Евреи общались с машинистом непринужденно, словно он был шабес-гой, который пришел в субботу в еврейский дом затопить плиту, и то и дело просили остановиться. Однажды во время одной долгой остановки из избушки вышла босая еврейка в платке. Она угостила маму черной смородиной, услышав, что едет дочь раввина, Башева. У мамы не было аппетита, но мы с Моше съели все, выпачкав губы, языки и руки. Годы голода сказались на нас.

Если в романе, который я пишу, нет еврейской темы, какой‑нибудь семейной истории, которую можно развивать, — я опасаюсь, что снова скрываю прошлое. И в сюжет последнего моего романа, Live a Little, вплетена еврейская нить. Я и сам бы не ответил, что именно она там делает, пока один мой весьма образованный ортодоксальный друг не потянул за эту нить и не обнаружил запутанную историю еврейских воспоминаний, которая объясняет, чем же так заинтересовала меня трагедия невозможности забыть. И что же — оказалось, я сам не подозревал, какой глубокий роман об иудействе пишу.

Что сказал папа римский на месте уничтоженной нацистами братиславской синагоги? Почему родственники выжившего в итальянской катастрофе израильского мальчика не могут поделить ребенка? И кто использует антисемитизм для борьбы с оппозиционным кандидатом в депутаты Госдумы в Петербурге? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели.

Как случилась такая метаморфоза? В смысле, как вышло, что такая женщина, как я, родившаяся и выросшая в гордой собой семье немецких ортодоксальных евреев, два года назад провела вечер Йом Кипура, святейшего из всех святых дней, самым безбожным образом, делая маникюр и педикюр в салоне «Айрис» в Верхнем Ист‑Сайде?

«Из нас делают героев, причем совместно, КГБ и Запад. И той, и другой стороне нужны знамена, под которыми можно идти, и герои, которых потом можно менять — на шпионов, на зерно, на компьютеры. Я — и Нобелевская премия!.. Это ж надо такое придумать!..»

Во вдохновенно воссозданных Данте картинах, изображающих круги ада или небесные сферы рая, имеют место аллюзии мусульманской мифологии и иудейского каббалистического учения. Семь небес, сотворенных Аллахом, освещенных светильником — Солнцем, несомненно подсказали поэту структуру девяти небесных сфер, увенчанных пламенной райской розой, а каббалистическое древо мира, состоящее из десяти оболочек-сефирот, во многом соответствует дантовской формуле мироздания.

Здесь с энтузиазмом отмечают такие праздники, как Ханука и Пурим, а также принимают группы бывших израильских военных: те неизменно приходят в школу на Йом а‑Зикарон. Наряду со спортивными секциями и уроками музыки каждую неделю проводятся уроки израильских танцев — на них ходят дети всех вероисповеданий. «На школьных днях открытых дверей разъясняют, что мы торжественно отмечаем израильские праздники, в том числе Йом а‑Ацмаут — день рождения Израиля, как мы его называем, — размахиваем флагами и уплетаем праздничный торт».

Артур Шик утверждал, что искусство — не цель, а средство. Еще в 1934 году, во время визита в США, он сказал: «Художник, особенно еврейский художник, не может оставаться нейтральным к важным сегодня темам. Он не может скрываться за натюрмортами, абстракциями и экспериментами. Наша жизнь вовлекается в ужасную трагедию, и я решил служить своему народу всем моим искусством, талантом и знанием».

В Рейовике был лагерь для русских военнопленных... Русские пытались говорить по-немецки, и это звучало, как испорченный идиш. Но некоторые евреи среди них действительно говорили на идише.Русские пленные строили новую дорогу от Рейовика до Звердзинека и продолжали работать на следующий день, когда мы уехали. Пока царь Николай рубил лес, казаки учили идиш! Возможно, Мессия уже в пути!

Дер Нистер пишет «свою книгу», лепит судьбы ее персонажей — энергия развития страны, в частности, ее еврейской части, пишут его биографию, лепят судьбу. Для нас, знающих историю ЧК и Гулага, складывавшуюся заодно с историей нравственной коррупции нового общества, нет сомнений в том, что годы берлинского и гамбургского периода не могут не отозваться позднейшими репрессиями. Так же как связь с эмигрантом Шагалом и близость с видными фигурами будущего Еврейского комитета.

Да, по нацистским Нюрнбергским законам я, действительно, еврей. Но подобно великому Пастернаку, ни единою строчкой не отозвался на так называемый Холокост – уничтожение моих соплеменников. Хотя не в пример вашему поэту жил в непосредственной близости, в страхе и ожидании. Еврейству ничем не обязан...

Зачем приезжал в Москву министр иностранных дел Израиля Яир Лапид? Насколько увеличилось еврейское население мира за год? И что ждет в ближайшие полтора года посетителей Еврейского музея и центра толерантности в Москве? Глава департамента общественных связей ФЕОР и главный редактор журнала «Лехаим» Борух Горин представляет обзор событий недели.