В Каире проживает более 10 млн. человек, и лишь трое из них — и все пожилые женщины — египетские евреи, пишет журналист CBS News Ахмед Шоукат. 

В свои 70 лет Магда Харун – самая молодая из них. Она лидер ныне практически исчезнувшей местной еврейской общины.

«Обычно главой еврейской общины является раввин, но такового у нас не было с 1960-х годов, — рассказывает Харун журналисту в одной из пустующих синагог в центре Каира.

Всего в столице 12 еврейских молитвенных домов — по четыре на каждого оставшегося жителя-еврея…

«Я хранительница», —  заявляет Харун. У нее ключи от синагог.

Время от времени она приглашает евреев-экспатов  и дипломатов на церемонии в синагогах, отчасти для того, чтобы собрать миньян.

Но иногда эти усилия терпят неудачу: то миньян не собирается, то инициаторы не могут найти раввина для ведения богослужения.

«Однажды у нас была женщина, руководившая молитвой, хотя это не ортодоксально, — рассказывает Харун, добавляя, что, по ее мнению, этот шаг все-таки был разумным. — Мы должны были сделать это, чтобы отметить событие, — думаете, Б-г не принял наши молитвы?»

Будучи избрана лидером общины в 2013 году, Харун собрала тогда женщин в синагоге для празднования Хануки. Она обратилась к Гуглу, чтобы найти инструкции по проведению богослужения, и попыталась сама прочитать молитвы.

Женщины принесли сладости и менору, заполнили ее свечами. Ничего не бывает легко с первого раза…

«Одна из женщин сказала: «Думаю, мы должны начать с этой стороны», другая возразила: «Нет, с другой». «Нет, вы должны зажигать свечи с середины», — решила третья, — вспоминает Харун ту хаотичную первую попытку. — Моя сестра прикрикнула на всех, чтобы они заткнулись, и заявила: «Мы собираемся зажечь свечи — неважно, с какой стороны»».

Это было почти десять лет назад. Харун замечает: «С тех пор мы нашли людей, которые знали, как все это сделать».

До арабо-израильской войны 1948 года в Египте проживало около 80 тыс. евреев, по мере продолжения конфликта их число сильно уменьшалось. В 1956 году снова разразилась война (известная как Суэцкий кризис, Синайская война, или Трехсторонняя агрессия), вызвавшая массовую эмиграцию евреев из Египта.

А следующая война — в 1967 году — вызвала уже «последний исход египетских евреев», отмечает Харун.

Прямо перед той войной ее отец Шехата Харун, адвокат и коммунистический деятель, разослал письмо египетским чиновникам с просьбой использовать его в качестве добровольца везде, где он может пригодиться. 5 июня, в день начала войны, пришли военные и забрали его.

Харун рассказывает: она умоляла, чтобы он взял ее с собой, так как думала, что он собирается присоединиться к армии.

«Моя мать удержала меня, — продолжает она. — Она сказала: «Твой отец не пойдет на войну. Твоего отца арестовывают, потому что он еврей»».

По словам Харун, все мужчины-евреи в возрасте от 18 до 60 лет были арестованы. Им был предоставлен выбор: можно было отправиться в аэропорт, где семья должна была присоединиться к ним, или остаться в тюрьме.

Ее отец предпочел остаться. Он был освобожден из тюрьмы спустя четыре месяца, но другие мужчины из общины оставались за решеткой в ​​течение нескольких лет.

«Когда его выпустили, его приняли как героя, — вспоминает Харун. — Все люди в округе очень любили его».

Харун по-прежнему работает в старом офисе своего отца, а на правом запястье у нее татуировка с фразой на арабском языке: «Дочь моего отца». Она говорит, что ее отец предвидел: однажды она будет заботиться о еврейской общине Египта, потому что знал, что его семья никогда не покинет эту страну.

Утрата культурного разнообразия в древней египетской столице — а когда-то именно мультикультурность была одной из ее определяющих черт — огорчает Харун. Примером этого процесса служит ее собственная семья: ее первый муж — мусульманин, ее две дочери — также мусульманки, второй муж — католик…

«Мой дом в Каире — наверное, единственный в этих краях, где представители трех религий живут под одной крышей, не ссорясь», —  замечает она с гордостью.

Харун беспокоится, что через несколько лет в стране вовсе не останется евреев. Поэтому она старается работать в контакте с чиновниками, чтобы гарантировать сохранность еврейского наследия в стране, в том числе некоторых важных исторических мест, после ее смерти.

«Все синагоги теперь находятся под эгидой Министерства туризма и древностей, поэтому они будут защищены, их не разрушат», — говорит она. Под охраной и синагога Бен-Эзра — старейшая на Ближнем Востоке.

«Мы провели инвентаризацию каждой синагоги, сфотографировали, описали все под номерами, так что, надеюсь, ничего не исчезнет…» — размышляет Харун.

Она тесно сотрудничает с фондом «Капля молока» — организацией с вековой историей,  стремящейся сохранить еврейское наследие в Египте. Недавно, с помощью посольства США в Каире, этот фонд восстановил часть еврейского кладбища Басатин – второго по древности еврейского кладбища в мире.

Харун заявляет, что она занимается всей этой деятельностью для сохранения своей культуры и ради памяти своего отца, который научил ее «безоговорочной любви» и к своей вере, и к своей стране.

«Я обязана ему тем, что у меня есть моя идентичность, — говорит Харун. — Я египетская еврейка, и ничто этого не изменит».

А что касается празднования Хануки, она замечает со смехом: «Мы начали праздновать ее 19-го, потому что 18-го никто не пришел бы из-за финала чемпионата мира!..»