Проверено временем

Как Луисвилльский оркестр вспоминает своего концертмейстера, игравшего на скрипке в нацистском концлагере

Подготовил Семен Чарный 26 января 2025
Поделиться

Паулю Клингу было 14 лет, когда он играл на скрипке, окруженный болезнями и смертью, в концентрационном лагере Терезиенштадт, пишет журналистка JTA Шира Ли Бартов. Он репетировал свою партию в «Императоре Атлантиды» — опере, написанной чешско-еврейским композитором Виктором Ульманом в 1943 году. 

Терезиенштадт, расположенный в 50 километрах к северу от Праги, служил цели, отличной от других нацистских лагерей. Среди его заключенных были известные художники и писатели-евреи, которые устраивали концерты и спектакли, поощряемые нацистами, — в качестве пропаганды, чтобы скрывать депортации и лагеря смерти.

Тедди Абрамс

Опера Ульмана рассказывала историю Смерти, олицетворяемой фигурой солдата, настолько перегруженного «работой» из-за диктатора — разжигателя войны, что он объявляет забастовку. Эта забастовка приводит к хаосу, и люди перестают умирать. 

Хотя Клинг участвовал в репетициях «Императора Атлантиды», опера так и не была исполнена в Терезиенштадте — возможно потому, что нацисты заподозрили параллель с их собственным диктатором. А может просто потому, что музыкантов уже решили перевезти в Аушвиц.

Сам Ульман и большинство участников оркестра были там убиты. Но Клинг во время «марша смерти» из Аушвица в конце войны сбежал, залег среди мертвых тел в снегу и так выжил. 

После войны он добрался до Кентукки, в США, и в 1957 году стал концертмейстером Луисвилльского оркестра.

Ныне Луисвилльский оркестр поставил оперу, которую Клинг репетировал в Терезиенштадте. Однодневное представление 25 января состоялось накануне Международного дня ​​памяти жертв Холокоста и 80-й годовщины освобождения Аушвица.

«Мне подумалось, что мы просто обязаны сыграть эту музыку его памяти», — говорит Тедди Абрамс, руководитель оркестра и один из нескольких евреев, стоящих за постановкой.

В представлении были представлены проекции из графического романа «Смерть наносит удар: Император Атлантиды» (2024), который переосмысливает оперу через антиутопическую научную фантастику и зомби-хоррор.

Чарльз Брестель, скрипач, играющий в оркестре уже 49 лет, в 1971 году приехал учиться к Клингу, в музыкальную школу при Университете Луисвилля. Он помнит Клинга как весьма закрытого человека, всегда в пиджаке и галстуке. Но он выделялся среди строгих преподавателей, к которым привык Брестель, поощряя студентов кооперироваться, а не конкурировать. Брестель считает, что именно благодаря Клингу состоялась его карьера скрипача.

«Однажды под действием эмоций я объявил, что покидаю школу, и он отпустил меня, — рассказывает он. — Примерно через две или три недели он позвонил мне домой, находясь в 130 километрах от меня, и сказал: «Приезжай в гости». Так я и сделал. В итоге вернулся в школу».

Виктор Ульман (слева) и Пауль Клинг (справа)

Когда Ульман понял, что его направляют в Аушвиц, он передал все свои сочинения другу, философу Эмилю Утицу, который в ​​Терезиенштадте заведовал библиотекой. Утиц выжил и передал рукопись «Императора Атлантиды» другому выжившему, выдающемуся писателю Гансу Гюнтеру Адлеру.

Тем не менее, по словам Адама Милштейна, скрипача и продюсера постановки в Луисвилле, в течение 30 лет это произведение считалось утерянным. Милштейн сотрудничает с проектом «Возвращенные голоса» — инициативой по продвижению и исполнению музыки тех композиторов, чьи сочинения были уничтожены или утеряны при нацистах.

В 1975 году британский дирижер, изучавший историю Терезиенштадта, обнаружил, что «Император Атлантиды» все это время пылился на чердаке дома Адлера в Лондоне.

Почему Адлер ни с кем не поделился этой музыкой? 

«Этот вопрос возникает часто, — говорит Милштейн. — Некоторые спрашивают, почему этих композиторов не рекламировали другие — те, кто выжил. И мы не знаем точного ответа. Но можем обоснованно предположить, что травма этого опыта была настолько сильной, что многие уже не хотели возвращаться к музыке».

Постановка в Луисвилле совпадает по времени с выходом нового документального фильма «Утраченная музыка Аушвица», в котором композитор и дирижер Лео Гейер по фрагментам собирает музыку, написанную заключенными Аушвица, а оркестр исполняет утраченные произведения. 

Музыка была неотъемлемой частью Аушвица. Нацисты заставляли заключенных оркестрантов играть в то время, когда прибывали поезда, когда людей убивали или просто когда охранники хотели развлечься, пока пили пиво.

В 2021 году Джени Пресс основала группу «Музыка Холокоста: потерянная и найденная». Ее цель — поиск музыкальных произведений, написанных в лагерях, и их возрождение путем концертного исполнения в Соединенных Штатах. 

Она рассказывает, что в последние годы сталкивается с необычайным вниманием к музыке Холокоста. И это дает ей надежду, что от забвения будет спасено больше мелодий.

«Я не знаю, сколько еще музыки осталось найти, но всегда есть надежда, что на чьем-то чердаке хранится сокровищница — чемодан или коробка», — замечает Пресс. 

«Император Атлантиды» время от времени исполняется по всему миру с 1970-х годов. Хотя опера остается малоизвестной, она оставила след в жизни людей, отстаивающих ее признание, — в том числе Томера Звулуна, режиссера-постановщика оперы в Луисвилле, который возглавляет оперную труппу Атланты.

Звулун впервые увидел «Императора Атлантиды» еще молодым человеком — в Израиле, в 1990-х годах. Позже он помогал режиссеру ставить эту оперу в Бостонском университете. А в 2020 году, когда другие оперные проекты оказались закрыты из-за пандемии сovid-19, он руководил постановкой «Императора Атлантиды» в цирковом шатре, с соблюдением социальной дистанции, на бейсбольном поле в Атланте.

«Идея артистов, которые пытаются выступать, несмотря на любые внешние препятствия, — в нашем случае это пандемия, а тогда — условия Терезиенштадта, — для меня выглядит мощной историей упорства и вызова судьбе», — говорит Звулун.

Израильские музыканты исполняют музыкальное произведение, написанное жертвами Холокоста. Яд Вашем, Иерусалим. 21 ноября 2016 года Menahem Kahana / AFP via Getty Images

Грэм Паркер, генеральный директор Луисвилльского оркестра, не слышал об этой опере до того момента, как Абрамс познакомил его с ней. Но он сразу заявил, что чествование памяти Клинга важно для еврейской общины Луисвилля: когда оркестр только появился, многие из его участников были евреями.

«Оркестр имел глубокую связь с общиной Луисвилля с самого момента своего основания в 1937 году, — говорит Паркер, тоже еврей. — После катастрофического наводнения в городе, когда был сформирован оркестр, многие из первых его музыкантов пришли из того коллектива, который играл в “Еврейской ассоциации молодых людей”».

По словам Милштейна, опера не просто приоткрывает завесу над еврейской историей Луисвилля. История, рассказанная через музыку, кое-что сообщает об исследованиях на еврейскую тему, которыми Ульман занимался в концлагере.

«Большинство композиторов были ассимилированы, большинство не были иудеями, их называли евреями только из-за нацистских расовых законов, — говорит Милштейн. — Когда Ульмана арестовали, а затем отправили в Терезиенштадт, лишь тогда он начал по-настоящему осмыслять свой иудаизм, свои еврейские корни и еврейские темы».

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Мистики по необходимости: книга о творчестве музыкантов-евреев в концлагере в Терезине

Многие терезинские музыканты предвидели, что их больше никто никогда не увидит: они оставляли свои рукописи и бумаги спрятанными либо под полом бараков, либо в руках доверенных сокамерников. Музыка, написанная в Терезине, по определению не могла быть легкой: это были крупные композиторы военной эпохи, эпохи большого слома, когда музыка переосмысливалась всевозможными способами, и как бы с И.-С. Бахом на заднем плане.

The New Yorker: Еврейский трубач, развлекавший музыкой нацистов, чтобы выжить в Холокосте

Когда Фогель сидел в нацистских лагерях — вначале в так называемом образцовом лагере Терезиенштадт, а затем в лагере смерти Аушвиц, он вместе с примерно дюжиной других играл в джазовом оркестре под названием «Гетто свингерс». Такие музыкальные коллективы существовали во многих лагерях по всей подконтрольной нацистам Европе: музыкантов принуждали выступать для эсэсовцев — по приказу начальства и под невообразимым давлением.

Эпизоды кровавой драмы

Исполнение его музыки если и случалось, то по воле удачного стечения обстоятельств или энтузиазма друзей‑музыкантов. Зато он писал то, что хотел. Может быть, в этом и было его счастье: он мог реализовывать на нотной бумаге самые фантастические замыслы. У меня в архиве лежат его партитуры для огромных составов — «Параллельные миры» например. А тема Холокоста была для папы очень важна, он постоянно мыслями возвращался в Киев, в детство и юность.