Это не картина стоимостью в несколько миллионов долларов, которую когда‑либо увидят в голливудских фильмах, пишет The Times of Israel. Но для Хилы де Кей и ее брата Йоны Гольдшмидта картина Ловиса Коринта, которая висела когда‑то на вилле их бабушки и дедушки в городе Бреслау, стала всем.

Картина немецкого художника под названием «Жительница Тироля с кошкой», написанная в 1913 году, была лишь одним произведением искусства в большой коллекции современных мастеров, принадлежавшей предпринимателю Фрицу Гольдшмидту и его жене Тее. Коллекция была изъята нацистами накануне депортации супругов в Терезиенштадт. Впоследствии они погибли в Аушвице.

Потерянная на десятилетия, как и остальные работы из собрания Гольдшмидтов, картина Коринта вдруг появилась в австрийском аукционном доме 13 лет назад и была продана за 60 тыс. евро.

Венский аукционный дом Im Kinsky отказывается раскрыть имя покупателя. Однако в 2020 году семье наследников Гольдшмидта предложили выкупить картину за 50 тыс. евро.

«Мы ни цента не собираемся платить за то, что было украдено», — говорит Йона Гольдшмидт, профессор уголовного права чикагского Университета Лойолы.

Он сам, Хила де Кей, их сестра Ханна и три двоюродных брата не намерены отказываться от борьбы за возвращение картины — единственного предмета из коллекции их бабушки и дедушки, который до сих пор был найден.

«Это наше наследие. Мы знаем, что наши родители изо всех сил пытались вернуть эту и другие картины. Мы просто продолжаем их борьбу, — говорит Гольдшмидт. — Мы не хотим отказываться от этого. Я думаю, ситуация с этой картиной и нашими усилиями, с ней связанными, отражает общую для тысяч потомков жертв Холокоста ситуацию, когда люди пытаются вернуть предметы искусства, относящиеся к категории “не очень ценных”. Мы, вероятно, одна из немногих семей, которые все еще пытаются добиться справедливости. Многие на этом пути не достигли цели».

Не Пикассо

Эксперты по искусству говорят: этот случай действительно подчеркивает трудности, с которыми в ряде стран сталкиваются семьи, пытающиеся вернуть изъятые нацистами произведения искусства.

«Сейчас в Австрии мы мало что можем сделать, чтобы заставить нынешнего владельца вернуть картину — даже если стоимость ее была бы непомерной. Поэтому случай этот хорошо отражает [проблемы произведений искусства такой ценности], — говорит Кристофер Маринелло, генеральный директор и основатель организации Art Recovery International, занимающейся возвратом украденных произведений искусства.

«Все любят писать о Пикассо и Матиссе… Но редко пишут о картинах стоимостью 60 тыс. евро. Вот в чем проблема: семьи не могут вести судебные разбирательства по этим делам».

Маринелло, который вместе с семьей Гольдшмидт работал над реституцией картины Коринта, говорит, что даже там, где такая возможность появляется, у законного пути возврата есть ряд издержек: «Это болезненно, дорого, отнимает много времени, а результаты сомнительны. Необходимо использовать все возможности для разрешения этих дел вне судебной системы, будь то дипломатия или правоохранительные органы».

Маринелло утверждает, что его попытки найти «альтернативное опосредованное решение» были отвергнуты Im Kinsky.

При этом нет свидетельств, что аукционный дом знал о том, что картина Коринта была украдена нацистами. На момент продажи она не значилась в базах данных похищенных произведений искусства, хотя в полном аннотированном списке всех известных произведений этого художника Гольдшмидты были указаны как предыдущие владельцы.

Однако Маринелло критически относится к последующим действиям Im Kinsky: «Когда вам представляют доказательства того, что нечто, прошедшее через ваш торговый зал, было украдено, следует ожидать от вас гораздо большего сотрудничества».

Скромное предложение

За два года Эрнст Плоил, исполнительный директор Im Kinsky и эксперт в области современного искусства, выступил с двумя предложениями от имени нынешнего «владельца» картины (впрочем, семья Гольдшмидт оспаривает использование термина «владелец» для описания нынешнего собственника).

Согласно последнему предложению, сделанному в июле 2020 года, «владелец» потребовал 60 тыс. евро за Коринта. Im Kinsky, заявил Плоил, готов заплатить из этой суммы 10 тыс. евро, а Гольдшмидтам предлагается заплатить 50 тыс. евро плюс расходы на упаковку и доставку.

Предыдущее предложение, сделанное в мае 2019 года, заключалось в том, что картину вернули бы в аукционный дом и снова продали. В переписке Плоил заявлял, что «владелец» картины — «компания с резиденцией в Панаме» — «не готова безоговорочно вернуть картину». Однако компания эта предложила продать картину на новом аукционе Im Kinsky по ориентировочной цене 50–100 тыс. евро, при этом семья Гольдшмидт получит 50% от чистой стоимости продажи.

«Я не верю, что можно добиться лучшего результата, — писал Плоил. — Владелец и его советники не имеют опыта работы с украденными произведениями искусства и опыта переговоров относительно картин, изъятых нацистским режимом».

Эти предложения не впечатлили Маринелло. «Насколько это бесчувственно по отношению к семье, предки которой были убиты в Аушвице, которой так и не вернули ни одного предмета, захваченного нацистами, — говорит он. — Этот предмет стал бы первым. Сказать, что они должны продать его и что семья не может просто получить компенсацию, совершенно бесчувственно с их стороны».

Более того, он считает, что аукционный дом представляет собой потенциальную преграду на пути к решению проблемы: «Мы считаем, что, если бы могли напрямую поговорить с владельцем, у нас был бы другой результат».

Плоил, однако, защищает свои предложения. Он заявляет: «Поскольку я работаю и юристом в Австрии, и генеральным директором аукционного дома Im Kinsky, я рассмотрел [австрийское] правовое положение нынешнего владельца, аукционного дома и наследников семьи Гольдшмидт. Нынешний владелец всегда хотел оставаться анонимным и не участвовать в спорах. Я сделал все возможное, чтобы прийти к справедливому решению в соответствии с “Вашингтонскими принципами”. Но, как видите, все напрасно».

«Вашингтонские принципы» — серия необязательных (юридически) принципов, призванных помочь в решении вопросов, касающихся конфискованных нацистами произведений искусства. Они были согласованы после Вашингтонской конференции 1998 года по активам эпохи Холокоста, прошедшей по инициативе правительства Соединенных Штатов.

Итак, эти предложения, говорит Плоил, были «максимальными, на которые владелец готов был согласиться».

«На мой взгляд, предложения были достаточно справедливыми и определенно не оскорбительными, поскольку нынешний владелец добросовестно приобрел картину, — писал Плоил. — За последние 20 лет я работал над множеством дел о реституции, часто представляя интересы наследников убитых жертв нацистского режима. Многие из них закончились с таким же результатом, как я предлагал от имени нынешнего владельца и аукционного дома».

Трагическая история

Де Кей и ее брату трудно говорить о картине с точки зрения ее денежной стоимости. «Это наше все, — говорит она. — Это действительно памятник нашим бабушке и дедушке».

«История наших бабушки и дедушки не уникальна для еврейской буржуазии из высокого среднего класса в Германии, — говорит де Кей. — Это были известные люди. Они были преданы своему сообществу. Хорошие были люди».

Гольдшмидт, который в свое время основал одну из ведущих фирм в немецком зерновом бизнесе, компанию по продаже недвижимости и региональный банк, и его жена были активно вовлечены в социальную и культурную жизнь Бреслау (ныне Вроцлав в Польше) начала ХХ века. Гольдшмидт жертвовал деньги на строительство еврейской больницы и помог основать еврейский музей в городе, а Тея вела сбор средств на школу для домашней прислуги.

Коллекция произведений искусства этой пары — в нее также входили работы Макса Либермана, Макса Слефогта, Вильгельма Трубнера и Ганса Пурмана — размещалась на их вилле, Villa Kommendeweg. Предметы искусства из этой коллекции нередко предоставлялись для выставок по всей Германии.

Их внуки не хотят получать прибыль от картины Коринта: «Мы не хотим ее продавать. Мы хотим, чтобы она выставлялась, вместе с описанием ее истории, в память о наших бабушке и дедушке», — говорит де Кей.

Это болезненная история. Вскоре после прихода к власти нацистов Гольдшмидт был вынужден уйти с поста президента основанного им банка. Спустя четыре года паре пришлось переехать со своей виллы в городскую квартиру. Их сыновья Гельмут, Гюнтер и Герхард бежали из Германии в Великобританию, США и британскую Палестину.

Когда еврейский бизнес оказался «ариизирован», Гольдшмидт был вынужден продать свои компании. В Хрустальную ночь его ненадолго задержало гестапо. Вскоре от пары потребовали зарегистрировать свои активы у нацистских властей. Впоследствии у них были изъяты 5 тыс. марок золотыми монетами (на сумму около 233 тыс. долларов в сегодняшней валюте) и многочисленные личные вещи и ценности, включая коллекцию ювелирных изделий Теи.

Хотя Гольдшмидтам удалось вывезти небольшое количество ценных предметов и картин из Германии с помощью эмигрировавших друзей, основная часть их коллекции осталась в стране.

Точная судьба коллекции Гольдшмидтов неизвестна. В 1939 году нацисты определили коллекции еврейского искусства в Бреслау и конфисковали их. Активы часто конфисковывались нацистами под видом налоговых обязательств. Они также требовали от транспортных агентств сообщать о складских помещениях еврейских семей и предотвращать передачу произведений искусства другим лицам. Некоторых коллекционеров‑евреев заставляли продавать предметы из коллекции по цене, составляющей лишь часть их истинной стоимости, а недобросовестные посредники и дилеры перепродавали их с завышенной прибылью.

Ясно, что к 1940 году, когда Гольдшмидты были вынуждены снова переехать, в еще меньшую квартиру, они потеряли уже бóльшую часть своей коллекции и активов.

В 1943 году в открытке от Теи к ее двоюродной сестре говорилось: пара должна быть переведена в Терезиенштадт, и им разрешено будет взять с собой только то, что они смогут унести. В открытке также указано: чтобы выжить, Гольдшмидты уже вынуждены продать произведения искусства и личную библиотеку практически за бесценок.

Последующие открытки, которые Тея отправляла из Терезиенштадта до депортации в Аушвиц, свидетельствовали о том, что все, чем они еще владели, оставлено было в квартире. Знакомый пары, нееврей, заявил, что нацисты забрали оставшееся и здание оказалось пустым.

Тея Гольдшмидт в архиве Яд ва‑Шем Courtesy of the Goldschmidt family

Таинственное исчезновение — и новое появление

Картины Коринта не было среди небольшого количества предметов коллекции Гольдшмидтов, вывезенных из Германии перед войной. Она оставалась у пары до тех пор, пока Гольдшмидты не были вынуждены продать ее по дешевке или пока она не была конфискована нацистами.

«Мы не знаем, в какой момент эта картина покинула коллекцию. Но знаем, что это была либо принудительная продажа, либо изъятие», — говорит Кэрри Лаверик, основатель и президент фирмы Veritas, занимающейся оценкой произведений искусства и консультированием. Лаверик уже десять лет работает с семьей Гольдшмидт над этим делом.

Она добавляет, что различие [между этими действиями] несущественно: «Это не имеет значения. Проведенное нами исследование — а у нас есть письма и отчеты из первых рук — и имеющиеся у нас данные показывают: Фрица и Тею выгоняли из их домов, заставляли сокращать размер активов, продавать все, что у них было. Очевидно, что им приходилось избавляться от своей коллекции произведений искусства понемногу, неохотно».

Сыновья Гольдшмидтов начали свои попытки вернуть картины или получить компенсацию за коллекцию произведений искусства погибших родителей еще в 1956 году. В процессе переписки братья пытались составить список потерянных и конфискованных активов. Картина Коринта упоминалась там как пропавшая. Она содержится также в описи, предоставленной ими Wiedergutmachungsämter — немецкому агентству, занимающемуся реституционными исками, в 1957 году.

Четыре года спустя семье стало известно, что картина была продана в 1957 году на аукционе Lempertz в Кельне. Но тогдашний директор аукционного дома, когда его спросили, кто продал и кто купил Коринта, заявил, что семье придется подать в суд, чтобы получить эту информацию.

Последующее исследование Лаверик показало: впервые после войны картина появилась в Кабинете графических искусств Бремена в 1950 году. Помимо продажи 1957 года, она была выставлена на продажу в Берлине в 2004 году и снова была продана аукционным домом Lempertz в Кельне в 2006‑м. Но лишь десять лет назад семья Гольдшмидт узнала об очередной продаже картины Im Kinsky в 2008 году.

«Мы были в ярости. Мы были просто потрясены», — говорит де Кей, вспоминая реакцию на новость о продаже.

Сегодня, по словам ее брата, у семьи есть одно лишь утешение: знание того, что картину нельзя больше перепродать.

«Нас утешает, что до тех пор, пока вопрос не будет решен, картина не сможет быть открыто продана, выставлена или экспортирована каким‑либо образом, — говорит Гольдшмидт. — Если нынешний владелец, его наследники или правопреемники попытаются продать ее, они сознательно передадут картину, на которую распространяется требование о добросовестном владении в нацистскую эпоху, и покупатель уже не сможет защитить сделку как добросовестную».