Патриотически настроенный польский писатель мог встречаться в варшавском кафе с другими польскими патриотами, читать газеты, строить планы, делиться стихами или принимать решение уехать в Париж. Еврейскому писателю в том же самом кафе сначала нужно было решить, до какой степени он хочет показаться поляком и до какой степени остаться евреем. От этого зависело, как он будет одеваться, с кем он будет сидеть, а также на каком языке он будет писать, на идише или по‑польски, и о чем он захочет писать, сидя здесь.

Книга Липштадт сделана в форме переписки между нею и двумя вымышленными персонажами: еврейским студентом и нееврейским коллегой — Липштадт называет их собирательными образами своих знакомых, которых волнует проблема антисемитизма. Сама Липштадт весьма встревожена его всплеском и активно выступает против антисемитских высказываний администрации Трампа и ее связи с правым израильским правительством. В то же время Липштадт беспокоит то, что она называет «поверхностными, а иногда не очень поверхностными антисемитскими замечаниями и поступками, встречающимися в группах, отстаивающих прогрессивные идеи».

85 лет назад ушел из жизни поэт и переводчик Эдуард Багрицкий. Судьба Багрицкого сложилась так, что он удивительно вовремя умер. С одной стороны, он успел достаточно полно раскрыться как поэт, с другой – ему не пришлось пережить 1937 год, который с неизбежностью сказался бы на биографии революционного поэта проклятиями в адрес врагов народа и требованиями расстрелов предателей.

Десять лет назад, отвечая в интервью на вопрос, какой фильм они собираются снимать следующим, Джоэл и Итан Коэны заявили, что название будущей картины — «Серьезный человек», действие происходит в 1967 году в еврейской семье. Главного героя зовут Ларри Гопник, фильм низкобюджетный, поэтому обойдутся без больших звезд.

«Что меня интересует, так это то, что он потерял студию: обычно это оказывается разрушительной ситуацией, но не в данном случае. В конечном счете это позволило ему посвятить все свое время и большую часть своего состояния спасению евреев. У него был девиз: “Это можно сделать”. Леммле пытался вытащить из Лаупхайма каждого своего еврейского родственника, друга, незнакомца — всех, кого мог», — сказал Фридман, добавив, что бывший руководитель студии обратился ко многим людям в США, как евреям, так и неевреям, и попросил их сделать то же самое.

Сергей Юрский рассказывает об истории создания Еврейского музея и центра толерантности в Москве.

Тому, кто знал его лично, легко было убедиться, что он жаждет удрать с ярмарки тщеславия, стремится к бегству, а не к прогулкам по ней. Сам образ жизни Володина был сродни бытию, уготованному судьбой героям его пьес. Близость автору, надо полагать, содействовала их органичности. Словно были они и впрямь люди одного круга, одних представлений, одного образа мыслей.

Поскольку проза Бассани неразрывно связана с местом действия, предполагается, что читатель знаком с зигзагами итальянской истории ХХ века. Ключевое событие в жизни Бассани произошло в октябре 1938 года — 80 лет и один месяц назад, когда в Италии были введены собственные расовые законы, составленные по образцу антисемитских Нюрнбергских законов, существовавших в нацистской Германии. Внезапно итальянская еврейская община — ее история восходит к эпохе античности, а к середине ХХ века она уже почти столетие была сильно ассимилирована — оказалась вышвырнута из общественной жизни.

Революционный дух, овладевший некоторыми евреями и гораздо большим числом неевреев в первые годы ХХ века, привел к самым разнообразным бедствиям, не в последнюю очередь для самих евреев. Несмотря на искреннюю преданность евреев национальным культурам тех стран, где они жили, их любовь к Гете, Мицкевичу и Петефи, они все равно были подозрительными чужаками без собственных корней. Евреи стали воплощением зла, разрушительной стороны современности, дергающими за ниточки международный капитал и СМИ. Хуже того, они стали теми, кто готов разрушить народ во имя мирового коммунизма.