Материал любезно предоставлен Tablet
Попрощаемся с телеканалом, олицетворяющим авторитаризм и социалистические взгляды отцов‑основателей.
Евровидение, вульгарный конкурс песни среди стран Старого Света, было в этом году особенно скандальным. В субботу 13 мая сцену украсил итальянский дуэт исполнителя и танцующей гориллы, мрачный демон‑конь из Азербайджана взобрался на стремянку, а украинский пранкер выбежал на сцену и снял штаны во время выступления украинской певицы. Но сенсацией Евровидения стали не выступления певцов, а заявление Израиля.
Во время объявления оценок жюри в финале конкурса, который смотрят миллионы по всему миру и который, поистине в духе Европейского Союза, представляет собой жуткую бюрократическую путаницу, Иерусалим вышел в прямой эфир и вызвал у ведущих ошеломление вместо типичной реакции туповатого дружелюбия.
«Вас приветствует IBA Первый канал из Иерусалима. В течение последних 44 лет Израиль участвует в Евровидении и за это время побеждал трижды. Но сегодня наш последний вечер. Сегодня ночью IBA навсегда прекращает вещание. От имени IBA я хочу поблагодарить Европу за все волшебные моменты этих лет и надеюсь, что мы вновь встретимся в будущем», — объявил диктор Офер Нахшон.
Новость немедленно разлетелась от Гента до Экс‑ан‑Прованса и далее: Израиль больше не поет. Газеты всей Европы произносили панегирики по безвременно ушедшему участнику, а поклонники в социальных сетях занимались домыслами о том, что заставило Израиль отказаться от участия в самом зажигательном конкурсе в мире. Был ли это политический протест? Экономический обвал? Внезапный дефицит бессмыслицы, из которой можно сложить песню?
Ничто из перечисленного выше не соответствует действительности — Израиль не прекращает свое участие в конкурсе. Дело в том, что государственный канал IBA, который показывал конкурс Евровидения на протяжении почти 50 лет, закрывается, и транслировать конкурс будет другой телеканал.
В каком‑то смысле это слияние государства и канала показательно — с самого начала вещания 2 мая 1968 года и до его окончания 14 мая 2017‑го канал IBA считал себя голосом нации и старался, чтобы его воспринимали именно так. Закрытие его в результате сложных политических и экономических процессов, следить за ходом которых представляется слишком мучительным даже для израильтян, дает хорошую возможность поразмыслить о том, как сильно за эти годы изменился Израиль, а также о том немногом, что в стране осталось неизменным.
С любезного согласия властей Британского мандата радиовещание для евреев в Палестине существовало с 1936 года, но с созданием Государства Израиль в 1948‑м все средства массовой информации оказались под контролем нового правительства, возглавляемого Давидом Бен‑Гурионом. Тот, будучи социалистом польского происхождения со склонностью к авторитаризму, не особенно доверял новомодному средству массовой информации. Когда один из его министров предложил выдать разрешения другим радиостанциям, чтобы разрушить монополию единственного, государственного канала и таким образом укрепить приверженность юного государства демократии, Бен‑Гурион нетерпеливо перебил его. Это предложение, шумел он, «вызовет хаос и смятение в стране» и «ненормальный, трагикомический раскол» среди населения. Чтобы предотвратить это, глава правительства приложил все усилия, дабы единственный канал Израиля всегда помнил о своей миссии. Он поручил двум старшим советникам, Ицхаку Навону, который позже станет пятым президентом Израиля, и Тедди Коллеку, который много лет прослужит мэром Иерусалима, контроль за государственным радио. Политической оппозиции систематически отказывали в эфирном времени. Коллек и Навон регулярно отправляли редакторам и дикторам пространные сообщения с инструкциями, что говорить, а что — и кого — никогда не упоминать. Когда в 1962 году эти несчастные творческие личности попытались обновить формат с помощью более современной программы новостей, Бен‑Гурион потребовал, чтобы они оставили свои фантазии и вернулись к советскому стилю зачитывания новостей. Он был не сторонник перемен.
Естественно, это означало, что о создании телеканала не могло быть и речи. Экран вызывал у Бен‑Гуриона особенно лихорадочную тревогу; он считал его абсолютным злом. Навестив дочь в Оксфорде в 1958 году, он с ужасом заметил, как сильно его внуки заворожены мерцающим голубым экраном. «То, что они смотрели, привело меня в ярость», — рассказывал он впоследствии израильской газете. «Гангстеры палили друг в друга». Телевидение, добавил Бен‑Гурион, портило разум и душу. «Возможно, оно не превратит детей в убийц, — рассуждал он, — но точно не даст им образования».
Всякий раз, когда прогрессивно мыслящие люди из его окружения предлагали, чтобы Израиль, как целый ряд современных государств, запустил телевещание, Бен‑Гурион отвергал эти предложения без излишних обсуждений. Он глумился над Коллеком, поклонником телевидения, называя его «телевизионный Тедди». А в 1952 году, когда Дэвид Сарнофф, родоначальник радиовещания и телевидения США и глава RCA, попытался соблазнить Бен‑Гуриона преобразующей силой телевидения, тот сухо возразил, что израильтянам надо объединяться, а не смотреть красивые картинки. А для единения, считал он, требовалось строго контролировать средства массовой информации.
С уходом Бен‑Гуриона в отставку в 1963 году путь для телевидения был открыт, но атмосфера царила прежняя. Когда вещание Первого канала (очаровательный выбор названия при том, что канал был единственным) наконец началось, его называли «племенным костром». Контроль сверху все еще был жестким, но осуществлялся не так грубо, как при Бен‑Гурионе. Израильский бюрократический аппарат понял, что достаточно назначить правильных людей на правильные позиции, и все пойдет как надо. Новые хозяева экрана во всем походили на правящую элиту. Почти все они были мужчины, и подавляющее большинство поддерживало лидирующую Партию труда. Среди них почти не встречалось мизрахим, не говоря уж о религиозных евреях. Они изъяснялись на правильном, красивом иврите и не терпели евреев иного происхождения. В 1975 году Ярон Лондон, восходящая звезда телеканала, так беспощадно глумился над израильским певцом тунисского происхождения Ниссимом Сарусси во время интервью, что глубоко оскорбленный Сарусси сбежал из Израиля во Францию.
Полное решимости не допустить превращения влиятельного средства массовой информации в арену для «проституток и исполнительниц танца живота», по красноречивому выражению одного из политиков, правительство ревностно следило за тем, чтобы ценности социализма присутствовали в каждом образе. И так как в Израиле конца 1970‑х годов цветные телевизоры были относительно дорогой новинкой, правительство, обеспокоенное тем, что некоторые израильтяне смотрели прекрасные цветные передачи, в то время как их малообеспеченные соседи довольствовались черно‑белыми, распорядилось, чтобы IBA удалило цвет: таким образом, даже передачи, снятые в цвете, транслировались бы исключительно в оттенках серого. Возмущенные этой антиутопической бессмыслицей, израильтяне, которые уже тогда были нацией стартапов, изобрели легендарное устройство «anti‑mechikon», или антиластик, которое вернуло передачам цвет. Правительство отреагировало с неудовольствием и возобновило попытки контроля.
В течение многих лет это продолжалось более или менее непрерывно. В 1977 году партия «Ликуд» Менахема Бегина потрясла Израиль, положив конец десятилетиям монопольного господства Партии труда. Хаим Явин, диктор вечерних новостей, назвал эту победу махапах, «переворот». Конец эпохи однопартийной системы стал началом конца эпохи единственного телеканала: в середине 1980‑х законодатели начали готовить почву для открытия второго коммерческого канала, который начал вещание в 1993 году. Его передачи заставили бы Бен‑Гуриона и компанию поперхнуться. Одно из первых ток‑шоу на новом канале получило рекордные рейтинги за свои популистские штучки: министр отплясывал шимми с исполнительницей танца живота — воплощенный кошмар лейбориста. К концу десятилетия у израильтян появился богатый выбор новостей и развлекательных программ. К тому времени не более 5 процентов зрителей отдавали предпочтение каналу IBA.
Закрытие канала вызвало у кого‑то — главным образом, у нынешних и бывших сотрудников — чувство ностальгии, а большинство израильтян едва подавили зевок. Некоторые критики утверждали, что правительство Нетаньяху пошло по стопам Бен‑Гуриона и закрыло канал с целью ограничить свободу прессы, но эти обвинения не нашли отклика в высококонкурентной и чрезвычайно открытой среде СМИ.
Даже Нетаньяху признает, что IBA заслуживал более достойного прощания, чем внезапное сообщение накануне закрытия. Но ни по самому телеканалу, ни по стране, которую он представляет, не стоит сильно скучать. Свобода рынка идей и товаров вывела Израиль на беспрецедентный уровень, подтолкнув страну к процветанию и инновациям. Кто знает? Когда‑нибудь Израиль, возможно, даже одержит очередную победу на Евровидении. 
Оригинал публикации: Farewell, Israel’s State-Run TV. You Won’t Be Missed.
