Эта временная экспозиция далеко выходит за рамки истории ХХ века и истории России. Самое удивительное, что она выходит и за рамки чисто этнографического проекта. История бухарских евреев, которые жили отнюдь не только в Бухаре, но и по всей Средней Азии, говорили на таджикско‑еврейском языке, который часто называли также бухарско‑еврейским (бухори), сохранили свою веру и традиции, впечатляет уже тем, что уходит в глубь истории на 25 веков.

Изучив статьи о событиях Холокоста и обо всем, что касается еврейской истории в Польше, исследователи поняли, что за польской страницей в Википедии стоит группа людей (мы бы назвали ее фабрикой троллей), которая, изучив алгоритмы Википедии, редактирует ее в необходимом им, «польском» духе. Это исследование буквально за несколько дней набрало 27 тыс. просмотров. Абсолютный рекорд для упомянутого издания.

Потомок священников, злой и умный, знаток Талмуда и просвещенец, на старости лет реб Менахем вынужден был стать бухгалтером у богача в начищенных поскрипывающих сапожках, с холеной бородой и мозгами деревенщины. Реб Менахем, точь‑в‑точь как его супруга, не считал нужным благословлять свечи и молиться. «Пусть, — говорил, — мой хозяин молится. Он вор, а воры Б‑га боятся». Когда ему замечали, что так нехорошо говорить на своего хозяина, он хмуро возражал: «А что, я его просил стать мне хозяином? Кстати, Б‑г его тоже не любит. Б‑г три вещи ненавидит: выкрестов, свиней и богатеев».

Оказывается, в кибуцах у детей принято называть родителей не мамой и папой, а по именам, потому герой книги с сестрой, усвоив это от выросших в кибуце родителей, называют своих маму с папой Рутой и Михой... Но, оказывается, даже израильтяне не все знают этот кибуцный обычай: Нету жестокие сверстники дразнят тем, что, раз она зовет маму Рутой, значит, она маме неродная, удочеренная.

Что сказал президент США Джо Байден о судебной реформе в Израиле? Почему бесстыдно обвинять сотрудников «Мемориала» в «реабилитации нацизма»? И чем уникальна открывшаяся в Москве выставка о бухарских евреях? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели.

В начале 2000-х годов, работая в архивах белорусских партизан, Инна Герасимова совершила открытие. Она нашла документы о чем-то ранее неизвестном и беспримерном — о «марше жизни», о выводе партизанами под руководством Николая Киселева большой группы белорусских евреев за линию фронта. Инна Герасимова — бесспорный первооткрыватель темы и инициатор присвоения Киселеву звания Праведника.

Вот почему стоит потратить два часа на комедию «Что за люди», пусть этот фильм и не доставит вам наслаждение, и это не шедевр. Если вы недоумеваете, почему 40% американских евреев в возрасте от 18 до 29 лет определяют себя как «евреи без религии», так это потому, что их воспитывали Шелли, балаболящие о том, как важно быть евреем, но не прикладывающие никаких усилий к тому, чтобы их вера носила хоть сколь‑нибудь осмысленный характер: каноны прогрессивных взглядов заменили им каноны иудаизма.

«Еврейскую семью выставили привилегированными белыми расистами. А в черной всего лишь строгий отец. В конце евреи обильно извиняются за расизм. Но за антисемитизм не извинился никто. Это слово не прозвучало ни разу».

У Каплана нет сумбура, он весь — добро. Притом да, это советская арт–иудаика; это история сына мясника; это память советского еврейства; это ушедшая эпоха и гримасы судьбы, и не только в СССР: в свое время, в надежде повлиять на общественное мнение и политику советских властей, американское протестное движение организовало в Соединенных Штатах ряд выставок советских еврейских художников, но Еврейский музей Нью‑Йорка отказался от экспозиции Каплана в пользу подпольных художников Советского Союза.

Видимо, авторы придирчиво отбирали фактологию для фильма, дуя на воду, — прикидывая, о чем можно говорить, а о чем лучше не надо. Из фильма следует, что бытовой антисемитизм в СССР времен войны — тема дозволенная, а сталинские репрессии — пожалуй, нет... Сопродюсером «Праведника» выступил и Никита Михалков со своей студией «Три Т» и всеми вытекающими из подобной копродукции последствиями.

Сёма Шёнхаус пережил Холокост, прячась в Берлине буквально у всех на виду. Сёма присоединился к подполью и использовал свои навыки для подделки паспортов, которые позволяли сотням евреев бежать из страны, спасая свои жизни. Когда гестапо напало на след Шёнхауса, он подделал себе удостоверение личности солдата вермахта и разрешение на отпуск и бежал на велосипеде в Швейцарию, где прожил всю оставшуюся жизнь.