У распространенной в странах бывшего соцлагеря «теории замещения», согласно которой ответственность за Холокост возлагается исключительно на немцев, а местные коллаборационисты активно обеляются, есть свое отражение. В данном случае даже не одно, а как минимум два.

Первое характерно для стран, приватизировавших советский нарратив о войне, — России и Беларуси. Правящий класс в этих странах не испытывает нужды в возвеличивании антисоветских повстанцев, сотрудничавших с нацистами. Здесь власть признаёт и Холокост, и участие коллаборационистов в уничтожении евреев (впрочем, к вящему удобству властей, коллаборационисты эти часто оказываются пришлыми — украинцами и прибалтами). Но при этом Холокост старательно «растворяется» в общей трагедии граждан СССР, оказавшихся в плену или под оккупацией. При этом число погибших в СССР автоматически замещается числом погибших в РФ, которая становится «самой пострадавшей от войны».

Так, во время опроса, проведенного сайтом Regions.ru в апреле 2007 года, о том, должна ли предусматриваться уголовная ответственность за отрицание Холокоста, председатель Комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам А. Лысков заявил, что, поскольку такую же трагедию пережили все народы СССР, нужно вводить наказание и за отрицание этой трагедии. Член Комитета Совета Федерации по делам СНГ О. Пантелеев так же, как и Лысков, предложил «не выделять отдельно трагедию Холокоста». Еще несколько депутатов Государственной думы: заместитель председателя Комитета по информационной политике А. Кравец (КПРФ), член Комитета по международным делам И. Баринов («Единая Россия») и член Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками В. Алкснис («Народная воля») — выступили с заявлением о том, что принятие подобного законопроекта приведет к тому, что евреи будут выделены из числа погибших и окажутся «равнее» других.

О подобных взглядах некоего крупного чиновника рассказал в интервью «Радио Свобода» 27 января 2016 года президент Российского еврейского конгресса Юрий Каннер: «Я как‑то обсуждал эту тему с одним крупным государственным деятелем, совершенно не антисемитом. Он мне сказал: “Слушай, Юра, что вы, евреи, со своими шестью миллионами жертв?! У нас тридцать миллионов погибло”».

Именно в рамках этой теории российские власти уже несколько лет (как минимум, с 2011 года) отказываются внести День памяти жертв Холокоста в перечень официальных памятных дат, при этом не возражая, чтобы этот день отмечала еврейская община. Предлогом для отказа служит наличие в календаре Дня памяти и скорби (22 июня — день начала войны).

Эта идеология проникла и в школьные учебники. Так, в вышедшем в издательстве «Просвещение» учебнике истории для 11‑го класса профильного уровня, написанном В. Шестаковым, Холокост (без указания этого термина) упоминается наравне с прочими бедствиями мирного населения. «Киев — фашисты замучили здесь более 200 тыс. советских людей. Местом гибели свыше 100 тыс. русских, украинцев и евреев стал овраг на окраине Киева — Бабий Яр». Далее туманно говорится о «чудовищных преступлениях против человечности» и в большей степени описывается трагедия советских военнопленных (снова без выделения судеб военнопленных‑евреев). Несколько лучше составлен учебник, авторы которого — О. Волобуев и С. Карпачев — знают слово «Холокост» и сообщают о массовых расстрелах евреев в Бабьем Яру и почему‑то в Керчи (Ростов‑на‑Дону отдельного упоминания не удостоился, хотя это было бы логичнее).

В 2012–2013 годах вокруг памятной доски мемориала в Змиевской балке в Ростове‑на‑Дону разразился скандал. В ноябре 2011 года мемориальная доска с текстом: «11–12 августа 1942 года здесь было уничтожено нацистами более 27 тысяч евреев. Это самый крупный в России мемориал Холокоста» — была демонтирована, и вместо нее появилась новая, в тексте на которой фигурировали «мирные советские граждане и [footnote text=’См.: Почему свидетели Шоа не свидетельствуют о Шоа и другие манипуляции отрицателей и ревизионистов‘]военнопленные[/footnote]».

Областное Министерство культуры вначале сослалось на формальную причину — отсутствие официальных документов, в которых говорилось бы, что мемориал в Змиевской балке — памятник Холокоста. Но 24 января 2012 года начальник Ростовского управления культуры Людмила Лисицына заявила, что это «не подтверждено ни одним документом» и точных данных о том, сколько среди погибших было евреев, нет. Эта линия продолжала оставаться магистральной и в дальнейшем, обрастая подробностями по мере попыток еврейской общины Ростова‑на‑Дону при поддержке ФЕОР и РЕК добиться исправления ситуации.

В ростовских СМИ появились заявления о том, что евреи‑де пытаются «приватизировать» общую трагедию и «делить погибших по национальностям». Строивший мемориал архитектор Рубен Мурадьян неоднократно заявлял, что начатый общиной судебный процесс с требованием восстановления прежней таблички «разжигает межнациональную рознь среди ростовчан» и предлагал еврейским организациям создать свой мемориал на части «расстрельной» территории, где ныне находится бензоколонка. А националисты из ростовского филиала движения «Русский Образ» в начале 2012 года объявили о подаче в прокуратуру заявления с требованием проверить деятельность РЕК на предмет разжигания межнациональной розни под предлогом того, что «выделение» евреев из общей массы жертв нацистов якобы «оскорбляет память» и «принижает национальное достоинство» остальных погибших в Змиевской балке. Компромисс был достигнут в декабре 2013 года (по слухам, после вмешательства «сверху»). Текст новой таблички такой: «Здесь, в Змиевской балке, в августе 1942 года гитлеровскими оккупантами было уничтожено более 27 тысяч мирных граждан Ростова‑на‑Дону и советских военнопленных. Среди убитых — представители многих национальностей. Змиевская балка — крупнейшее на территории Российской Федерации место массового уничтожения фашистскими захватчиками евреев в период Великой Отечественной войны».

В 2010 году главный редактор челябинского Интернет‑СМИ UralDaily.ru А. Корецкий обвинил евреев в неблагодарности, поскольку они, мол, не сказали русским спасибо за спасение от фашизма. «…37 миллионов жизней русских для вас — вода. Ведь это не еврейская кровь, верно? Евреи чужую кровь не жалеют», — писал он. 

Такого рода точка зрения пользуется поддержкой некоторой части клириков РПЦ. Когда в мае 2012 года портал Regions.ru провел среди клириков опрос о необходимости изучать в школе историю Холокоста, директор Традиционной гимназии, кандидат исторических наук священник Андрей Постернак заявил, что «правильным и более справедливым» было бы более пристальное изучение числа погибших во Второй мировой войне граждан СССР — «в основном русских», а также мучеников за веру. Призыв «не выделять» жертв Холокоста поддержал и преподаватель Московской духовной академии и семинарии иеромонах Тихон (Зимин).

А в следующем, 2013 году председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион в приветствии участникам церемонии открытия в Аушвице обновленной российской национальной экспозиции «Трагедия. Мужество. Освобождение» фактически повторил слова своих подчиненных: «Люди, охваченные безумной идеей собственного совершенства, объявив остальных людей “недочеловеками”, создавали подобные лагеря для “технологичного” истребления тех, кто не соответствовал их критериям принадлежности к человеческому роду. Следствием такой политики стали миллионы невинно убиенных людей, единственная вина которых состояла в том, что они родились евреями, русскими, украинцами, белорусами, поляками, сербами, цыганами и людьми иных национальностей». Он упускает из виду, что по национальному признаку уничтожались лишь три перечисленных митрополитом народа — евреи, цыгане и сербы (при этом лишь евреев и цыган уничтожали повсеместно, а уничтожение сербов было идеей хорватских усташей, но не Гитлера).

Этот прием активно используют и радикальные националисты. В вышедшей в 2013 году книге публициста О. Платонова «Эпоха Сталина» со ссылкой на отрицателя Холокоста Ю. Графа численность погибших евреев оценивалась в 0,5 млн человек. При этом заявлялось, что эта цифра в 44 раза меньше числа русских, погибших на войне, и именно русский народ «испил самую большую чашу страданий во Второй мировой войне».

Подобная же ситуация сохраняется в Беларуси, где власти, по оценке историка‑эксперта [footnote text=’См.: Браточкин А. Память о «Великой Отечественной войне» исчерпала себя? // Интернет‑журнал «Новая Европа». 22.04.2015.’]Алексея Браточкина[/footnote], пытаются решить две задачи: «а) формальное приспособление советских интерпретаций истории Второй мировой войны к новому “национальному” контексту и борьба с политической оппозицией, пытавшейся подвергнуть сомнению некоторые аспекты истории войны, и б) сохранение риторики “общего военного прошлого” для сохранения отношений с Россией». Автор учебника истории для 10‑го класса Е. Новик, рассказывая об уничтожении евреев Минского гетто, упоминает, что в стране было еще около 100 подобных гетто и говорит об участии коллаборационистов из Литвы, Латвии и Украины в массовом уничтожении евреев. Однако, когда речь заходит о лагерях уничтожения, автор умалчивает о том, что основными их «клиентами» были евреи. В заключение г‑н Новик сообщает, что всего во время оккупации в Беларуси погибло 2,2 млн мирных жителей, но числа погибших евреев не указывает. Есть лишь данные по Минскому гетто, которые при всей своей грандиозности — 100 тыс. человек — абсолютно «не смотрятся» рядом с общим числом погибших. Реальное число еврейских жертв — 800 тыс. человек — не приводится, поскольку могло бы вызвать ряд очень неудобных вопросов, подтачивающих статус белорусов как «народа‑страдальца». Кроме того, белорусским еврейским общинам в значительно большей степени, чем российским, довелось столкнуться с унаследованным от СССР стремлением власти «растворить» Холокост, используя мемориальные памятники. Белорусский историк и еврейский активист Я. Басин отмечал в 2015 году, что лишь единичные памятники и обелиски имеют надписи с указанием числа евреев, погибших в результате гитлеровского геноцида. «Чаще всего власти не желают разрешать такие надписи. Их довод: даже если здесь лежит хотя бы один нееврей — партизан или просто местный житель, — надпись уже неверна», — подчеркивал он в интервью газете «Салидарносць».

Второе отражение «теории замещения» — попытки принижения значимости Холокоста путем конструирования других «холокостов». Вероятно, авторы подобных теорий надеются не столько подорвать статус Холокоста как неповторимого явления, сколько получить выплаты (или какие‑то привилегии, которые, как они уверены, имеют евреи) как жертвы геноцида. В основном речь идет о попытках провозгласить существование т. н. «русского холокоста» — якобы имевшего место под руководством евреев истребления русских в советский (а иногда и в постсоветский) период. Так, ЛДПР в предвыборной брошюре «ЛДПР указывает дорогу», выпущенной осенью 2011 года, выдвигала требование о создании «Института Русского холокоста ХХ века».

От увлечения «холокостостроительством» оказались несвободны и ученые. В 2012 году журналист Алексей Пивоваров снял фильм «Хлеб для Сталина. История раскулаченных», в котором «русским холокостом» объявлялась коллективизация. В фильме говорилось: «Разница двух геноцидов — в отборе и степени огласки. В СССР не было ни газовых камер, ни лагерей раскулаченных. Большинство жертв русского холокоста умрет от голода». При этом на открытом показе фильма в пресс‑центре РИА «Новости» 21 ноября 2012 года историк‑крестьяновед Теодор Шанин, хорошо представляющий, что такое Холокост, решительно поддержал это сравнение, заявив: «Это и был русский холокост. Его решительно можно сравнить с Холокостом и с точки зрения населения, которое пострадало, и с точки зрения результатов — исчезновения целого слоя». Однако ни журналист, ни ученый не подумали, что у двух процессов было одно кардинальное отличие. Крестьяне могли спастись от ссылки, вступив в колхоз или сбежав из родной деревни в город (беглецов, за редким исключением, не искали), а от нацистской машины уничтожения откупиться имуществом было невозможно.

Подобные попытки регулярно предпринимаются на Украине, где мы наблюдаем упорное желание уравнять Голодомор как «геноцид украинцев» (иногда добавляется: «геноцид украинцев евреями», но это отдельная тема) и Холокост. Некоторые шаги на этом пути сделали и крымские татары. Крымско‑татарское новостное «Агентство “Крымские новости”» 27 января сего года опубликовало интервью с руководителем Украинского центра изучения истории Холокоста Анатолием Подольским, который якобы заявил: «Депортация крымских татар как одно из преступлений сталинского режима сравнима с геноцидом евреев при гитлеровском режиме». Впрочем, сам А. Подольский в интервью автору статьи заметил, что в «Крымских новостях» его неправильно перевели. «Я говорил “порівнюємо”, а это значит, что мы сравниваем (говорим о типологии и особенностях, о различиях, о важности памяти…), а не “сравнима”», — сказал он. 

Таким образом, мы видим, что тему Холокоста можно использовать не только для отрицания Холокоста и обеления коллаборационистов, но и для укрепления советского нарратива о войне, советской версии истории ХХ века и даже для дискредитации соперников.