Чем Олимпиада в Токио запомнится евреям во всем мире? Как еврейские организации в Белоруссии угрожают режиму Лукашенко? И препятствует ли Россия израильским ударам по Сирии? Обзор событий недели от главы департамента общественных связей ФЕОР и главного редактора журнала «Лехаим» Боруха Горина.

Для многих в Греции да и во всем мире поэт начала XX века Иосиф Элийя остается выдающимся мыслителем, развивавшим 2300‑летнюю традицию греко‑иудейской мысли, объединив основополагающие западные традиции рационализма и веры, которые он постиг за три тревожных десятилетия...

Доля евреев в русской армии, а впоследствии — среди убитых и раненых, также, как и в других странах, оказалась выше в сравнении с их численностью. Всего в России было мобилизовано около четырёхсот тысяч евреев (что гораздо больше, чем выставили Англия и Бельгия, вместе взятые, к началу войны). Один из видных лидеров крайне правых Пуришкевич всенародно заявлял, что до сих пор он заблуждался в отношении евреев.

Раввин Хитрик является председателем Объединения раввинов в исламских странах, которое стало широко известно после подписания мирных договоров Израиля с Объединенными Арабскими Эмиратами и Бахрейном. В интервью журналу «Лехаим» Менди Хитрик рассказал об уроках Торы в иранском Instagram, о группе из 40 раввинов в WhatsApp, а также о том, как отправить мацу в Сирию, тфилин в Ливию, а сидур в Ливан.

Записки Мандельштама о ГОСЕТе, о Михоэлсе — быть может, самое интересное, самое важное, что написано об этом примечательном явлении. Он посещал спектакли театра не только в Ленинграде, в Москве, но везде, где это ему удавалось... Есть у Маршака такие стихи: «Люди пишут, а время стирает, Все стирает. Что может стереть...»

Считалось, что реб Ичеле — торговец, но он проводил дни в молитвах, устраивал ужины для хасидов, обсуждал дела праведников и изучал Мишну. Он был настолько же мал, насколько жена его была огромна, и озабочен хасидскими делами не меньше, чем Шпринца — лавкой. Ичеле стремился делать все одновременно: он цитировал «Зогар», слушал рассказы реб Меера-Евнуха, размышлял над толкованием трудного слова и собирал деньги для какого-нибудь бедняка.

В отличие от большинства еврейских авторов, эмигрировавших за океан, Зингер не отрекся ни от языка, ни от традиций и корней. Он верил, что его старая родина, которая исчезла с географической карты, продолжает жить, пока сохранилась память, запечатленная в слове. А в СССР и в послевоенной Польше делалось все, чтобы стереть эту память. И как раз поэтому даже беглые упоминания о Зингере не допускались.

Что не так с Олимпиадой в Токио и при чем здесь Холокост? Как отреагировали в США и Израиле на антиизраильское решение производителя мороженого Ben&Jerry's? И за что руководителя украинской еврейской организации включили в базу данных «Миротворец»? Обзор событий недели от главы департамента общественных связей ФЕОР и главного редактора журнала «Лехаим» Боруха Горина.

Фильм «Меер Лански», снятый американским режиссером Итаном Рокуэем и только что вышедший в российский прокат, во всем следует традициям банальных заокеанских байопиков. Но посмотреть его все же стоит — ради Харви Кейтеля, сыгравшего главную роль. С самим Меером Лански Кейтеля многое роднит. Как минимум, общее происхождение, с поправкой на время и место рождения. Этот фильм, по большому счету, про правила жизни Меера Лански, которые он перечисляет, словно отливая в бронзе.

Я полагаю, что душа философа Шестова, умершего в Париже в 1938 году, прилепилась к душе писателя Зингера и подсказала ему окончание романа «Шоша». В эпилоге бывший богач и эстет Хаймл Ченчинер, спасшийся из Варшавского гетто, спрашивает: «Может быть, мертвые воскреснут? Я помню, как вы говорили — возможно цитировали кого‑то, — что время — это книга, в которой страницы можно переворачивать только вперед, а назад нельзя. А если только мы не можем, а какие‑то другие силы могут?»

Русский вельможа, сенатор считал, что отдавать свои долги «жидам» не стоит. Именно Державин первым подал мысль, что «вино (водку) внедряет повсеместно и намеренно жид». На самом деле винокурение никогда не принадлежало евреям — владеть таким промыслом евреям было запрещено законами. Эти промыслы были собственностью христианских богачей — пользуясь бесправным положением евреев, владельцы их выгодно сдавали им в аренду заводики, корчмы и шинки.