В Екатеринбургском театре оперы и балета впервые в России поставили оперу «Пассажирка», написанную Вайнбергом в 1968 году.
Запоздалая премьера — всего лишь один из многочисленных жизненных вывихов в судьбе композитора, по которой как следует прошелся ХХ век. Непросто даже с его именем. Польский еврей, в варшавском детстве он звался Мечиславом. Родители работали в еврейском театре, отец, бежавший в 1903 году в Польшу после кишиневского погрома, дирижировал, сочинял музыку. Мечислав тоже сочинял, играл на фортепиано и скрипке, подрабатывал тапером, в 12 лет поступил в Варшавскую консерваторию, все предвещало успешную пианистическую карьеру.
В 1939‑м, после оккупации Варшавы немецкими войсками, юноша вместе с младшей сестрой Эстер бежал от фашизма к большевикам — они пошли пешком на восток. Но сестра быстро натерла ноги и вернулась домой. Больше он ее не видел, вместе с родителями она погибла в концлагере Травники. При переходе советской границы его записали Моисеем («Еврей? Будешь Моисеем»). Хотя знакомые продолжали его звать Метеком. Собственно, под таким именем его вспоминают и до сих пор. В 1982‑м Вайнберг официально вернул себе имя Мечислав.
Композитора не обошли и ужасы советской жизни. Как родственник Соломона Михоэлса (первым браком Вайнберг был женат на его дочери Наталье) он несколько лет находился под наблюдением, а в начале 1953 года был арестован и посажен в Бутырскую тюрьму. Смерть Сталина его освободила.
Вайнберг оставил внушительное наследие, в котором 22 симфонии, 17 струнных квартетов, семь опер, четыре оперетты, три балета, пять инструментальных концертов, камерные сочинения и большое количество музыки для театральных постановок, к кино‑ и мультфильмам. Только последнее из перечисленного принесло ему более или менее всенародную известность — каждый знает музыку к «Винни Пуху». Но «серьезные» жанры Вайнберга — это огромный и почти затерянный континент.
Он был, наверное, слишком скромный человек, а композитор — с одной стороны, не радикально‑оппозиционный, с другой — не слишком комфортный для государства. Кроме того, Мечислав Вайнберг оказался в тени своего старшего друга Шостаковича. Сам Дмитрий Дмитриевич невероятно его ценил, посвятил ему свой Десятый квартет, но клише «эпигон Шостаковича», не без участия Соломона Волкова, слово которого имело большой международный вес в эпоху «холодной войны», прочно и надолго закрепилось за Вайнбергом.
В последнее десятилетие в мире наблюдается настоящий ренессанс музыки Вайнберга. Главный ее западный пропагандист — известный британский режиссер Дэвид Паунтни, который в 2010 году на оперном фестивале в Брегенце с тогда еще малоизвестным дирижером Теодором Курентзисом за пультом осущестил мировую премьеру «Пассажирки» — первой оперы композитора и на сегодняшний день самой знаменитой. После Брегенца оперу узнали в Варшаве, Лондоне, Мадриде, Карлсруэ, Хьюстоне, Нью‑Йорке и Чикаго. Никакую публику она не оставляет равнодушной, гарантированно заканчиваясь стоячей овацией. Тем более что до недавнего времени по окончании спектакля еще выводили на сцену Зофью Посмыш, по повести которой написано либретто. В Екатеринбург польская писательница 1923 года рождения уже не приехала, но прислала видеообращение.
Сюжет — простой и страшный. На палубе лайнера, плывущего в Бразилию, благополучная супруга немецкого дипломата Лиза Франц видит женщину из своей прошлой, пятнадцатилетней давности, жизни — когда полька Марта была узницей Освенцима, а она, Лиза, — ее надзирательницей. Посмыш знает, о чем пишет, — она сама была в Освенциме, чудом выжила, а много лет спустя как‑то раз похолодела от женского голоса, говорящего по‑немецки, — тембр ей показался знакомым.
Документальная правда, подкрепленная реальными судьбами Посмыш и Вайнберга, кричит из каждого такта этой оперы, действие которой разворачивается параллельно в 1943–1944 годах и в начале 1960‑х. Музыку хочется назвать обнаженной. Композитор легко пользуется контрастными музыкальными стилями (саркастический Шостакович там тоже мелькает), безмятежный корабельный рок‑н‑ролл соседствует с предельными яростью и нежностью разнонациональных обитательниц женского барака, остановившихся на узкой границе между жизнью и смертью. Там вместе находятся полька, чешка, еврейка, француженка, русская. Польская и русская песни — самое красивое, что есть в опере. А самый пронзительный момент — баховская Чакона, сначала совсем цитатная, но постепенно ее заволакивают колкие диссонансы ХХ века. Чакону играет перед немцами Тадеуш — скрипач, жених Марты, тоже заключенный — вместо заказанного ими вальса. В отличие от Марты, он не выживет.
Есть легенда, что «Пассажирку» заказал Вайнбергу Большой театр, где работал завлитом автор либретто Александр Медведев (соавтор еще трех опер композитра — «Мадонны и солдата», «Портрета», «Идиота» ). Шостакович и другие представители композиторского цеха, знакомые с партитурой оперы, были от нее в восторге, но как‑то ее все не ставили и не ставили. То ли с интернационализмом композитор переборщил, то ли роль коммунистической партии не выявлена, то ли тема лагерного барака очень уж неприятна — хрущевская оттепель уже двигалась в сторону заморозков.
Только спустя 10 лет после смерти композитора, в 2006 году, «Пассажирку» пустили на российскую сцену. В московском Доме музыки было устроено полуконцертное исполнение с участием труппы Музыкального театра имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича‑Данченко и дирижера Вольфа Горелика. Оно предшествовало полноценной сценической премьере в Брегенце. Еще раз в России «Пассажирку» в концертном виде исполнили в 2014 году в Перми под руководством Артема Абашева.
Екатеринбургский спектакль — очередной репертуарный подвиг уральского театра после недавней «Сатьяграхи», первой оперы Филипа Гласса, поставленной в России. Это не разовый проект, а репертуарная работа, рассчитанная только на свои силы. Для исполнения «Пассажирки» в этом театре — одном из самых активных и интересных в стране — есть чуть ли не три состава солистов. Постановочная команда та же, что в «Сатьяграхе»: за пультом — очень качественный словацкий маэстро Оливер фон Дохнаньи, режиссер и сценограф — американец Тадеуш Штрасбергер.
Готовясь к постановке, Штрасбергер побывал в Освенциме и не посчитал нужным слишком много добавлять к увиденному. Трехъярусные нары, дым из труб, несколько желтых звезд на полосатых робах, чемоданчики с вещами вместо их исчезнувших владельцев — документальные свидетельства, как вещдоки на суде, прилагаются к этой уникальной оперной партитуре. В феврале 2017 года екатеринбургскую постановку обещают привезти в Москву и показать в рамках международной конференции «Вайнберг. Возвращение». Большой театр, в свою очередь, приурочил к конференции премьеру другой оперы композитора — «Идиота». А чуть раньше, в День памяти жертв Холокоста, 27 января, свою версию «Пассажирки» выпускает московский театр «Новая опера».
