О чем говорят в Варшаве

Виктория Мочалова 22 ноября 2014
Поделиться

В Варшаве состоялось долгожданное открытие Музея истории польского еврейства «Полин».

Название Музея — «Полин» — отсылает к началу 1000‑летнего еврейского присутствия в польских землях. Согласно легендам, евреи, перемещаясь с запада на восток Европы, остановились именно здесь, ожидая прихода Машиаха, ибо им с неба был спущен листок с надписью «Полания» (одно из еврейских названий Польши, интерпретируемое как «здесь живет Господин»),

Музей истории польского еврейства «Полин» на месте бывшего Варшавского гетто

Музей истории польского еврейства «Полин» на месте бывшего Варшавского гетто

или они услыхали голос свыше: «По‑лин» («Здесь отдохни»), или увидели вырезанные на стволах деревьев (поэтому первый зал экспозиции называется «Лес») трактаты Талмуда.

Идея музея возникла 21 год назад в умах «мечтателей» (среди них — руководители Объединения «Еврейский исторический институт в Польше» Гражина Павляк, вдохновленная вашингтонским Музеем памяти Холокоста, и Мариан Турский, восхищавшийся тель‑авивским Музеем диаспоры, а также еврейская актриса Голда Тенцер, мечтавшая о музее, посвященном идишской культуре). Мечта воплотилась благодаря усилиям многих организаций, включая Объединение «Еврейский исторический институт в Польше», Министерство культуры и национального наследия (под почетным патронатом президента Польши) и мэрию Варшавы, а также очень многих людей, частных спонсоров — их список занимает целую стену перед экспозицией. Было собрано 55 млн долларов. Среди наиболее щедрых доноров — «три мушкетера» польского еврейства: Виктор Маркович, Зигмунт Ролат, Тед Таубе. И человек, никак с еврейством не связанный, — Ян Кульчик из Центральной Польши.

Зачем, для кого создан музей? На этот вопрос отвечает один из его создателей Мариан Турский, председатель Совета музея и вице‑председатель Объединения «Еврейский исторический институт в Польше», человек, родившийся в 1926 году и прошедший через Лодзинское гетто и Освенцим:

— Во‑первых, для польской молодежи, которая должна знать, что евреи были частью польского пейзажа и жили рядом с их предками; во‑вторых, для еврейской, прежде всего израильской, молодежи, чтобы она узнала, что ее предки тут не только гибли, но и жили много веков, создавая религиозные и идейные течения, культуру и цивилизацию.

Барак Обама, который задал Турскому вопрос: «А для таких, как я?» — получил ответ: «Для таких, как вы, здесь будет информация о вкладе польских евреев в цивилизацию тех стран, куда они отсюда эмигрировали».

На открытии музея, в сопровождавших его круглых столах, в интервью Мариан Турский говорил и об «очень личном» значении, которое имеет для него музей: как памятник отцу и брату, сожженным в печах Освенцима. «Вы не полностью умерли, мы показали здесь вашу жизнь, жизнь ваших и наших предков», — обращается он к их теням. А публике, собравшейся на площади перед внушительным зданием Музея (проект победившего в конкурсе финского архитектора Райнера Маламяки, [footnote text=’Мариан Турский признается, что те 24 часа, в течение которых он как председатель Объединения имел право одобрить или отклонить решение конкурсного жюри, стали для него самыми трудными в жизни, ведь в конкурсе участвовали, среди прочих, и автор берлинского Еврейского музея Даниэль Либескинд (его проект представлял собой открытую книгу), и японский проект, представлявший пространство после землетрясения…’]16 тыс. кв. м[/footnote]),

Музей истории польского еврейства «Полин». Архитектор Райнер Маламяки

Музей истории польского еврейства «Полин». Архитектор Райнер Маламяки

он говорит на трех языках — идише, иврите и польском: «Мы — здесь!» Эти слова звучат на месте превращенного в 1943 году в пепелище гетто. И образ птицы Феникс незримо витает над пространством между музеем и памятниками Героям гетто — «малым», 1946 года, с надписью: «Тем, кто пал в беспримерной героической борьбе за достоинство и свободу еврейского народа, за свободную Польшу, за освобождение человека. Польские евреи», и «большим», 11‑метровым (автор Натан Рапопорт), 1948 года. На нем написано: «Еврейский народ — своим борцам и мученикам». Использованные в декоре «большого» памятника плиты предназначались для будущего монумента Гитлеру.

На многочисленных мероприятиях программы открытия музея (подробности на сайте) выступали президент Польши Бронислав Коморовский и президент Израиля Реувен Ривлин; министр культуры и национального наследия, профессор Малгожата Омиляновска; мэр Варшавы Ханна Гронкевич‑Вальц. Звучали слова благодарности тем, кто на разных этапах создания музея поддерживал его идею и способствовал ее воплощению, — бывшему президенту Польши Александру Квасьневскому, бывшему мэру Варшавы Леху Качиньскому (ставшему позднее президентом и погибшему в авиакатастрофе под Смоленском), первому директору музея Ежи Хальберштадту, который с самого начала выдвинул требование, чтобы совет, который будет определять содержание экспозиции, был международным и междисциплинарным, и профессору Барбаре Киршенблатт‑Гимблетт, программному директору теперешней постоянной экспозиции музея.

После официальной части я услышала разговор сидевших сзади: «Ну, пойдем уже?» — «Ну что ты! Это же историческое событие!»

Директор музея Дариуш Стола выражает надежду, что поляки встретятся здесь с историей Польши, которая не является историей только лишь их народа, а евреи — с историей некогда самой большой еврейской общины, центром еврейского мира (считается, что у 70% живущих ныне евреев — польские корни).

Постоянная экспозиция задумана как единый нарратив, последовательное повествование, как «театр истории», представляющий 1000 лет истории польских евреев в восьми «картинах», «сценах», галереях — от X века до наших дней: «Лес»; «Первые встречи. 960–1500»; «Paradisus Judaeorum. 1569–1648»; «Местечко. 1648–1772»; «Вызовы современности. 1772–1914»; «На еврейской улице. 1918–1939»; «Катастрофа. 1939–1945»; «Послевоенные годы. От 1944 по сегодняшний день».

Понятно, что периодизация, наполнение экспозиции и подача материала не могли не вызывать жарких споров между историками, специалистами музейного дела, кураторами, дизайнерами. Цитировались такие реплики:

— Историки разбираются в своем материале, изучаемом периоде, но ничего не смыслят в организации его музейной презентации!

— А музейщики, кураторы, дизайнеры ничего не смыслят в истории!

Когда я слушала замечательный доклад (с выразительным в данном контексте названием «Историк в музее») профессора Университета Брандейса и «главного историка» экспозиции музея Энтони Полонского, автора трехтомной «Истории евреев в Польше и России», мне показалось, что он один из тех, кто оказался способен привести к компромиссу представителей столь разных профессий, трудившихся над созданием «музея жизни».

Оценить результат их трудов можно, совершив виртуальную экскурсию по Музею «Полин».

Открытие было задумано грандиозно, в несколько этапов: для еврейских общин Польши, для спонсоров, для публики — Grand Opening, продолжившееся концертом в Большом театре, где звучала музыка польских композиторов еврейского происхождения — Александра Тансмана, Мечислава Вайнберга, Гжегожа Фительберга, Игнация Вагхальтера, Кароля Ратхауса — в исполнении ансамбля «SinfoniaVarsovia» под управлением эстонского дирижера Андреса Мустонена. Публика приветствовала присутствовавших на концерте бывшего (Александр Квасьневский) и нынешнего (Бронислав Коморовский с супругой) президентов Польши; посла Израиля в Польше Анну Азари, которую мы знаем по ее работе в Москве; родившегося в Польше Исраэля‑Меира Лау, пережившего гетто и Бухенвальд (самого младшего из освобожденных узников этого лагеря — в 1945 году ему было восемь лет, и он всегда с благодарностью вспоминает спасшего его советского солдата Федора Михайличенко), главного ашкеназского раввина Израиля в 1993–2003 годах; главного раввина Польши Михаэля‑Йосефа Шудриха (не полетевшего на том роковом самолете в Смоленск, поскольку рейс был в шабат); епископов в красных тонзурах; режиссеров Анджея Вайду (касавшегося еврейской темы в фильмах «Корчак» и «Страстная неделя») с супругой, актрисой и художницей Кристиной Захватович, и Романа Поланского, пережившего Краковское гетто и до конца войны укрываемого поляками, автора знаменитого «Пианиста»… Невозможно перечислить всех замечательных гостей этого исторического события. Назову еще профессоров Дэвида Роскиса (США) и Исраэля Барталя (Израиль), а также пани Тересу Штайнер: чудом спасенный «ребенок Варшавского гетто», она приехала из Израиля в поисках своих корней, но о ней — отдельный рассказ…

К открытию музея было приурочено множество культурных событий: концертов, выставок, дискуссий, докладов, проходивших внутри Музея и вне его стен. В Большом театре организованы две большие выставки: «Еврейские художники в послевоенной Польше. 1948–1989» (галерея «Опера») и «Евреи, спорт, Варшава», охватывающая период межвоенного двадцатилетия (галерея «Редута»); в Еврейском историческом институте — выставка «Уцелевшее. Коллекция из собрания ЕИИ», представляющая феномен польско‑еврейского искусства c конца XIX до середины XX веков.

К открытию музея издан внушительный 429‑страничный иллюстрированный каталог «Полин. 1000 лет истории польских евреев». Он вышел в двух версиях, на польском и английском языках, под редакцией Барбары Киршенблатт‑Гимблетт и Энтони Полонского и посвящен «будущим поколениям».

 

Прошу таксиста отвезти к еврейскому музею, спрашиваю, знает ли он, где это. «Ну, кто ж теперь этого не знает! Сейчас только об этом все и говорят!»

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Как используется искусственный интеллект для идентификации лиц на фотографиях времен Холокоста

Авраам Суцкевер, один из величайших идишских поэтов 20 века, был опознан на групповой фотографии вместе с другими виленскими интеллектуалами. Во время войны немцы направили Суцкевера в так называемую «Бумажную бригаду» гетто — группу молодых интеллектуалов, которым поручено было собирать оригинальные сочинения известных евреев. Они должны были быть выставлены в музее, посвященном вымершей еврейской расе… Фотография Суцкевера в окружении молодых интеллектуалов Вильны могла быть предана забвению, если бы не N2N.

The Washington Post: Массовое убийство в Москве свидетельствует об амбициях и смертоносной мощи наследников ИГИЛ

Во многих частях земного шара набирает силу созвездие региональных филиалов «Исламского государства» (запрещена в РФ), подпитываемое сочетанием традиционных и новых обид, включающих войну в секторе Газа. Ни «Исламское государство», ни ИГИЛ-Х не связали российские атаки с продолжающимися боевыми действиями в секторе Газа. Но гибель палестинских мусульман во время ответной кампании Израиля против ХАМАСа широко освещалась в социальных сетях как фактор для новых волн террористических атак, в том числе против западных стран.

The New York Times: Он выпустил 95 номеров журнала, скрываясь на чердаке от нацистов

В каждом выпуске были оригинальные иллюстрации, стихи, песни; мишенью его сатиры становились нацисты и нидерландские коллаборационисты. На немецком и голландском языках Блох высмеивал нацистскую пропаганду, откликался на новости с фронтов и высказывал личное мнение о тяготах военного времени.