В Государственном Эрмитаже в декабре открылась постоянная экспозиция «Комната Жака Липшица», составленная из десяти скульптур и шести рисунков. Отдел современного искусства музея подготовил этот проект к грядущему 125‑летию со дня рождения французско ‑ американского скульптора, уроженца местечка Друскеники Алитусского уезда Гродненской губернии. Мимо этих событий «Лехаим» пройти не мог.

Художественный метод скульптора Жака Липшица строился, согласно классической традиции, в несколько этапов. Графический эскиз воспроизводился в глине, затем разрабатывался в гипсе и лишь после этого отливался в бронзе или высекался из камня. Жонглируя материалами, привычными техниками, Липшиц экспериментировал с новыми формами, дабы уже иным пластическим языком высказаться на вечные темы. «Комната Липшица», благодаря дару семьи скульптора — Фонда Жака и Юллы Липшиц (Нью‑Йорк), появившаяся в конце анфилады Главного штаба, отражает многообразие творчества мастера: в «Яаков и ангел» (гипс, 1931) заметно влияние кубизма; поздняя вещь «Вдохновение» (гипс, 1955) создана в технике, которую Липшиц называл «полуавтоматизмом»; «Портрет Теодора Жерико» (гипс, 1933) и гипсовая модель бюста президента Джона Ф. Кеннеди (1964–1965), установленного в городе Ньюарк, штат Нью‑Джерси, — работы, исполненные максимального реализма.

Благодаря камерности вещей, которые можно считать подготовительными эскизами, внимательному зрителю доступно погружение в «святая святых», лабораторию неутомимого экспериментатора и выдающегося скульптора столетия. Как справедливо заметил куратор проекта, заведующий отделом современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков: «Именно гипсовые оригиналы мы выбирали для музейной коллекции, потому что это материал, которого скульптор касается руками, это — в буквальном смысле слова — отпечаток руки мастера».

 

Молодые годы Липшица во многом рифмуются с судьбами  художников‑евреев, выходцев из черты оседлости и западных провинций Российской империи. Небольшая разница траекторий зависела, кажется, только от доходов их семейств. Хаим ‑Яков Липшиц родился 22 августа 1891 года. Его дед, крупный промышленник из Гродно Шая ‑Давид Пейсахович Липшиц, был против женитьбы своего сына Абрама‑Ицхака. Его шокировала бедность родителей избранницы, красавицы Леи‑Рахели Кринской. В свою очередь, Кринские не приветствовали этот брак по причине недостаточной религиозности Липшицев. Но свадьба‑таки состоялась. Молодые поселились в Друскениках на берегу Немана, в большом деревянном доме, где сегодня находится Мемориальный музей Жака Липшица. Абрам Липшиц, специального образования не получивший, зато имевший вкус и отчасти отношение к артистической профессии, зарабатывал архитектурой и строительством, хотя, по сути, его можно было назвать подрядчиком. Получив государственный заказ, занимался проектом здания, нанимал рабочих, закупал стройматериалы и уже готовый дом сдавал клиенту «под ключ». Известно, что компания Абрама Липшица построила вокзалы в Жмеринке и Друскениках. К постройке гостиницы, что в нынешнем Друскининкае на улице Святого Якуба, тоже приложил руку отец скульптора.

У Липшицев было шестеро детей — сыновья Пиня и Рувим, дочери Женя, Фаня, Дина. Хаим‑Яков — первенец. За учебой в хедере последовало коммерческое училище в польском Белостоке, гимназия в Вильно. Учился из рук вон плохо. Якова Липшица тянуло к живописи, от чего отец, разумеется, в восторг не приходил. Мать же Липшица (припоминается мать Марка Шагала, которая отвела мальчика в художественную школу к Иегуде Пэну со словами «да, сынок, я вижу, у тебя талант») сына в его устремлениях поддерживала. Заложив тайком бриллиантовые серьги, Рахель снабдила Якова средствами на поездку в Париж, куда он и отбыл в 1909 году. Да и сам Абрам Липшиц, остыв, стал помогать сыну материально. Два года Яков, теперь он Жак, выбрав искусство ваяния, занимается в Академии изящных искусств, в мастерской скульптора Жана‑Антуана Инжальбера, посещает скульптурные классы частных школ Филиппо Коларосси и Родольфа Жюлиана, знакомится с обитателями знаменитой арт‑колонии «Улей», но все еще снимает номер в гостинице. В те времена юноша даже мог позволить себе роскошь коллекционирования. Как и многих художников того времени, его влекло африканское искусство, грубоватые формы архаичных скульптурок и ритуальных масок. Сама идея примитивизма и упрощения, воспринятая экспериментаторами в искусстве, породила авангардное явление под названием кубизм, программное произведение которого — «Авиньонские девицы» Пабло Пикассо, тоже известного поклонника африканского стиля, было создано в 1907 году, и показу его сопутствовал скандал.

Судьбоносная встреча Липшица с этим ниспровергателем основ, впрочем, была еще впереди — в 1913‑м их познакомит мексиканец Диего Ривера. К тому времени Абрам Липшиц разорится, а Яков перенесет туберкулез. Он успеет побывать дома и смотаться в Петербург — за освобождением, по медицинским показаниям, от армейской службы. В столице он заглянет в Эрмитаж и придет в восторг, увидев залы скифского искусства. А вернувшись в Париж, обоснуется в доме 54 на Монпарнасе, сняв мастерскую по соседству с Бранкузи.

И да, верность классике была оставлена Липшицем за порогом Осеннего салона, где в 1913 году он получил приз за скульптуру «Женщина с газелями». Работы 1914 — 1918 годов («Голова», «Гитарист», «Фигура», «Акробат на лошади», «Купальщик», «Матрос с гитарой») уже демонстрируют полное освобождение от салонных наслоений, готовность к эксперименту, кардинальную смену стратегии. Гармоничное согласие с миром эволюционирует у Жака Липшица в разрушение упрощенных форм, тревожный ритм острых граней, наложенные друг на друга динамичные плоскости, обостренную конструктивность, свободу от жизнеподобия. Одним из первых (Осип Цадкин и Александр Архипенко вели поиски в том же направлении) он переводит кубистическую живопись в скульптуру и, придав плоти, дает полотну шанс обрести трехмерность. Сам Липшиц впоследствии назовет этот период «наивным кубизмом». В 1915 году он знакомится с поэтессой Бертой Китроссер, уроженкой города Сороки, что в Бессарабии. В Париже она подрабатывает натурщицей, ее пишут Грис и Ривера. Вместе с маленьким сыном Андреем Берта Моисеевна уходит от мужа, полковника Владимира Шимкевича, к Липшицу. Их друг Амедео Модильяни пишет двойной портрет «Жак Липшиц и его жена Берта» (ныне в коллекции Института искусств Чикаго). Работа считается свадебным подарком, хотя официально брак был заключен лишь в 1925 году, когда Жак получает французское гражданство.

 

В 1920‑х годах к Липшицу приходит успех (он, как писал Абрам Эфрос, был встречен «[footnote text=’Эфрос А. Профили. СПб.: Азбука‑классика. 2007. С. 287′]желанным шумом сразу[/footnote]»), сопровождающийся финансовой независимостью. Раньше приходилось подрабатывать и разносчиком фруктов, и подмастерьем у других скульпторов. Стоит напомнить: скульптура требует не только невероятных физических, но и материальных затрат. Липшиц становится модным и профессионально востребованным. Его вкусы совпадают со временем, когда уже победно шествует новый стиль, ар‑деко.

В галерее маршана Леонса Розенберга на Rue de La Baume открывается первая персональная выставка Липшица. Известный критик и пропагандист кубизма Морис Рейналь публикует монографию о молодом скульпторе. Липшиц работает над портретом Коко Шанель и коваными элементами для интерьера ее дома и сада, вплоть до подставки для дров, изогнутый линейный мотив которых, как ни странно, повлиял на дальнейшие творческие поиски скульптора. Коллекционер Альберт Барнес заказывает ему пять каменных рельефов для фасада своего особняка в Пенсильвании. Собственное жилье появляется и у самого Липшица. Трехэтажный дом с мастерской на опушке Булонского леса (9, allée des Pins — рядом в 1991 году, к столетию со дня рождения Липшица, был поставлен памятник) проектирует для него приятель, архитектор Ле Корбюзье. В эти же годы Липшиц в камерной и монументальной пластике экспериментирует с пустотой, создавая так называемые прозрачные скульптуры. Его поиски, связанные с передачей динамической экспрессии при помощи взаимопроникновения абстрактных фигур, отверстий, ниш и зияющих пробелов («Арфист», «Пара»), немало повлияли на развитие модернистской скульптуры середины XX столетия. Кстати сказать, свету, как составляющей части скульптуры, игре плоскостей Липшиц также придавал большое значение.

В интервью журналу «Вещь» скульптор объяснял: «С помощью объемов я черпаю свет. Утилитарность скульптуры — здесь. Она дает меру человеческого “Я” и его поэтическое познание вселенной». Считается, что работой «Радость жизни» 1927 года скульптор подвел итоги кубизма и перешел к экспрессионизму. Деформация натуры наполняла его новые работы эмоциональной образностью. Темы, которые все больше волнуют Липшица, это человеческие отношения, борьба и искупление, и он предсказуемо обращается к мифологическим и библейским сюжетам: «Яаков и ангел», «Давид и Голиаф», «Похищение Европы», «Леда», «Прометей». В 1930‑х скульптор входит в редколлегию просоветского художественного журнала «Удар», созданного Сергеем Ромовым. (Помимо Липшица там числятся Эренбург и Луначарский.) А в 1935 году и вовсе отправляется в Москву. Он рассчитывал украсить своими произведениями здание, спроектированное Корбюзье. Но получил заказ на скульптурный [footnote text=’Носик Б. Kaк тaм твоя Рива? //  Лехаим. 2013. N 9.’]портрет Дзержинского[/footnote] (его гипсовая копия находится в коллекции ГМИИ им. А. С. Пушкина).

Больше он в СССР не приезжает. В 1937 году французское правительство поручает Липшицу создание монументальной скульптуры для Всемирной выставки в Париже, и его «Прометей, удушающий орла» увенчал собой Дворец науки и изобретений. Оккупация Парижа срывает Липшица с места: он бежит в Тулузу в мае 1940 года. В Париже остается его брат Рувим. Моложе Жака на год, он приехал в Париж вслед за ним, всю войну был в Сопротивлении и спас скульптуры, закопав их во дворе мастерской. Впоследствии именно Рувиму, своему поверенному в европейских делах, Жак подарит большую серию работ, которые тот перед смертью передаст в дар Израилю. Как напишет племянница братьев [footnote text=’Липшиц Е. Родословная: документальная проза, ХХ век. — (Израиль: изд. авт.), 1997. С. 22. Евгения Павловна Липшиц — дочь Пини (Павла) Липшица, расстрелянного в 1936 году, старшего брата Жака и Рувима.’]Липшиц[/footnote], Рувим «…говорил, что не хочет, чтобы скульптуры брата разошлись по частным рукам».

А сам Жак ненадолго появится во Франции в 1946‑м, чтобы получить орден Почетного легиона и опять вернуться в Америку, только уже без Берты. Супруги расстаются. В 1948 году в Нью‑Йорке Жак женится на Юлле Хальберштадт, тоже скульпторе. В том же году рождается их дочь Лолия‑Рашель.

 

Фигурой «Чудо», с поднятыми над головой скрижалями Завета и зажженной менорой, Липшиц приветствует возрождение еврейского государства. Создание Израиля стало для него во многом определяющим событием. Вторая половина жизни Липшица наполнена светом признания, новых экспериментов и духовных исканий. Во Франции, у церкви в селении Асси, устанавливают его скульптуру «Святая Дева» с подписью на постаменте: «Жак Липшиц, еврей, верный религии своих отцов, изваял эту Святую Деву для поощрения жизни духа, дарующего человеку взаимопонимание с ближними».

В 1954 году в Нью‑Йорке, в МоМА, проходит большая ретроспектива Липшица. Там же, в Нью‑Йорке, вход в здание Колумбийского университета украшается скульптурной группой Липшица «Беллерофонт усмиряет Пегаса».

В 1965 году знаменитый скульптор по приглашению израильского правительства приезжает в Иерусалим. В 1971 году в Тель ‑Авиве проходит его первая выставка. «Я чувствую, что принадлежу Святой земле», — признается автор, передает в дар Израилю множество своих работ и приступает к работе над «Древом жизни». Место для него уже выбрано — территория больницы «Хадасса» на горе Скопус. В Иерусалиме, на Масличной горе, Хаим‑Яков (Жак) Липшиц, умерший 23 мая 1973 года на Капри, и завещал себя похоронить.

* * *

В отличие от многих бывших соотечественников, ровесников ‑единоверцев Жак Липшиц сполна получил прижизненной славы. В западном мире его скульптуры украшают музеи и площади, их много выставляют и изучают. Среди заметных исследователей его творчества есть и русскоязычные искусствоведы — но не российские. Здесь Жака Липшица знают мало. Даже автобиография скульптора, опубликованная при его жизни, в 1972 году, на русский не переведена. Тем важнее выставка, открывшаяся в Эрмитаже.