Американские евреи инстинктивно проявляют симпатию и живой интерес к Израилю как к эпохальному достижению. Но они не нуждаются в уроках истории ни со стороны правых израильтян, проклинающих либерализм, ни со стороны любого израильтянина, неспособного заметить, что американские евреи вполне могут потягаться с сионистами по части зримых достижений и продолжающейся борьбы с трудностями.

По мнению режиссера, избирательная кампания Вальдхайма пришлась на тот момент, когда Австрия уже не могла больше считать себя невинной жертвой нацистов. Известно, что страна часто представляла себя «первой жертвой Гитлера», а таких людей, как Вальдхайм, — честными солдатами, оказавшимися не на той стороне. Однако похоже, что истина гораздо сложнее и неприятнее.

Было бы печально, если бы почитатели Триллинга, особенно евреи, прочтя книгу Кирша, перестали восхищаться своим кумиром из‑за его выраженных антиеврейских эмоций. Все это, повторим, писалось другим евреям, и, хотя он не мог избавиться от многолетней привычки бичевать иудаизм и еврейство, обращаясь к евреям, в разговорах с неевреями он высказывался об иудаизме и еврействе сугубо позитивно.

Сейчас, когда американские студенты, взрослые люди и правительственные чиновники демонстрируют зияющие провалы в знаниях о Холокосте, когда в США происходит все больше антисемитских инцидентов, когда американцы узнают из новостей, что тихим дождливым субботним утром в питтсбургскую синагогу ворвался безумец с оружием и убил 11 человек, сообщив полиции, что он «хотел, чтобы евреи умерли», дневник Анны Франк должен звучать как можно более реально.

За десять лет не услышал от него ни одного худого слова ни о ком. Даже о тех, кто вышвырнул его на шестом десятке из страны. «Им же тоже надо было кормить детей», — говорил он мне совершенно серьезно, а потом, улыбнувшись, добавлял: «ну и Париж мне подарили. Поэтому за все спасибо». В нем поражало это эпическое приятие мира и его обитателей, всех без исключения. И то было не равнодушие или высокомерие, а врожденная интеллигентность и благородство самой высокой пробы.

8 ноября в Калининграде состоялось торжественное открытие синагоги по адресу ул. Октябрьская, 1а. Именно на этом месте до Второй мировой войны была расположена «Новая либеральная синагога» Кенигсберга, построенная в конце XIX века, и разрушенная в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года, вошедшую в историю как «Хрустальная ночь».

Поводом для написания стихотворения стала забастовка израильских учителей, по старой еврейской традиции (беднее местечкового меламеда были только мыши) получавших нищенскую зарплату. Альтерман не случайно ощутил необходимость поддержать эту забастовку.

Ушел из жизни художник Оскар Рабин. Ему было 90 лет. Рабин – одна из самых легендарных фигур неофициального искусства 1960–1970-х годов в СССР. Французские критики называли его "Солженицыным в живописи", нынешние российские – “главнокомандующим советского арт-сопротивления, его Кутузовым, выигравшим свое Бородино – знаменитую "бульдозерную выставку" 1974 года .

«Я в полном восторге от Вены, — писал он родителям в 1966 году, — насколько это возможно для еврея». На фотографиях видно, что на репетиции дирижер надевал традиционный австрийский узкий пиджак, в котором он видел «лекарство против немецкого национализма». От звука толпы, кричащей по‑немецки, по его словам, «кровь стыла в жилах». При этом он сыграл определенную роль в реабилитации Вены.

Два метра высотой, ее вес около 200 кг и она установлена на крыше иешивы в Иерусалиме на расстоянии лучного выстрела от Стены Плача и Храмовой горы. «Крупнейшая в мире мезуза» будет занесена в Книгу рекордов Гиннеса. А пока ее видно издалека благодаря мигающим LED экранам с четырех сторон футляра и непрерывному пиротехническому шоу.

Одному интервьюеру Сэндс сказал: «Мне нравится беспокойство, которое возникает, когда письма проблемного персонажа читает голос, которому ты доверяешь. Содержание писем жуткое, а голос совершенно обворожительный». Эти письма леденят кровь. В декабре 1939 года Вехтер сначала весело рассказывает жене о «чудном» концерте, который он устроил в Кракове, и тут же — о «менее приятных вещах», которые происходят в городе. «Саботаж. Неприятное дело… Завтра мне придется расстрелять еще 50 поляков».