Еще посмотрим

Гостиная семьи Глюк

Алексей Мокроусов 3 марта 2017
Поделиться

«Приди, возлюбленный мой…»

Прага, Еврейский музей, до 12.3

Вместе с Музеем чешской литература Праги Еврейский музей рассказывает о Песни песен царя Соломона — не только об истории текста, его месте в еврейской служебной традиции и переводах на чешский язык, но и об истории иллюстрирования Песни песен с начала ХХ века и до наших дней.

Афиша выставки «Приди, возлюбленный мой…»

Гостиная семьи Глюк

Вена, Еврейский музей, до 26.3

Семья скорняков Глюков переехала в австрийскую столицу в начале ХХ столетия — как и многие галицийские евреи, уроженцы Тернополя прибыли сюда в поисках лучшей доли. Судьба была благосклонна к их мастерству. Глюки жили неплохо, после нескольких лет скитаний они обосновались на Фляйшмаркт, 15. Мебель 1920‑х годов из их венской гостиной — редкий пример еврейской собственности, не «ариизированной» нацистами в 1930‑х. Сейчас ее показывают на кабинетной выставке, посвященной, конечно же, не истории ар деко, но бегству и вынужденной эмиграции.

Мебель из гостиной семьи Глюк. Вена. 2016.

Сумевшая уехать после аншлюса в Париж семья увезла с собой угловой диван, стол, табуретки, сервант и книжный шкаф. Три года назад венский музей получил мебель в подарок от 80‑летнего Генри (Хайнца) Глюка. Его мать, которая так и не смогла после оккупации покинуть Францию, арестовали в Ницце в 1942‑м, она погибла в Освенциме, сына же спасли католики, спрятавшие его сначала в монастыре, а затем в одной семье в Экс‑ан‑Провансе. Отцу с дядей удалось бежать в Америку, откуда и прислали теперь гостиную.

К выставке вышел каталог. 

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Первый геноцид ХХ века

Для оставшихся в живых гереро организовали концлагеря. Как признано в докладе ООН 1985 года, это был первый случай геноцида в XX столетии, историки сравнили его с последующим геноцидом евреев. Сама Германия согласилась с такой оценкой лишь 19 лет спустя.

Английские годы Люсии Мохой

Помимо заказных портретов, например Эммы, графини Оксфорда и Асквита, или физика‑нобелеата барона Блэкетта (благодаря этим работам можно многое понять в феномене стиля и феномене аристократов), и ландшафтной фотографии показывают и снимки, сделанные Люсией Мохой во время ее многочисленных путешествий, в том числе на Балканы и Ближний Восток, включая Израиль.

Шекспир, Малер, Бродский: между дневником и рецензией

Возможно, если бы и Джон Фаулз проявил интерес к еврейским анекдотам, его записи в дневниках выглядели бы чуть иначе. Здесь много обобщающих замечаний о знакомых евреях, порой словно высказанных обывателем, а не известным писателем: «Как у всех евреев, у него нет глубокого интереса к природе — только поверхностный, однако он чувствует, что этого несообразно мало: он живет в таком диком месте и не знает о нем практически ничего».