Есть масса способов испортить репутацию человека, не говоря неправды в строгом смысле. Тот, кого обвиняют в лашон а‑ра, запросто может заявить: «Ничего такого я не говорил, ничего такого я не подразумевал, а если и подразумевал, то не сказал ничего, что было бы неправдой». Против тех, кто отравляет взаимоотношения, не говоря неправды в строгом смысле слова, самые эффективные меры — огласка их имен, стыд и остракизм. Именно так, по словам мудрецов, чудесным образом действовала цараат.

Иудаизм с самого начала видел связь между сексуальностью и насилием, с одной стороны, и супружеской верностью и общественным порядком — с другой. Бракосочетание не случайно называется словом «кидушин» — «освящение». Как и завет вообще, бракосочетание — обязательство обеих сторон хранить верность друг другу, причем каждый партнер признает за другим честные намерения и уважительно относится к взаимным различиям, меж тем как жених и невеста соединяются, чтобы дать начало новой жизни.

Когда мы не разбираем, где Б‑жья воля, а где наша собственная, то превращаем священное — источник жизни — в нечто нечестивое и источник смерти. Классический пример этого явления — «священная война», джихад, крестовый поход, когда империализм (желание властвовать над другими народами) маскируется под святое дело, словно завоевания и принудительное обращение в свою веру совершаются по воле Б‑га.

Распад СССР, падение Берлинской стены и окончание холодной войны подтолкнули некоторых мыслителей к выводу, что мы достигли «конца истории». Предполагалось, что войн по идеологическим мотивам больше не будет. Вместо этого мир двинется путем рыночной экономики и либеральной демократии. Реальность оказалась иной...

Мы можем перенаправить свои животные инстинкты на что‑то другое. Мы можем возвыситься над борьбой за выживание. Мы способны уважать границы. Мы можем вырваться из своей среды обитания. Как сформулировал гарвардский нейробиолог Стивен Пинкер: «Природа не диктует, с чем нам мириться и как нам жить» — и добавил: «а если моим генам это не по вкусу, пусть проваливают ко всем чертям собачьим».

Если народ некоей страны подозревает своих лидеров в коррупции, страна не может эффективно функционировать в качестве свободного, справедливого и открытого общества. Примета правильно устроенного общества в том, что лидерство считают служением народу, а не способом получить власть, которой легко злоупотребить. Танах неутомимо учит, как важны в общественной жизни высокие требования к нравственному облику.

В иудаизме община — неотъемлемая часть духовной жизни. Для самых священных наших молитв требуется миньян. Когда мы празднуем или скорбим, то празднуем или скорбим всей общиной. Даже исповедуемся мы вместе. Шабат и Мишкан — два самых действенных способа создания общины. Лучший способ превратить разношерстную, недружную группу в команду — организовать, чтобы эти люди построили что‑то сообща.

Чем истовее мы верим, что Б‑г наказывает виновных, тем больше мы склонны прощать других. Чем меньше мы верим, что Б‑г наказывает виновных, тем озлобленнее мы становимся и тем больше мы склонны наказывать. Эта истина противоречит нашим интуитивным представлениям, но наконец‑то открывает нам глаза на глубокую мудрость Торы, помогающую нам строить гуманное и милосердное общество.

Невзирая на то, что после разрушения Второго храма больше не было ни Святилища, ни священнослужителей, совершавших соответствующие обряды, евреи нашли им замену, которая несет ту же функцию. Вклад Торат коаним в иудаизм — это, так сказать, «хореографическая» слаженность священности и уважения к авторитетам, помогающая евреям идти и «танцевать» вместе, в качестве народа.

Строительство Святилища имело основополагающую роль, так как предоставило сынам Израиля возможность что‑то дать Б‑гу в знак благодарности. Дарение представляет собой неотъемлемый элемент человеческого достоинства; это вытекает из предписания, согласно которому даже бедняк, полностью зависящий от благотворительности, обязан жертвовать на благотворительность. Оказаться в положении, когда ты можешь только получать помощь, но не можешь ничего дать, — значит лишиться человеческого достоинства.

Лучшее лекарство от антисемитизма — устроить так, чтобы люди почувствовали, каково приходится евреям. Лучшее лекарство от неприязни к переселенцам — помнить, что в глазах кого‑то мы тоже переселенцы. Воспоминания и умение поменяться ролью с другим — самые мощные инструменты в нашем распоряжении для исцеления от тьмы, порой заволакивающей людские души.

Спустя тридцать три столетия после того, как были дарованы впервые, Десять заповедей остаются самым простым и самым кратким руководством по созданию и сохранению идеального общества. Было перепробовано много альтернатив, и в большинстве случаев пробные попытки кончались слезами. По‑прежнему верен мудрый афоризм: «Когда все прочие способы не дали результата, прочтите инструкцию».