В «Большом концерте…» был впервые показан универсальный механизм раскручивания репрессий, подробно расписана стратегия преступной власти, рассказана, наконец, правда не только в документах — хотя и в них тоже, но прежде всего, в показаниях свидетелей, которые 25 лет назад были еще живы. Не все, конечно, но хоть кто‑то из них.

"Есть люди, которые излучают свет", — писал о Квитко русский писатель Л. Пантелеев. Все, кто знал Льва Моисеевича, говорили, что от него исходят доброжелательность и жизнелюбие. Всем, кто встречался с ним, казалось, что он будет жить вечно. "Он непременно доживет до ста лет, — утверждал К. Чуковский. — Было даже странно представить себе, что он может когда-нибудь заболеть"

История сыграла с кремлевскими вождями злую шутку: уничтожение цвета еврейской интеллигенции привело к неожиданному результату. Лишенные национального руководства, которое символизировал для них Еврейский антифашистский комитет, ежеминутно ждущие депортации, евреи видели свое спасение теперь лишь в Израиле. Расправа с ЕАК и связанное с этим усиление антисемитского психоза в стране привели к тому, что уже тогда, в 1952-м, советские евреи готовы были без сожалений расстаться с «родиной социализма», готовы были к массовой репатриации в Израиль – к своим.