnieć» – «нам нельзя забыть», гласит заголовок на странице местной газеты. И действительно, забыть такое было бы моральным преступлением. Теперь в центре села стоит каменная память – чтобы помнили. Скромная, как и подвиг тех, чьи имена высечены на граните.

Израильтяне в Европе – исход наоборот

Израиль часто называют страной репатриантов – людей, приехавших в нее. Но в последние годы заговорили и о новой тенденции: оттоке израильтян из страны. Ирония истории: евреи веками мечтали вернуться на Сион, а теперь немало израильтян мечтают перебраться в Берлин, Лиссабон или Барселону. Словно древний лозунг «В следующем году – в Иерусалиме!» поменял знак и превратился в шутливое «На следующей неделе – в Берлине». Конечно, Израиль по-прежнему притягивает репатриантов со всего мира, но параллельно всё заметнее обратный поток. Официальные данные правительства Израиля показывают резкий рост эмиграции: только за 2024 год из страны выехали около 83 000 человек – более чем вдвое больше, чем ежегодно в предыдущее десятилетие. Число граждан, уезжающих жить за границу, достигло рекордных величин, и это уже сказывается на демографии. Если раньше израильская популяция стабильно прирастала на ~1.5% в год, то в 2024-м рост замедлился до 1.1%, несмотря на приток новых репатриантов. Выезд из Израиля перестает быть чем-то из ряда вон – это новая реальность.

Почему уезжают? Причины у каждого свои, но в целом исследователи называют три главных фактора: дороговизна жизни, политическая поляризация и чувство небезопасности. Израиль – страна дорогая, особенно для молодежи: съём жилья в Тель-Авиве сопоставим с нью-йоркским, цены на продукты кусаются. Не всем по карману «страна стартапов», где парадоксальным образом процветают и высокие технологии, и социальное неравенство. Второй фактор – политика. Последние годы в Израиле растет раскол: споры вокруг судебной реформы, усилившееся влияние ультрарелигиозных партий, непрекращающаяся напряженность с соседями. Для светски настроенной, либеральной части общества атмосфера стала тяжелее – кто-то всерьез опасается, что привычный демократический Израиль может изменить лицо. Наконец, безопасность. Казалось бы, израильтяне привыкли жить под постоянной угрозой – сирены, мобилизации, теракты за долгие годы стали частью быта. Но террористический удар ХАМАСа 7 октября 2023 года был настолько чудовищным и шокирующим, что заставил многих пересмотреть взгляды. «Мы не чувствуем себя в безопасности даже у себя дома», – признаются израильтяне, особенно семьи с детьми. А когда спустя месяц разразилась новая война в Газе, тысячи людей, особенно из приграничных районов, эвакуировались за рубеж. К этому добавим иранский фактор – страх перед возможной большой войной. Все вместе спровоцировало волну запросов на вторые паспорта и вид на жительство за границей. В израильских соцсетях набирают популярность группы с названиями вроде «Уезжаем из страны – вместе», где люди обсуждают эмиграцию. Поисковые запросы в интернете про переезд бьют рекорды. То, что еще недавно было маргинальным явлением («йерида» – «нисхождение», уход из Земли Обетованной, порицался как предательство), теперь стало массовым трендом.

Куда же направляется новый исход сынов Израиля? Богатые и образованные традиционно предпочитают США (там живет крупнейшая диаспора израильтян). Но на втором месте – Европа, особенно Германия и солнечный юго-запад континента. Казалось бы, исторический оксюморон: евреи добровольно едут в страну, где 80 лет назад произошел Холокост. Тем не менее в одной только Германии сейчас проживает не менее 24 000 выходцев из Израиля  – это крупнейшая из «израильских» общин в Европе. В Берлине вы запросто услышите на улицах веселый говор на иврите, здесь открываются израильские кафе с хумусом и фалафелем, кипят стартапы с выходцами из ЦАХАЛа. Молодых израильтян манит берлинская свобода, относительная дешевизна (по сравнению с Тель-Авивом) и, как это ни странно звучит, чувство безопасности – уж бомбёжек в Германии точно не будет. Другой вектор – Пиренейский полуостров. Португалия и Испания, когда-то изгнавшие предков сефардов, теперь радушно распахнули двери для их потомков. В последние годы десятки тысяч израильтян обзавелись португальскими паспортами, воспользовавшись программой репатриации сефардских евреев. Только за первые месяцы 2023 года 21 000 граждан Израиля подали заявки на гражданство Португалии – больше, чем выходцы из любой другой страны . Это своего рода историческая справедливость: спустя 500 лет после инквизиции евреи массово «возвращаются» в Португалию, но уже в ином статусе – не изгнанников, а обеспеченных зарубежных инвесторов и квалифицированных специалистов. Иберийские государства привлекают мягким климатом, невысокими ценами на недвижимость и спокойным ритмом жизни. Израильская пресса полна историй о новых колониях сабр в районе Лиссабона или на побережье Коста-дель-Соль. В тех краях, где когда-то звучал ладино (старинный испано-еврейский язык), нынче снова слышна еврейская речь – только это уже иврит XXI века, язык айтишников и серферов.

Любопытно, что этот отток из Израиля придал новое дыхание самим еврейским общинам Европы. Многие из них десятилетиями сокращались и старели, но с приездом израильтян вдруг оживились. По словам демографов, в ряде стран чуть ли не треть местных евреев теперь – уроженцы Израиля или их дети . В Норвегии, например, почти половина еврейской общины имеет израильские корни , в Финляндии – свыше 40%, в Ирландии, Дании, Испании – более 20%. В общем, происходит то, чего основатели государства Израиль никогда бы не предположили: израильтяне “репатриируются” обратно в диаспору, оживляя европейское еврейство . Один исследователь назвал это «концом эпохи одностороннего исхода»: маятник еврейской истории качнулся в противоположную сторону.

Конечно, не стоит драматизировать: Израиль остаётся динамичной страной, и говорить об «опустевшей Земле Обетованной» нет оснований. Многие уехавшие со временем возвращаются – годами пожив за границей, тянутся назад к родным стенам и родному хаосу ближневосточной жизни. Но факт остаётся фактом: в глобальном мире и народ Израиля становится по-настоящему глобальным, расселяясь по всей планете. В этом есть своя интрига истории. Ещё недавно казалось, что повествование идёт по прямой линии – от рассеяния к возвращению, от изгнанников к гражданам своей страны. А жизнь взяла да и завернула сюжет спиралью: теперь потомки вернувшихся уезжают вновь. Но, пожалуй, не стоит ни радоваться, ни ужасаться – лучше отнестись с иронией. История любит каламбуры. Сегодняшний израильтянин в Берлине или Лиссабоне – это не трагедия изгнания, а скорее новая глава в вечной книге кочевого еврейства, написанная на новом языке глобализации. И, может быть, где-то там, за чашечкой кофе на берлинской улочке, звучит мудрая шутка: «Хочешь рассмешить Б-га – расскажи ему о своих планах остаться навсегда»