В Древнем мире идея, что смирение — величайшая добродетель лидера, наверняка показалась бы нелепой, почти оксюмороном. Смирения ждали от всех остальных, но только не от лидеров. Смирение и верховная власть были несовместимы. Иудаизм перевернул эту конструкцию с ног на голову. Лидеры обязаны служить другим, а не требовать, чтобы служили им. Высшей похвалой Моше было звание «эвед а‑Шем» — «слуга Б‑жий».

Мы призваны Б‑гом жить в мире, а не бежать от мира; жить в обществе, а не отшельниками; стремиться к равновесию, когда требования мира тянут нас в разные стороны, не сосредоточиваться на отдельных аспектах, пренебрегая всеми остальными.

В иудаизме закон появился раньше, чем земля, и когда евреи потеряли свою землю, закон у них остался. Это означало, что даже в изгнании евреи остались народом, а Б‑г остался их верховным правителем. Завет не утратил силу. Даже без географии у евреев была своя продолжающаяся история. Еще до того, как евреи вошли в Землю обетованную, им была дарована способность выжить за ее пределами.

Тора придает значение не чисто техническим индикаторам (таким, как темпы роста или абсолютный уровень благосостояния), а качеству и характеру межличностных взаимоотношений: независимость человека и его чувство собственного достоинства, то, каким образом общественный строй помогает людям встать на ноги после несчастий и дает ли он членам общества широкие возможности жить в соответствии с истиной: «Если ты кормишься трудами рук своих, счастлив ты и благо тебе»

Тора придает значение не чисто техническим индикаторам (таким, как темпы роста или абсолютный уровень благосостояния), а качеству и характеру межличностных взаимоотношений: независимость человека и его чувство собственного достоинства, то, каким образом общественный строй помогает людям встать на ноги после несчастий и дает ли он членам общества широкие возможности жить в соответствии с истиной: «Если ты кормишься трудами рук своих, счастлив ты и благо тебе»

Убежденность в том, что быть евреем — значит отстаивать справедливость и проявлять на практике сострадание, побуждала наших предков хранить верность иудаизму, хотя на них давили всеми способами, требуя отступиться от веры... Быть евреем — значит посвятить себя идее, что любить Б‑га — значит любить Его образ, любить человечество. Нет задачи труднее, и нет в XXI веке задачи более безотлагательной.

Именно народу в целом, а не только элите — священству — заповедано: «будьте святы». Следует освятить жизнь как таковую, разъясняется в дальнейшем тексте главы. Святость должна проявляться в том, как народ шьет себе одежду и засевает поля, как вершит суд и расплачивается с работниками, как деловые люди ведут бизнес. Малозащищенные группы населения — глухих, слепых, престарелых и переселенцев — следует взять под особую защиту. Общество должно руководствоваться любовью, не поддаваясь обидам и желанию мести.

Иудаизм — религия надежды, и его великие обряды покаяния и искупления — составная часть этой надежды. Мы не обречены жить под грузом ошибок и просчетов, которые совершили в прошлом. В этом состоит гигантское отличие культуры вины от культуры стыда. Но иудаизм признает, что стыд тоже существует. Поэтому замысловатый обряд с козлом отпущения как бы уносил вдаль тума — запятнанность, отметину стыда.

Есть масса способов испортить репутацию человека, не говоря неправды в строгом смысле. Тот, кого обвиняют в лашон а‑ра, запросто может заявить: «Ничего такого я не говорил, ничего такого я не подразумевал, а если и подразумевал, то не сказал ничего, что было бы неправдой». Против тех, кто отравляет взаимоотношения, не говоря неправды в строгом смысле слова, самые эффективные меры — огласка их имен, стыд и остракизм. Именно так, по словам мудрецов, чудесным образом действовала цараат.

Иудаизм с самого начала видел связь между сексуальностью и насилием, с одной стороны, и супружеской верностью и общественным порядком — с другой. Бракосочетание не случайно называется словом «кидушин» — «освящение». Как и завет вообще, бракосочетание — обязательство обеих сторон хранить верность друг другу, причем каждый партнер признает за другим честные намерения и уважительно относится к взаимным различиям, меж тем как жених и невеста соединяются, чтобы дать начало новой жизни.

Когда мы не разбираем, где Б‑жья воля, а где наша собственная, то превращаем священное — источник жизни — в нечто нечестивое и источник смерти. Классический пример этого явления — «священная война», джихад, крестовый поход, когда империализм (желание властвовать над другими народами) маскируется под святое дело, словно завоевания и принудительное обращение в свою веру совершаются по воле Б‑га.

Распад СССР, падение Берлинской стены и окончание холодной войны подтолкнули некоторых мыслителей к выводу, что мы достигли «конца истории». Предполагалось, что войн по идеологическим мотивам больше не будет. Вместо этого мир двинется путем рыночной экономики и либеральной демократии. Реальность оказалась иной...