В 1979 году, вскоре после исламской революции в Иране и прихода к власти мулл, видные деятели еврейской общины этой страны попросили встречи с аятоллой Хомейни, новым правителем, рассказывает журналистка i24NEWS Йоханна Африат.

Еврейские лидеры на встречу принесли поднос, наполненный золотом и серебром, в котором был спрятан чек на десять миллионов долларов: так они надеялись купить себе мир. 

На следующий день Хомейни заявил, что любой, кто нападет на еврея, должен быть привлечен к ответственности.

После падения шаха и его автократической власти иранские евреи стремились продолжить свое мирное существование в стране, которую они населяли в течение 2000 лет. В отличие от общин в других мусульманских странах, в Иране меньшинство никогда не подвергалось преследованиям и потому никогда не было вынуждено бежать. Те, кто уехал в Израиль после его основания в 1948 году, сделали это по собственной воле.

Однако надежды оказались недолговечными. Произвольный показательный суд и казнь в мае 1979 года бизнесмена Хабиба Эльганяна — одного из самых богатых и влиятельных деятелей еврейской общины Ирана — стала для многих иранских евреев сигналом к ​​тому, что им следует уезжать. 

И хотя до исламской революции их было 100 тыс. человек, подавляющее большинство покинуло страну.

Остальные предпочли остаться и до сих пор находятся там со своими детьми и внуками. 

В настоящее время еврейская община Ирана, насчитывающая, по оценкам, от 9 до 15 тыс. человек, остается третьей по величине на Ближнем Востоке после общин Израиля и Турции.
Как объяснить тот факт, что в фундаменталистском мусульманском государстве, питающем настоящую одержимость уничтожением Израиля, по-прежнему проживает так много евреев?

Золотая тюрьма

Нельзя не принимать во внимание тот факт, что в этой общине большое число пожилых людей, говорящих только на фарси, для которых отъезд был бы трудным. Однако главная причина, по которой евреи остаются, их относительное финансовое благополучие.

«Евреи, несомненно, добились материального успеха в Иране и знают, что их имущество и сбережения, конвертированные в доллары, почти ничего не стоят. Они цепляются за то, что имеют», —  говорит президент общины иранских евреев в Израиле Сион Хасид.

Ныне живущий в Иерусалиме, он приехал из Ирана в Израиль около 60 лет назад, когда ему было 20. Этот бизнесмен, сколотивший состояние на недвижимости, финансирует культурные мероприятия, призванные напомнить ряду израильтян об их иранском происхождении, и пытается способствовать репатриации из Ирана, которая, к его большому сожалению, остается скромной.

Хотя в начале 2000-х годов Израиль принял около 600 иранских евреев, в последние более чем десять лет репатриация из этой страны в еврейское государство практически не регистрировалась.

Даже финансовые стимулы правительства в 2007 году, поддержанные меценатами, ничего не изменили: 10 тысяч долларов, обещанных каждому репатрианту из Ирана по прибытии, оказалось недостаточно, чтобы вызвать большую волну репатриации, только сотня семей откликнулась на призыв.

Этот период казался благоприятным для репатриации – ведь у власти находился президент Махмуд Ахмадинежад, который постоянно обострял убийственную риторику в отношении Израиля, призывая «стереть страну с лица земли». Но евреи Ирана, опять же, предпочли от этого отвернуться.

Определенные рефлексы, служащие гарантией их безопасности, составляют неотъемлемую часть образа жизни иранских евреев. Многие торговцы, экспортеры и бизнесмены, большинство из которых со своими семьями живут в Тегеране, не скрывают своего происхождения, но знают, что должны заниматься делами, не создавая шума и, прежде всего, воздерживаясь от обсуждения политики.

Так, столичные ювелиры не стесняются вывешивать на своих витринах подвески в виде магендовида, но избегают острых тем в беседах с покупателями.

Антисионизм и поддержка палестинцев, которые демонстрируют многие из этих евреев, также продиктованы инстинктом самосохранения. Вспомните, как в 2015 году Сиамак Моресадег, депутат-еврей, участвовал в жесткой антиизраильской обличительной критике наряду с президентом Роухани, которого он сопровождал на Генеральную ассамблею ООН.

«Они публично критикуют Израиль, потому что хорошо знают, чего от них ждут, но в сердцах и в синагогах их молитвы обращены к Иерусалиму», — говорит Хасид.

Помимо этих ограничений, евреи Ирана, большинство из которых религиозны, пользуются теми преимуществами общинной жизни, которые можно найти во многих странах диаспоры: у них есть синагоги, где они празднуют свадьбы и бар-мицвы (только в Тегеране их около пятнадцати), есть школы, миквы, кошерные продукты и свои рестораны.

Все это под благожелательным оком режима, который, заявляя о своем отвращении к Израилю и сионизму, всегда заботился о том, чтобы отметить их отдельность от иудаизма. Иранские власти не перестают подчеркивать свое уважение к евреям, и это широко рекламируется.

Место, зарезервированное для еврейской общины в парламенте — как и для любого другого меньшинства, или недавний, финансируемый государством ремонт синагог и гробницы Мордехая и Эстер являются частью этой стратегии.

«В отличие от Европы, у входа в наши синагоги и наши школы нет охраны», — заявил в 2020 году главный раввин Ирана Иегуда Гарами.

Существует много аспектов, позволяющих евреям утверждать, что к ним здесь относятся наравне с мусульманским населением страны, с которым они поддерживают хорошие отношения.

«У иранцев нет враждебности к евреям. У большинства нет даже враждебности к Израилю. Они ненавидят <иранский> режим и не солидарны с его идеями», — утверждает Хасид.

Но евреев, покинувших Иран, не одурачить. «Эта община живет в позолоченной тюрьме и не осознает, насколько ограничены ее права. Они живут в ограниченном пространстве, которое называют свободой, потому что у них нет другого ориентира», — говорит Хасид.

«В детстве нас ежедневно били по дороге в школу, а нашим матерям не разрешали прикасаться к фруктам и овощам на рынке, потому что «евреи нечисты»… Однако мы думали, что это нормально, потому что мы всегда так жили», — сетует он.

Евреи не могут работать ни на государственной службе, ни в армии, ни в высших учебных заведениях, а поездки в Израиль запрещены, сообщает Хасид. Следовательно, это не совсем то, что можно было бы назвать  равенством.


Антисионизм против антисемитизма

Для иранского интеллектуала и писателя Рамина Пархама, живущего во Франции, отрицание, демонстрируемое иранскими евреями, выглядит результатом как их собственного инстинкта самосохранения, так и пропаганды иранского режима.

Пархам указывает, что концепция, согласно которой антисионизм отличается от антисемитизма, придумана не кампанией «Бойкот, отчуждение и санкции» (BDS) или радикальными левыми, а разработана отцами исламской революции с целью успокоения западного мира.

«Муллы быстро поняли, что доверие к режиму на международной арене зависит от его уважения к евреям и другим меньшинствам. Но ведь это лишь вопрос сохранения видимости», —  заявляет Рамин Пархам.

«Евреи против сионистского режима» — это риторика, которая одновременно позволила Ирану сделать Израиль своим «врагом номер один» и породила неразрешимый конфликт лояльности у евреев страны. «Мы евреи, но мы не сионисты», — заявляет это меньшинство.

А у иранского режима повсюду есть глаза и уши – факт, который не ускользнул от внимания  еврейского населения, – и подозрения в двойной лояльности всегда присутствуют. 

Местная община также не забывает о судьбе десяти иранских евреев, осужденных в 2000 году за шпионаж в пользу Израиля. Некоторые из них были казнены. 

В лучшем случае мы слышим, как они говорят о конкурсах карикатур на тему Холокоста и отрицании Холокоста Ахмадинежадом, что президент «должно быть недостаточно информирован».

…Джордж уже несколько лет живет в Израиле, а его родители все еще в Иране. Следы страха по-прежнему живы в нем, он не хочет говорить о своей семье, опасаясь за их безопасность.

Он взвешивает каждое свое слово, прежде чем что-то сказать. 

По его словам, евреи Ирана живут хорошо, соседи-мусульмане уважают их.

«Если они работают и живут в своем углу, оставаясь незаметными, — нет проблем», —  говорит он. Однако сожалеет, что у его родителей нет возможности поехать в Израиль и он не может их навестить. Он не видел родителей три года.

Пархам подтверждает подобное понимание. Различие между евреями и Израилем не переживет открытого конфликта между Ираном и еврейским государством: гипотетический сценарий, который кажется все более вероятным по мере того, как Иран приближается к порогу создания ядерного оружия… И соглашение, которое якобы вот-вот будет подписано в Вене, может ничем не помочь в плане сдерживания этой ситуации.

«Все евреи Ирана – потенциальные заложники. В случае войны с Израилем муллы без колебаний используют их в качестве разменной монеты. Они живут взаймы».