8 июля ушел из жизни композитор Михаил Глуз, первый президент Федерации еврейских общин России. Ему было 69 лет. О Михаиле Семеновиче и его музыке рассказывает Матвей Гейзер.
Порой мне кажется, что сначала возникли еврейские мелодии, еврейские напевы, а потом появились евреи. До наших дней дошли легенды о том, как играл на арфе царь Давид. Да и Псалмы, им сочиненные — тоже музыка. В еврейских философских книгах немало говорится о музыке, как об искусстве, способном воплотить тайные откровения души.
После таких рассуждений преамбулы, едва ли могут возникнуть сомнения в истинной музыкальности еврейского народа. И еще одно свойство, как мне кажется, особо присуще еврейской музыке — это ее космополитичность, точнее — всеобщность. Да, да, именно так я думаю, когда слышу еврейскую синагогальную музыку средневековую и девятнадцатого века, когда звучат еврейские мелодии, сочиненные во времена диаспоры евреями Румынии, Украины… Что здесь первично — музыка, земля народов, среди которых жили евреи или народы эти сочиняли свои мелодии на еврейский лад? Впрочем, имеет ли это значение? Важно, что есть молдавские напевы, напоминающие еврейские мелодии, а еврейские мелодии похожи на…
Такой «преамбулой» я решил предварить свои заметки о композиторе Михаиле Глузе. И решил не случайно. Когда я слушаю его музыку, написанную к спектаклю «Поминальная молитва» в театре им. Ленинского комсомола, то на память приходят мелодии народов мира, но с «еврейским акцентом». Сама по себе музыка, сочиненная Михаилом Глузом к этому спектаклю, настолько хороша, что, мне кажется, она давно живет уже своей жизнью. Впрочем, не только музыка к «Поминальной молитве». Что-то похожее уже было. Когда-то («это было недавно, это было давно» — в 1977г.) в Москве (точнее — в Биробиджане) был открыт Еврейский камерный театр. Не буду вдаваться в суть этой акции, скажу лишь, что евреи СССР подумали тогда: настал или приходит конец антисемитизму. Бедные, не понимали они, что театр-то (наш, впрочем, и печально знаменитый антисионистский комитет советской общественности под предводительством генерала Драгунского) созданный вовсе не для них. И что театр этот не есть детище Биробиджанской автономии, а пасынок ведомства на Лубянке. Не догадывались они — отцом его был не коммунистический лидер Биробиджанской автономной области (кажется в ту пору Шапиро), а вождь КГБ Юрий Андропов. Но это размышление так, для лирики, как говорится. А вправду спектакль «Зачем белой лошади черная уздечка», поставленный этим театром запомнился мне декорациями (их рисовал Народный художник Илья Глазунов), замечательными танцами в постановке Народной артистки Власовой. Более всего поразила меня музыка спектакля, на сцену вернулись мелодии моего детства, которая, казалось, канули давно и навсегда в бездну. А нет! Нашелся молодой еврейский композитор по фамилии Глуз (разумеется, мы еще не были тогда знакомы) и сделал невозможное. Это был спектакль ренессанса еврейских народных мелодий, зал подхватывал их, подпевал. Я несколько раз смотрел спектакль и почти всегда видел слезы печали и радости на глазах зрителей. Быть может, этот спектакль, да не обидится на меня Михаил Семенович, был самый большой его музыкальный успех. Потом был поставленный им музыкальный спектакль «Ломир але инейнем», незабываемый и блистательный. Это было не ностальгическое действо, а подтверждение тому, что еврейские мелодии — бессмертны. В аранжировке Михаила Глуза они звучали по-новому, сохраняя свою старую прелесть. Такое мог сделать только композитор и актер от Бога. Я не пишу о замечательном ансамбле этого действа. Итак Камерный еврейских театр стал в основном музыкальным и этим он в значительной степени обязан Михаилу Глузу.
Слышу возражения: так ведь это не только Глуза музыка, а народная, а он — аранжировку сделал и т. д. С этой точки зрения «Голый король» тоже не спектакль Евгения Шварца. Впрочем, каждый вправе думать по этому поводу как хочет…
Любопытно другое — Михаил Глуз, прикоснувшись однажды к еврейской теме, т.е. к еврейству, уже от этого опиума уйти не мог. Ему, наверное, повезло во многом: талант ему дан от бога, артистизм — природный (или от родителей, а вот педагог его — Генрих Ильч Литинский. Знаменитый композитор Генрих Ильич Литинский, судя по фамилии — выходец из хасидского местечка Литин на Поддолии, славившегося своими канторами.
Раз уж Михаилу Глузу выпало счастье быть учеником Г.И. Литинского, то скажу несколько слов об этом очень значимом в истории советской музыки человеке. Сам Литинский был учеником Глиера, но пошел, как принято говорить, другим путем… Он был талантливым композитором, соавтором (вместе с Жигаловым) первой якутской оперы и балета, за что его удостоили звания Народный артист Якутии. Позже такое звание он получил в Казани. Словом, Народным артистом он был во многих провинциях России. А вот Москва решила, что хватит с Литинского звания Заслуженный деятель искусств России. О Генрихе Ильиче Литинском я услышал от Тихона Николаевича Хренникова. «Два великих педагога учили меня — Михаил Фабианович Гнесин и Генрих Ильич Литинский. Всю жизнь вспоминаю их добром.» Учениками Генриха Ильича были дети разных народов СССР: Арно Бабажанян, Гора Норымов, Жигалов, Ярулин.
Список этот можно продолжить. Среди учеников Литинского, как я уже сказал, был Михаил Глуз. Почему он не сделал сочинительство музыки единственной своей профессией, своей жизнью? Это уже дело самого Михаила Семеновича. Не сомневаюсь, что талант организатора ему отпущен не в меньшей мере, чем музыкальный.
В 1989 году по его инициативе на базе Еврейского камерного театра был открыт еврейский культурный центр имени Соломона Михоэлса. Это было грандиозное событие в жизни не только советского, но и мирового еврейства. В словах моих нет преувеличения. Достаточно было бы напомнить перечень гостей, прибывших на открытие, как станет понятна значимость этого мероприятия. Я назову лишь двоих — Эли Визеля, приехавшего из США, и Юрия Любимова, прибывшего в ту пору из Израиля. К сожалению, очень скоро, от культурного центра осталось только имя, а от торжественного открытия его — воспоминания. Бы уничтожен небольшой музей памяти Михоэлса. Замечу в скобках — дальнейшая судьба этого музея была еще более трагическая. Я вместе с художником Юрием Мироновым на общественных началах оформивший этот музей, передал все, что было в нем, директору Московской еврейской школы, что на проспекте Вернадского Григорию Исааковичу Липману. Я думал, что хотя бы там будут бережно хранить память о Михоэлсе. Увы, произошла еще одна жестокая ошибка — Михоэлс нужен господину Липману, впрочем, как и другим еврейским функционерам в России только для чего-то, а не во имя. Я делаю так много лирических отступлений о Михаиле Глузе, но последнее не случайно
К чести своей Михаил Семенович, видимо, понял, что сделал что-то не то, не так, дав развалиться им же созданному Центру (в здании Еврейского музыкального театра на Таганке). Он не только «поправил» сам себя, но сделал невозможное, организовал в Москве в январе 1998 года Первый Международный фестиваль искусств имени Соломона Михоэлса. Об этом еврейском мероприятии мирового значения писали все и повсюду от Москвы до Нью-Йорка. Я же упомянул о фестивале в связи с моими заметками о композиторе Глузе. «Душой фестиваля, его генеральным директором стал народный артист России Михаил Глуз. Да кому, как не ему возглавить это дело — ведь именно он был причастен к основанию в 1977 году Камерного еврейского театра…» Это из газеты «Труд» (17.97г.)
Я полностью согласен с первой фразой этой мысли, а вот Камерный театр, открытый в Москве в 1977 году едва ли имеет отношение к фестивалю искусств им. Михоэлса, да и к самому Соломону Михоэлсу. Разве что названием похож на тот еврейский театр, что был открыт в Петрограде в 1919 году, порожденный великим Грановким при Участии Михоэлса. Но это так, между прочим. Только Михаил Глуз из всех известных мне сегодня деятелей еврейской (или около нее) культуры мог сделать все это — и как грандиозно! Он сумел привлечь к идее фестиваля президента Бориса Ельцина, Виктора Черномырдина — тогда еще премьера правительства, Юрия Лужкова — мэра Москвы. Не все! Открытие фестиваля состоялось в Большом театре. (То, что закрытие состоялось в концертном зале «Россия» — это уже само собой!..) Словом, все за пределами возможного и возможностей. Думаю, это была дань памяти той еврейской традиции, имя которой Соломон Михоэлс. И как бы и что бы не говорили журналисты, еврейские активисты о возможной «реставрации» еврейской культуры в России — все это не больше, чем «разговорчики», (а уж в строю или вне строя — не имеет значения).
После убийства 13 января 1948 года в Минске Михоэлса, после расстрела в тюрьме на Лубянке Давида Бергельсона, Льва Квитко, Вениамина Зускина сами по себе разговоры о возрождении еврейской культуры в России кажутся мне кощунственными. Понимает ли это Михаил Семенович Глуз. Конечно же, понимает. А зачем развел такую бурную деятельность — вопрос вполне уместный. Деяния Глуза, в отличие от многих еврейских функционеров сегодняшней России, воистину благородны и обоснованы. Он ведь назвал мероприятия вокруг Михоэлса «Фестивалем искусств имени…», т. е. заведомо полагая, что это памятник, надгробие великой погибшей культуре. Это не попытка продлить ее жизнь, а сохранить ее в памяти ныне живущих. Сам Народный артист России, но истинный еврей Михаил Глуз внес в историю еврейской культуры вклад более чем достойный. И деяния эти не будут забыты современниками Михаила Глуза, а то, что имя его не внесено в Российскую еврейскую энциклопедию, а какому-то функционеру, назовем его условно эСэР, уделена едва ли не целая страница — не умаляет достоинства еврея Михаила Семеновича Глуза. Независимо от РЕЭ в будущем останутся не только добрые его деяния, но и замечательная музыка композитора Михаила Глуза, ибо ему выпало особое счастье — создать в жизни свою мелодию, свою песню. Не мною придумано: «Там, вверху, расположены храмы, дверь в которые отворяется с помощью песни.»
