Трудно придумать другой пример такого впечатляющего политического краха: «Авода» была у власти на протяжении первых трех десятилетий существования Государства Израиль, потом еще три десятилетия была значительной политической силой с большим электоратом, а затем началось ее сползание на политическую периферию. Но в зрелище деградации «Аводы» нет ни малейшей радости.

Экстравагантные израильские политики стабильно присутствуют в кнессете любого созыва. Работа напряженная, ментальность ближневосточная, от британской чопорности вот уже 69 лет как избавились. Поэтому частоте упоминания местных народных избранников в рубрике «Курьезы» удивляться не приходится. Все мы — живые люди, включая обитателей храма политики, который нередко заменяет отсутствующий в Израиле цирк.

Израильское руководство может сколько угодно демонстрировать, что Россия — партнер, что Путин — друг. Но Асад — враг. Если преступление совершил Асад, если израильтяне об этом знают и даже попытка делать вид, что не знают, выглядела бы трусливой неискренностью, нет никаких оснований молчать и изображать неведение или равнодушие.

Сущность праздника Пурим хорошо выражает фраза, точнее, отрывок фразы из Свитка Эстер: «ве‑наафоху» — «все перевернулось». События, произошедшие ровно год тому назад, принципиально видоизменили, перевернули и вывернули наизнанку отношение общества к одной из последних священных коров еврейского государства — армейской верхушке.

В 1995 году Эллисон сам организовал выступление Мухаммеда в Университете Миннесоты. Мухаммед там вновь показал себя во всей красе, заявив, что, «если бы слова были мечами, грудь евреев, геев и белых была бы пронзена». Так антисемит Кит Эллисон или нет? Я не знаю. Но ясно, что сотрудничество с врагами евреев и Израиля вошло у него в привычку.

Действительность демонстрирует нам, что поле боя и трибуна кнессета — вещи далеко не одного порядка и что в массе своей экс‑воители солидных успехов на политическом поприще не достигают. Поэтому недавнее заявление бывшего главы Генштаба и бывшего же министра обороны Моше Яалона о желании побороться за пост премьер‑министра вызвало у израильтян скептическую реакцию: исторический опыт последних двадцати лет со счетов не сбросить.