Знаком ли вам израильский рэп? А имя писателя Давида Гроссмана, автора одного из самых популярных речитативов? Может ли одна песня удовлетворить все запросы на плюрализм? И знаете ли вы, что такое «секонд‑хенд‑стихи»?

Продолжаем знакомить читателей с фрагментами подкаста «Кумкум. Плейлист» о десяти песнях, которые сформировали Израиль, созданного культурным центром «Бейт Ави Хай» в Иерусалиме.

Мы пересекаем психологически важную границу: переходим из 1990-х в нулевые, из XX века — в век XXI. Учитывая это обстоятельство, неудивительно, что песня, о которой пойдет речь, исполнена в стиле, с которым раньше мы не сталкивались: это рэп, или хип‑хоп. Оба этих термина я буду употреблять одинаково, хотя исторически между ними есть некоторая разница. Рэпом изначально называли манеру подачи материала артистом: ритмичную читку текста, речитатив. А слово «хип‑хоп» относилось ко всему стилю в целом и даже ко всей культуре, которая вокруг этого стиля расцвела (помимо музыки сюда входили графика, мода и не только). В обиходе термины стали почти взаимозаменяемы.

Пионерами израильского рэпа в 1990‑х стали такие артисты, как Найджел А‑Адмор и дуэт Is Hop. Но по‑настоящему местный хип‑хоп взлетел в следующем десятилетии. А двойственность израильской социальной и политической культуры, о которой мы уже говорили ранее, — правые и левые, ашкеназы и сефарды и так далее — привела к тому, что и в рэпе оперативно оформились два противолежащих фланга, каждый со своими лидерами.

С одной стороны, видным представителем стиля оказался тель‑авивский эмси (от англ. master of ceremonies, так на хип‑хоп‑языке называются рэперы — те, кто непосредственно взаимодействует с микрофоном) по прозвищу Subliminal. Этот музыкант работал в классической американской рэп‑парадигме: читал тексты под аккомпанемент изобретательного ковра из семплов (но на иврите), одевался в канонический рэп‑прикид, не чуждался самовосхваления и вообще всячески отыгрывал образ крутого чувака. Политически он ориентировал себя справа, положительно высказывался о еврейской поселенческой активности на оспариваемых территориях, а также придумал своему стилю броское определение «сионистский хип‑хоп».

Другие герои израильского рэпа нулевых, тоже употреблявшие словосочетание «сионистский хип‑хоп», но скорее в ироническом ключе, — иерусалимская группа Hadag Nahash, которую, кстати, открыл миру герой нашего предыдущего выпуска — Коби Оз из группы Teapacks См.: Лев Ганкин. «А‑тахана а‑яшана» (Teapacks, 1995) // Лехаим. 2024. № 3. . Эти люди слеплены из другого теста: где у Subliminal был лишь он сам с микрофоном и помогавшие ему продюсеры да битмейкеры, у Hadag Nahash — большой живой бэнд, в который в разные периоды входило до 10 человек, игравших на дюжине разных инструментов. Политически ансамбль располагается скорее на левом фланге: таким образом, кстати, пара Subliminal / Hadag Nahash занятным образом инвертирует стереотипные представления о Тель‑Авиве как бастионе левой идеологии и, наоборот, Иерусалиме как центре израильских правых. Именно песню иерусалимской группы мы и обсудим — это яркий слепок израильской музыки (и израильского общества) 2000‑х годов.

Я долго думал, как быть — ведь для создания по‑настоящему стереофонической картины необходимо послушать и Hadag Nahash, и Subliminal (и затем обсудить разность их подходов и воззрений). Но остановился на иерусалимской группе — и вовсе не по причине личных симпатий к ней. Дело в том, что в их дискографии есть одна совершенно особенная вещь. Это «Шират а‑стикер», или Sticker Song, кажется способная в одиночку удовлетворить наш запрос на плюрализм. По крайней мере, если судить по ее тексту, который я сейчас вам частично озвучу. Итак, поется здесь — в моем корявом переводе — буквально следующее:

«Целое поколение требует мира / Желаем победы Армии обороны Израиля / Сильное государство заключает мир / Пусть войска сотрут их с лица земли / Ничего не бойтесь — Мессия уже здесь / Нет арабов — нет терактов / БАГАЦ — угроза евреям / Народ с жителями Голан / Г‑споди, да будет благословенно Твое имя, мы выбираем Тебя / Прямые выборы — зло / CNN врет / Нам нужен сильный лидер / Левые помогают арабам / Биби хорош для евреев / Преступников Осло — в тюрьму / Мы не бросаем наших братьев / Смерть предателям…»

…и так далее и тому подобное. Вы уже сообразили, в чем тут дело: да, это набор зачастую противоположных друг другу лозунгов, ни один из которых не придумали музыканты группы Hadag Nahash. Автором стихов значится не кто‑либо из участников ансамбля, а всемирно известный израильский прозаик Давид Гроссман, многие произведения которого — в том числе остросюжетный подростковый роман «С кем бы побегать?» — переведены на русский язык.

Но и Гроссман в действительности не сочинил здесь ни слова, а лишь скомпилировал в рифмованный текст агитационные слоганы, которые в начале нулевых пристрастились клеить на бамперы автомобилей активисты разных политических сил. Отсюда процитированная мною разноголосица: тут есть и религиозная повестка, и неймдроппинг главных действующих лиц израильской политики тех времен (в том числе Биньямина Нетаньяху и Ариэля Шарона), и аллюзии на продолжающийся арабо‑еврейский конфликт, и даже лозунг про БАГАЦ, израильский Верховный суд, которым уже тогда некоторые были недовольны. А на фоне всего этого балагана — уверен, вы встречали это слово в иврите в значении «беспорядок», «мешанина», «черт знает что» — в текст включен и невинный стикер автомастерской, единственный, которому действительно самое место на бампере машины: «Тест бе‑Ярка», то есть «Техосмотр пройден в деревне Ярка».

Кстати, название группы «А‑даг Нахаш» («Рыба‑змея») простой перестановкой букв легко превратить в «Нехаг хадаш» («Новый водитель»), и такую наклейку тоже часто можно встретить на автомобилях.

Роль Гроссмана заключалась в том, чтобы собрать солидную коллекцию слоганов с бамперных наклеек. А во‑вторых, упорядочить их так, чтобы не страдали ритм и рифма и месседж этого, можно сказать, секонд‑хенд‑стихотворения получался максимально эффектным. И то и другое ему удалось: лозунги с обратным смыслом сменяют друг друга, как разноцветные стекляшки в калейдоскопе. Кое‑где возникает двойная ирония: например, когда за богоискательским текстом о религиозном выборе следует лапидарная фраза «прямые выборы — зло», отсылающая уже не к религии, а к спору вокруг поста премьер‑министра: избирать ли его прямым народным голосованием или партийным в кнессете.

В свою очередь, Hadag Nahash не только положили текст на энергичный бит и сочинили цепкий, запоминающийся припев, но и сняли на «Шират а‑стикер», или Sticker Song, яркий клип, в котором лозунги с автомобильных наклеек произносят представители разных слоев израильского общества. Для усиления абсурда конкретные фразы зачастую оказываются вложены в уста тех, кто с наименьшей вероятностью мог бы их произнести: например, человек, загримированный под палестинского террориста‑смертника, говорит: «Нет арабов — нет терактов», а ортодокс из Меа Шеарим: «Обязательная военная служба для всех и каждого».

Смысл этого художественного высказывания прост и внятен: Давид Гроссман и Hadag Nahash остроумно демонстрируют нам стремительную поляризацию израильского общества, а также склонность обладателей разных взглядов говорить исключительно лозунгами — и совершенно не слышать друг друга.

Сатира попала в точку: в 2004 году Sticker Song собрала в Израиле рекордное количество прослушиваний, став первой хип‑хоп‑композицией, которая достигла таких высот. Когда спустя почти полтора десятка лет радиостанция Kan Gimel попросила своих слушателей выбрать десятку главных песен протеста в истории израильской музыки, она и тут оказалась на вершине рейтинга: то есть за прошедшие годы ничуть не утратила актуальности.

На сайте проекта «Кумкум. Плейлист» выложен и оригинальный клип «Шират а‑стикер», и пара альтернативных версий. Две принадлежат самим Hadag Nahash, которые исполняют свой хит сначала с американским хип‑хоп‑ и регги‑музыкантом Матитьяу, а потом с ближневосточным оркестром Firqat Alnoor. А третью исполняет человек‑оркестр, девушка по имени Лиав Таль, прямо на городской улице