16 декабря 2015
Поделиться

Нехама Давидовна Азрильян и Янкель Ицикович Азрильян

Нехама Давидовна Азрильян и Янкель Ицикович Азрильян

ЧИТАЛИ?
ЭММАНУИЛ ШУСТЕР. «КУРИНЫЙ ДОЖДЬ» НА ВСЮ ЖИЗНЬ. 2015.10

Уважаемая редакция! В публикации «Куриный дождь» на всю жизнь» я прочитала о гибели Насти, которая много лет проживала в семье Кратман и у которой были серьги, подаренные Туней. Меня очень заинтересовали эти сведения, потому что Туня (Эсфирь) Кратман была двоюродной сестрой моего покойного мужа [footnote text=’Грановский Бернард Борисович (1922–2003). Родился в местечке Шпола (Украина). Известный текстолог, фольклорист, музыковед, педагог. Учился одновременно на филфаке МГУ и на оркестровом отделении консерватории по классу скрипки. Окончил аспирантуру Института истории искусств АН СССР и защитил кандидатскую диссертацию по теме «В. Ф. Одоевский — музыкальный критик». Работал старшим научным сотрудником в Государственном музее музыкальной культуры им. Глинки, старшим научным сотрудником Редакции театра, музыки и кино Большой советской энциклопедии.
В 1948–1970 годах вел классы скрипки, музыкальной литературы и сольфеджио в музыкальных школах Москвы. Занимался разработкой методик обучения детей музыке.
В 1980–1990‑х читал публичные лекции по истории еврейской музыки.
Архив Б. Б. Грановского находится в НПЦ «Холокост». ‘]Грановского Б. Б.[/footnote], и в семье Кратман в Виннице долго проживала домработница Настя. У меня есть открытка от Насти, которую она прислала матери моего мужа уже после изгнания немцев из Винницы, о гибели ее родителей. Хотелось бы разобраться в ситуации. Факты не совпадают. Прилагаю открытку от Насти и фотографии убитых Янкеля и Нехамы Азрильян.

Нина Зевина, Москва

Сообщение из Винницы от няни семьи Кратман Насти Савченко Рахили Грановской, матери Б. Б. Грановского, о гибели ее родителей.

Сообщение из Винницы от няни семьи Кратман Насти Савченко Рахили Грановской, матери Б. Б. Грановского, о гибели ее родителей.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Тихий ректор с громким молчанием

Так ведь мы уже это видели! Как ректор Батлер не заметил сожженных книг, так ныне ректоры не замечают сожженных людей. Мы знаем, к чему приводит это молчание. Но оно снова разливается по аудиториям, как теплая атмосфера оправдания. «Это свобода слова». «Это сложный конфликт». «Мы не можем вмешиваться в политические взгляды студентов». Но разве свобода слова — это право призывать к убийству евреев?

«Анатомия злобы» и психология нацистских преступников

Единой «психопатологии нацизма» не существует. Обвиняемые на Нюрнбергском процессе представляли собой разнородную группу — от душевнобольных до интеллектуалов без совести. Психологические исследования не выявили универсального признака, отличающего нацистского преступника. В этом и заключается главный вывод: зло может быть организованным, идеологическим, но совершаемым самыми разными людьми — не обязательно безумными, но всегда опасными. И ни один тест не даст гарантии, что подобное зло не повторится в ином обличье

Топография памяти

Все, что осознали, а осознав, написали лучшие умы о невмещаемо огромной беде, которую называют то Шоа, то Катастрофой, то Холокостом (я предпочитаю Хурбм, так это называется на идише), — все это подпорки памяти, которая нужна не для того, чтобы что‑то предотвратить (опыт убеждает в обратном), а для того, чтобы остаться самим собой — всем вместе и каждому в отдельности. «Территория памяти» — не очень простое и не очень приятное чтение. Но, кажется, необходимое.