Война для Михаила Бондаря не закончилась 9 мая 1945 года. Впереди ждало новое назначение: начальником лагеря военнопленных, среди которых в основном были румыны и венгры. Тысячи их, подавленных, разочарованных и растерявших былые иллюзии, были разбросаны по этим лагерям. Там они трудились на восстановительных работах, а потом в течение нескольких лет были отправлены на родину. Дедушка отвечал в числе прочего и за их доставку. Так он после войны во второй и последний раз проехался по Европе — Румынии, Венгрии.

Труды Николая Дамасского несомненно служили основным первоисточником для Иосифа Флавия, который воспользовался ими не только при описании эпохи Ирода, но и для воссоздания многих других исторических событий. Хотя в отдельных местах Флавий критиковал своего предшественника за его неумеренное восхваление деяний Ирода, он все-таки постарался максимально идти в русле его материалов.

Когда убили Михоэлса, мне было 7 лет, и ничего об этом событии я не знал. Необычную фамилию Михоэлс впервые услышал ровно через 5 лет после убийства, 13 января 1953‑го, когда объявили об аресте «врачей‑убийц», которые через «еврейского буржуазного националиста Михоэлса» были связаны с западными разведками. Не прошло и 4 месяцев, как врачей реабилитировали, некоторых палачей посадили, а перечисляя их преступления, сообщили, что ими также «был оклеветан народный артист СССР, советский патриот С. М. Михоэлс».

Появление Септуагинты оказало огромное влияние на духовную жизнь многочисленных грекоязычных еврейских общин Палестины, Сирии, Месопотамии, Малой Азии и Северной Африки, где знание подлинного языка Торы Моисея к тому времени уже являлось уделом избранных. Историкам едва ли бы удалось понять и представить себе все обстоятельства, связанные с греческим переводом святыни еврейского народа, если бы не удивительное повествование, дошедшее до нас из глубины веков.

Сейчас трудно представить, что были такие времена, когда советскую дипломатию в мире уважали, — это было в эпоху Литвинова. То, что пришло ему на смену: тупой исполнитель злой воли Сталина Молотов, откровенный мерзавец Вышинский, серый, как мышь, Громыко, лучший друг Саддама Хусейна Примаков, весь этот цинично серый паноптикум создал такой исторический фон, на котором фигура М. М. Литвинова воспринимается как колосс.

Капернаумская синагога была открыта в самом начале изучения библейских памятников Святой земли, в эпоху великих первооткрытий в археологии Израиля, — в 1838 году. Один из серьезнейших уронов был нанесен памятнику в конце XIX века, когда, протестуя против исследования синагог в Галилее европейскими и еврейскими археологами, арабы разобрали Капернаумскую синагогу. История изучения синагоги — это настоящий детектив, который занимает целые тома трудов.

В этот момент на авансцене разыгрывающейся трагедии появилась молодая и прекрасная собой вдова Юдифь. Она гневно обвинила военачальников в неверии и малодушии. «...С пленением нас падет и вся Иудея, и святыни наши будут разграблены...» Юдифь поклялась, что совершит нечто такое, что непременно спасет город, и память об этом деянии будет прославлена в будущих поколениях.

Второй Самозванец, носивший имя Богданко, некоторое время служил личным писарем при штабе первого Лжедимитрия во время победного продвижения того к Москве. По свидетельству очевидцев, после гибели в вещах Богданко обнаружили Талмуд, что послужило основным аргументом в пользу его еврейского происхождения.

Переселение на Ближний Восток, и в частности в Палестину, евреев из Испании и Португалии явилось для жителей этих земель, находившихся тогда под властью правителей-мамлюков, очень важным событием. Сефарды селились в основном на севере Палестины, но также в Алеппо и Дамаске.

В XVI-XVII в.в. в Измире обосновались французские, голландские, рагузские, венецианские, а позднее английские торговцы. Они не знали ни языка, ни местных обычаев. В качестве посредников они брали на службу евреев, иудео-испанское наречие которых имело латинскую основу и позволяло им объясняться и с французами, и с венецианцами, и пр. Один голландец, посетивший Измир в 1675 г., сообщал, что большинство европейцев, живших в этом городе, были голландцами, а их дела вели евреи.

К концу первой мировой войны 90% евреев мира говорили на идише или понимали этот язык. Тем не менее, в Палестине доминировали ивритоговорящие, которые ригористично непримиримо относились к попыткам культивировать в еврейской среде любой другой язык. Первый мэр Тель-Авива Меир Дизенгоф как-то сделал публичный выговор одному инженеру, который, представляя свое изобретение, давал пояснения на «жаргоне» – так тогда называли идиш.

Мистическая идея Кромвеля о том, что возвращение евреев и гуманное отношение к ним необходимы как для царства Б-жьего на земле, так и для решения многих экономических проблем страны, как ни странно нашла отклик у нового короля. Карл II, находясь в изгнании, получил большую материальную поддержку от некоторых богатых евреев Франции и, помня об этом, наконец-то разрешил стародавнюю проблему. И заслуга Оливера Кромвеля в последующем полноправном возвращении сынов Израиля на берега Альбиона несомненна и неподвластна зигзагам истории.