Тиккун

Режиссер Авишай Сиван

2015

Зрители Московского международного кинофестиваля увидели премьеру скандального израильского фильма «Тиккун», об испытании веры.

А что, если б всё было не так?

Что, если б Авраам взял да и зарезал Исаака, а Всевышний руки б его не отвел? Что тогда?

Израильский фильм «Тиккун» — участник самой киноманской программы ММКФ «8 ½» — как раз о таком «удавшемся» жертвоприношении.

Сын теряет веру, пускается во все тяжкие, его сбивает машина, и отец запрещает кому бы то ни было спасать его жизнь. А сын говорит: спасибо, папа. Перед тем отец (шойхет) забивает скотину. И символически в снах раз за разом всаживает нож в тело сына.

Насколько существенны события, которые случились когда‑то в земле Мория на одной из гор, когда Авраам занес нож над головой Исаака?

Настолько существенны, что даже сравнить это событие не с чем. Наоборот — все остальное на этой земле нужно сравнивать именно с этим событием. Это и есть шкала важности. Все монотеистические религии не случайно называют авраамическими. Жертвоприношение Исаака — первый акт веры в истории.

Отдельное «спасибо» режиссеру фильма за то, что критики теперь пишут: «После просмотра фильма на людей в одеждах хасидов смотришь со смесью опаски и сочувствия». «Тиккун» сняли неверующий Авишай Сиван (режиссер), датлаш, то есть ушедший из веры еврей Арон Траитель (главный герой) и израильский араб Халифа Натур (актер, играющий отца). И получилось у них так, что религия — это пакет запретов, умерщвлений, смертей. А то, что религии, в их версии, противостоит — это радуга разных жизней: солнышка, невиданного паучка, радости… Авишаю можно было бы предъявлять претензии — если было бы это социальное кино. Но это совсем не социальное кино. И это… вообще не кино.

«Тиккун» — это не вполне фильм. Хотя кинематографически он безупречен. «Тиккун» — духовное путешествие, зафиксированное камерой. От него не отмахнешься, как можно отмахнуться от фильма (мало ли что сняли). Это акт непризнания мира и его Творца.

Что все антирелигиозные фильмы вместе взятые! Они разговаривают с неверующими на языке неверующих, как если бы слепые судили о красоте мира. «Космонавты в космос летали, и никакого бога там не видели!» Эти никаких основ веры поколебать не могут. Тогда как «Тиккун» — кинематографический акт отрицания веры, разговор изнутри веры, полный таких глубоких мистических свершений, что непонятно, как такое возможно без участия Всевышнего.

Природа искусства религиозна. Настоящий режиссер атеистический фильм снять просто не может, ибо большой фильм — всегда молитва, что бы он ни декларировал.

Испытание веры — самый легитимный формат диалога между Всевышним и человеком. «Мы поднимаемся к Всевышнему с помощью вопросов, а не с помощью ответов», — сказал религиозный еврей в «Ночи» Эли Визеля. «Еврейский Б‑г в отличие от античного бога — Б‑г живой, он любит, когда с ним спорят», — сказал мне один старообрядец.

Есть картины, в которых герой отрицает Б‑га, но в финале через страстное отрицание приходит к Нему. Как в фильме «Фанатик» («Золотой Георгий» на ММКФ в 2001 году).

Такая она, вера, неберущаяся вершина — убегаешь от нее и оказываешься на самой вышине. Карабкаешься, ломая ногти, вверх (как герой «Тиккуна» Хаим‑Арон) — и все время сползаешь, пока не упадешь в самое отчаяние.

Есть великие фильмы о богооставленности. Например, «Туринская лошадь» Белы Тарра. Если фильм «Тиккун» на что‑то и похож, так именно на тарровскую «Лошадь». И минимализм этих лент не случаен, он неизбежен: из фильмов ушла жизнь, как из тела вытекла кровь.

Так что всё бы прекрасно, если б не финал. А в финале герой выбирает небытие. И трудно представить себе что‑то, что бы оппонировало вере настолько кардинально.