Неожиданные эффективные по силе массированные удары крупных сил танков и авиации немецко-фашистской армии в июне 1941 года привели к окружению наших приграничных армий на всех фронтах и к захвату противником 3,5 миллионов пленных. Среди них были и 63 генерала. В 1942 году немцами было захвачено 1,5 миллиона пленных, в том числе 16 генералов. До 1944 года попали в плен еще трое. Среди всех 88 пленных генералов евреев было двое. Оба попали в плен в ходе неудачной для нас Харьковской наступательной операции Юго-Западного фронта, войска которого гитлеровцы сумели окружить.

Началась эта операция 12 мая. Соединения продвинулись вперед на 50 километров, но уже 20 мая крупные танковые группировки гитлеровцев мощными ударами с севера и юга при поддержке большого количества авиации окружили наши наступавшие войска, раздробили их и нанесли им большие потери. Четыре армии и кавалерийский корпус с тяжелыми боями пробивались из окружения отдельными отрядами и группами. Одну из таких групп численностью около 50 человек вел заместитель командующего 6-й армии по тылу генерал-майор Григорий Моисеевич Зусманович, опытный командир, участник гражданской войны, в ходе которой был членом реввоенсовета 2-й армии Восточного фронта, затем командиром дивизии на Южном фронте. После окончания в 1936 году Военной академии вновь командовал стрелковой дивизией. В 1937 году получил звание комдива, а в 1940-м —֫ генерал-майора. В его характеристике 1939 года было записано: «умелый, волевой, обладает большим военным опытом и кругозором, целесообразно использовать на крупной оперативной работе». Вот какую характеристику дал в 1940 году Зусмановичу командующий 6-й армией генерал-лейтенант Музыченко (тоже в 1941 году попавший в плен): «С приходом Г. М. Зусмановича работа тыла армии резко улучшилась. Войска всегда были обеспечены всем необходимым. Сам он — часто в дивизиях, быстро и грамотно решает все вопросы. Энергичный, волевой, требовательный».

Выводя из окружения свою группу, Зусманович умело выбирал маршрут в обход гитлеровских частей, с которыми все же довольно часто приходилось вести бои, терять людей. 24 мая их осталось всего двенадцать, а до линии фронта — всего 5 километров. Генерал готовил последний бросок, но тут их атаковал большой отряд гитлеровцев. Зусманович был ранен в ногу, но продолжал руководить боем. «Всем отходить не к фронту, а назад! — кричал он своим могучим басом, — обойти противника». Но сам идти не мог. Отстреливался из автомата, потом из пистолета до последнего патрона. Тут на него навалились трое немецких солдат, стянули руки назад, подвели к офицеру. Увидев человека в генеральской форме, тот сразу же отвез его в штаб корпуса…

Зусманович родился и вырос на Украине в селе Хортица на Днепропетровщине, свободно говорил по-украински. На всех допросах, а их было много, говорил только на этом языке. Рассказал правду о наших складах, запасах боеприпасов, ибо знал, что все это уже захвачено гитлеровцами. Был он беспартийным, и среди его документов, естественно, не было партбилета. Это на первых порах спасло ему жизнь. В лагере, куда он был брошен, были солдаты из стрелковых частей, которые, естественно, не знали «тылового» генерала. Поэтому, как это, увы, нередко бывало, не оказалось подлеца, который сказал бы, что Зусманович — еврей. Сотрудничать с немцами, что предлагалось каждому пленному генералу, он наотрез отказался. Его перевели в лагерь у города Холм в Польше. Зусманович организовал здесь группу пленных для побега. Кто-то его выдал, и Григория Моисеевича на два месяца бросили в карцер — бетонную трубу диаметром 1,5 метра с водой внизу, без света. Кормили один раз в день холодным супом без хлеба. Зусманович был большого роста, плотный, широкоплечий. Из карцера он вышел почти дистрофиком.

Через некоторое время генерал вновь начал беседовать с отдельными пленными о побеге, говорил о неминуемой победе Красной Армии. В наказание его перевели в лагерь Нюрнберг, славившийся тем, что там пленные на тяжелых работах быстро гибли. Вечерами Зусманович рассказами о гражданской войне, о контрнаступлении под Москвой всячески подбадривал товарищей. Порой вспоминал родную Хортицу; отца Моисея Львовича, проработавшего всю жизнь на мельнице, которому он помогал в юности; мать Сарру Исааковну, всегда в домашней работе и заботах; школу; четыре года службы в царской армии; первый орден Красного Знамени, полученный в 1924 году за героизм, проявленный в боях. Много думал о прошедшей операции. Как мог командующий фронтом маршал Тимошенко не знать, что на флангах наступающих войск сосредотачиваются превосходящие танковые группировки врага? Почему заблаговременно не перешел к обороне, потерял управление армиями? Но больше всего думал, как бежать из этого ада, постоянно вел просоветскую агитацию. Наказание было скорым — перевод в 1943 году в крепость Вайсенберг. Изнурительный труд в шахте, утром — чай, в обед — суп из картофельных очисток, вечером — опять суп и частые побои «за невыполнение нормы» или поддержку других пленных. Даже некогда могучий организм Зусмановича не выдержал, и осенью 1944 года Григорий Моисеевич умер от истощения. Пленные сами похоронили «своего генерала».

Вторым генералом-евреем, попавшим в плен, был Аркадий Борисович Борисов (Шистер). Родился он в Бухаре, в семье портного. Уже в 1919 году вступил в Красную Армию — стал курсантом кавалерийских курсов. До 1921 года участвовал в гражданской войне в Туркестане, был награжден орденом Красного Знамени. Очень хотел учиться, и в 1924 году окончил Военную академию. Как способный, толковый, хороший организатор, он был назначен на ответственную должность заместителя начальника штаба (одновременно начальником ведущего оперативного отдела) Туркестанского военного округа. Но штабной работой тяготился, просился в строй, и уже через год стал командиром кавалерийского полка, которым прокомандовал четыре года. Затем опять три года в штабе, но уже в оперативном управлении РККА. С 1930 года был командиром кавалерийской бригады, опровергая мнение антисемитов о том, что евреи с конем справляются плохо. Комбриг показывал пример джигитовки, рубки, владения винтовкой на полном аллюре.

С 1937 по 1941 год Борисов находился в тюрьме по выдуманному обвинению (участие в военном заговоре). Вел себя мужественно. Несмотря на избиения и пытки, ни одного «признания» не подписал, и с началом войны был выпущен на свободу «из-за отсутствия состава преступления». Стал заместителем командира кавалерийского корпуса на Юго-Западном фронте. В ноябре 1941 года в ходе успешного контрнаступления ему было присвоено звание генерал-майора. В январе 1942 года кавалерийская группа Борисова совершила глубокий рейд в тыл врага и способствовала овладению городом Барвенково.

В мае 1942 года в Харьковской наступательной операции Аркадий Борисович командовал отдельной кавалерийской группой своего корпуса. Во главе ее он совершил успешный рейд по тылам противника, продвинулся вперед на 170 км дальше всех войск фронта и вышел к городу Краснограду. После контрударов гитлеровцев и окружения войск фронта (350 тысяч человек) ему пришлось отходить с боями по вражеским тылам более двухсот километров. Всего из окружения вышло только 22 тысячи человек, но в их числе — большое количество кавалеристов Борисова. Сам же он, к сожалению, уже у линии фронта был серьезно ранен и после неравного боя вместе с несколькими кавалеристами попал в плен. Уже после войны от одного из них стало известно, что на первом же допросе он гордо сказал: «Я — еврей, хоть и командую казаками. Плевать я хотел на вас. Жаль только, что не доживу до нашей победы».

Его расстреляли тут же.

«Такого бесстрашного и справедливого командира, как Борисов, — добавил рассказчик, — я никогда не видел. Помню его до сих пор».

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 77)