Утром 24 марта двое палестинских террористов, вооруженных ножами, напали на израильских военнослужащих в районе Хеврона. Один солдат был ранен в плечо и руку, террористы уничтожены. Случай казался рядовым — волна террора в Израиле не стихает с начала осени. Однако спустя несколько часов представители крайне левой организации «Бецелем» обнародовали видеозапись, на которой видно, как солдат добивает лежащего на земле раненого террориста одиночным выстрелом в голову. Вечером того же дня стрелявший военнослужащий был задержан. С осуждением его действий выступили премьер‑министр и министр обороны. Инцидент взорвал социальные сети, но неожиданно выяснилось, что подавляющее большинство израильтян возмущены вовсе не поступком солдата, а заявлениями поторопившихся обвинить его политиков. Раскол произошел и внутри правительства: министр образования Нафтали Беннет вступил с премьером в публичную перепалку. В итоге Биньямин Нетаньяху был вынужден по сути дезавуировать свои слова, сказанные сразу после ареста военнослужащего. Более того, правые перешли в контрнаступление и фактически обвинили левых активистов в пособничестве террористам. Обвинения легли на подготовленную почву: израильтяне еще не отошли от шока, вызванного недавним телевизионным расследованием, продемонстрировавшим, как члены другой ультралевой организации, «Шоврим штика», собирают у демобилизовавшихся солдат ЦАХАЛа секретную информацию и целенаправленно внедряют своих «агентов» в армейские структуры.

Почему хевронский инцидент вызвал такой резонанс? Надо ли менять инструкции, определяющие, в каких случаях военнослужащий имеет право открывать огонь на поражение? Существует ли заговор левых радикалов против Государства Израиль? Как быть с обнажившимся в результате случая в Хевроне разрывом между израильской «улицей», с одной стороны, и политическим классом и ведущими медиа — с другой? На эти и другие вопросы мы попросили ответить депутата кнессета, лидера партии «Наш дом — Израиль» Авигдора Либермана и историка Александра Якобсона.

 

Авигдор Либерман → За последний год это уже четвертый израильский военнослужащий, который попадает под следствие. Ведется расследование по делу офицера, который во время операции «Несокрушимая скала» приказал открыть огонь по поликлинике, откуда арабский снайпер застрелил 26‑летнего капитана танковых войск. Под следствием находится полковник, чью машину толпа арабов забросала камнями, — предупредительные выстрелы не подействовали, и он убил одного из нападавших. В отношении офицера полиции, застрелившего террористку, бросавшуюся с ножницами на посетителей иерусалимского рынка, тоже до сих пор ведется следствие. Все это бьет по моральному духу армии, и мы знаем много случаев, когда солдаты или полицейские погибали, не решаясь открыть по террористам огонь на поражение. Мы помним о нескольких ситуациях, когда солдаты гибли, пытаясь надеть наручники на раненых террористов и получая удары ножом. Поэтому, если у солдата в Хевроне возникло подозрение, что у террориста под курткой спрятано взрывное устройство, он действовал правильно. Но, возможно, он даже ошибся — солдату лучше ошибиться и остаться в живых, чем погибнуть из‑за промедления и нерешительности.

Проблема заключается не столько в инструкциях, регулирующих правила открытия огня (хотя в условиях обострения террора их также следует привести в соответствие с действительностью), сколько в политике нынешнего правительства, которое предпочитает наказать солдата, выполнявшего свой долг, но не раздражать «правозащитников». Выступления главы правительства, министра обороны, начальника Генштаба против 19‑летнего солдата, находящегося на действительной службе, их заявления, что он якобы действовал вопреки моральным принципам ЦАХАЛа, абсолютно недостойны и неприемлемы. Фактически правительство, не дожидаясь результатов расследования и вердикта суда, вынесло приговор солдату, которого оно само отправило защищать свою страну, солдату, ликвидировавшему террориста. Оно по сути натравило на этого парня израильскую прессу, которая устроила над ним сразу же после инцидента настоящий суд линча. Не менее возмутительно и то, что премьер‑министр ведет себя как флюгер, меняя тон под воздействием общественного мнения. Правительство более всего занято собственным политическим выживанием, это главный мотив всех его действий. При этом оно не может вообще игнорировать глас народа, помня о будущих выборах, поэтому пытается вилять и лавировать, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Но подобное циркачество не может продолжаться долго.

Ни для кого не секрет, что крайне левые организации вроде «Шоврим штика» и «Бецелем» финансируются из тех же источников, что и террор против Израиля. А слишком большое число «совпадений» — «правозащитники» с видеокамерами не в первый раз оказываются «в нужном месте в нужное время» — наводит на мысль о том, что они совсем не случайны.

 

Александр Якобсон → Понятно, почему именно этот случай вызвал такой резонанс — он был зафиксирован на видео. Палестинцы регулярно утверждают, что израильские военнослужащие их «казнят», расстреливают без всяких оснований. Как правило, это вранье, но время от времени действительно происходят вещи, которые выходят за рамки законов и армейских приказов. Кажется, в данном случае имел место именно такой инцидент, по крайней мере есть несомненное основание для расследования. Я думаю, заявления Нетаньяху и министра обороны, что происшедшее противоречит моральным нормам израильской армии, были правильными. На ход следствия, тем более на суд они никоим образом не повлияют, это ясно каждому, кто хоть что‑то знает об Израиле.

Сейчас говорят, что солдаты гибнут из‑за того, что боятся стрелять. Но ведь были случаи, когда люди, не имевшие отношения к террористам, гибли, потому что кто‑то поторопился выстрелить. В начале нынешней волны террора убили 28‑летнего репатрианта из Дагестана — он кричал, странно себя вел, на всякий случай солдаты его застрелили, оказалось, свой. Гибли палестинцы, не замешанные в терроре, гибли или получали ранения от шальных пуль и неточных выстрелов израильтяне. В такой ситуации несчастный случай может произойти и когда медлишь с выстрелом, и когда торопишься.

Глупо полагать, будто наше военное командование стремится сажать в тюрьму солдат, которые просто совершили ошибку, об этом только что говорил начальник Генштаба Гади Айзенкот. Но в данном случае есть основания считать, что солдат решил «наказать» террориста, добив его выстрелом в голову. Между ранением террориста и его убийством прошло шесть минут, то есть выстрел не мог быть спонтанной реакцией на атаку. Вопрос принципиальный: израильский солдат ведет бой или самовольно карает за преступление? Последним солдат армии цивилизованной страны заниматься не может. Такие вещи происходят на любой войне, но дело правового государства и военного начальства их пресекать. Убить террориста для нейтрализации — нет проблем, в ходе нынешней кампании террора солдаты при необходимости убивали и подростков, и женщин, участвовавших в терактах, и никто по убитым не скорбел. Но если человек ранен и явно больше не представляет опасности, выведен из строя — его не добивают, а оказывают помощь.

Да, многие израильтяне сейчас высказываются в поддержку арестованного солдата, и их эмоции можно понять. Но в цивилизованном государстве вопрос, когда человека убивать, а когда нет, решается не «улицей», не опросами общественного мнения, а законом. Мы не Сирия и не Ирак, у нас не действуют народные милиции, которые заняты взаимным истреблением, мы не занимаемся бессудными расправами и линчеванием. Здесь есть Армия обороны Израиля и демократически избранное правительство, которое я не поддерживаю, но это законная власть в стране.

Я не думаю, что кто‑то всерьез утверждает, будто палестинские террористы, собираясь на «дело», приглашают с собой людей из «Бецелем». Во‑первых, по данным наших служб безопасности, нынешние террористы действуют не в рамках какой‑то организации, а по личной инициативе. Во‑вторых, любой террорист, мне кажется, будет опасаться, что информация, которую он передает израильским правозащитникам, может утечь к спецслужбам. В‑третьих, он не видит разницы между правыми и левыми израильтянами и с удовольствием пырнул бы ножом активиста «Бецелем», попадись тот ему.