Обвинение гласило: твердая поддержка Израиля не означает и не должна означать неспособность сочувствовать отчаянию обитателей Газы, даже если их беды обусловлены, прежде всего, кровожадностью их лидеров. И вот, проникнувшись эмпатией к палестинцам, я хочу в свою очередь бросить вызов всем этим людям — в СМИ, в крупных прогрессивных организациях и в прочих местах, — которые так разволновались из‑за событий в Газе. Назовите это мысленным экспериментом, построенным на объективных фактах.

Ультранационалистические элементы, полные (понятного) гнева против преступлений, совершенных за многие века Российской империей и Советским Союзом, готовы на все ради героизации всех антисоветских и антироссийских выступлений в истории, включая нацизм, — и к черту «подробности» вроде уничтожения национального меньшинства. Проблема состоит в том, что практически все из многих тысяч палачей, действовавших в годы Холокоста в Восточной Европе, были «антисоветчиками». Если это само по себе делает их героями, то беда европейской цивилизации.

Давайте проведем мысленный эксперимент: если на Аббаса так легко надавить, если он прислушивается к неодобрению со стороны тех сил, которые считает своими прирожденными союзниками: прессы, либеральных евреев и крепкой компании друзей в Совбезе ООН, что бы произошло, как вы думаете, если бы эти силы утрудились выразить свое недовольство Палестиной чуть‑чуть пораньше?

Когда повар вывесил в своем Instagram фотографию этого блюда — аппетитно выглядящий шоколадный мусс внутри не столь аппетитно выглядящих мужских туфель, разгорелся прямо‑таки дипломатический скандал. Многие обвиняли Нетаньяху и его повара в том, что они злостно оскорбили гостей, чья культура известна своим презрением к обуви: японцы снимают обувь перед входом в дом.

«Я знаю, что люди верят людям в форме, — считает он. — Я не уверен, что в Европе это так, но в арабском мире, мне кажется, форма символизирует престиж и надежность. Когда президент Египта Абдул‑Фаттах ас‑Сиси открывал новый Суэцкий канал, он пришел в форме, хотя это и не была военная церемония»

Тысячи израильтян поучаствовали в опросе академии, поделившись своими мыслями, и, как ни странно, с учетом того, что задействовано было много евреев, не склонных обычно ни в чем соглашаться, здесь без труда был достигнут консенсус. И вот подарок ко Дню независимости — семь слов, которые израильтяне выбрали для семи десятилетий своей истории.

Армия занимается переоборудованием своих столовых. Стены красят в нежные пастельные тона, закупают новые тарелки и приборы с оригинальным дизайном, чтобы сражающимся мужчинам и женщинам трапезы доставляли больше удовольствия. Б‑г в помощь и приятного аппетита всем!

«ХАМАС» вновь продемонстрировал то, что провозглашает с такой ясностью его устав, а именно, что единственной целью организации является полное и абсолютное уничтожение еврейского государства. «ХАМАС» хочет заполучить все земли, ему не нужны ни мир, ни сосуществование, ни какая‑либо иная разумная и достижимая цель, и потому любой территориальный компромисс со стороны Израиля — не более чем повод для нового, еще более кровопролитного конфликта.

Как это принято нынче в Голливуде, создатели «Семи дней» уверены, что первоочередная задача фильма — делать прогрессивные заявления, а не быть образцом свободного искусства. Прогрессивные заявления надо как‑то вставить в фильм, проще всего — через политические разглагольствования. Но, к несчастью для благонамеренных кинотеоретиков, мы, неумытые массы, ходим в кино, чтобы развлекаться, а не чтобы образовываться, поэтому такой фильм остается в пролете.

Израиль отстаивал версию о том, что выстрелы прозвучали уже после того, как одному из пассажиров «Мави Мармара» удалось отобрать у израильского солдата пистолет, подвергая жизнь спецназовцев смертельной опасности. Эта версия широко оспаривалась сторонниками Палестины, утверждавшими, что израильские военнослужащие без какой‑либо провокации открыли беспорядочный огонь, учинив кровавую расправу над мирными гражданами, находившимися на борту.

Как поступить, например, если необходимо воспользоваться клавиатурой в шабат? Составление текста, понятно, не отвечает критериям пикуах нефеш, или смертельной опасности, когда для спасения жизни религиозному еврею разрешается работать в шабат. Но иногда использования клавиатуры трудно избежать: представьте, к примеру, врача, выписывающего рецепт, или охранника, который должен воспользоваться компьютерной системой.

Что если мы признаем в Супермене тайного еврея — что именно это будет означать в нынешней ситуации? С какими новыми проблемами столкнется вечный странник издалека, который меняет свое семитское имя на общеамериканское — Кларк Кент — и изо всех сил старается ассимилироваться, но вновь и вновь убеждается в том, что ассимиляция — не выход?