Неизвестного еврея звали Лемел, родом он был из Ловича и вел дела с польскими помещиками. В канун Рош а-Шана с самого утра он отправился в Грабов, село неподалеку от Жихлина, вернуть долг пану, владельцу этого села. Пан принял его весьма любезно, усадил за стол в своем кабинете, приказал слуге принести сладкой водки. Мешочек с монетами он только взвесил в руке, но пересчитывать золотые не стал

Как говорили наши мудрецы, благословенна их память: кто не идет вперед, тот движется назад. Молитвы в будние дни и в субботы Мотке стало не хватать, и вознамерилось, возмечталось ему провести самую торжественную и сложную службу всего года — Рош а‑Шана. О, на хазана в Дни трепета устремлено внимание всего местечка, он главная фигура многочасовой литургии, в набитой битком синагоге прислушиваются к каждому его слову. Большой почет, больше некуда!

Еврейский путь состоит в том, чтобы беспрекословно исполнять Тору и мицвот, а затем уже пытаться узнать все, что вы захотите узнать о Торе и о мицвот. Но не следует делать свое человеческое понимание, не дай Бог, условием для исполнения Божьих заповедей

Что ни говори, главное в деле не обстановка и не чистота пола, а руки, руки парикмахера! И у него они есть, эти умелые руки, поэтому, кроме евреев Бердичева, к нему ходят стричься и сам исправник, и три асессора, и окружные помещики. Да, эти надменные господа с задранными носами как миленькие усаживаются в его продавленное кресло и подбородок задирают, только если этого попросит он, Шуля, лучший мастер всего Бердичева и окрестностей

Радость преодолевает барьеры, в том числе барьеры изгнания, также радость обладает уникальным потенциалом для осуществления Избавления. Она в итоге превратится в окончательную радость, радость Избавления, когда «наполнятся радостью уста наши»

Тора учит нас: женщина не может использовать свой особенный потенциал и получать истинное удовлетворение от этого, если пытается быть похожей на мужчину. На нее возложена привилегия наполнить дом истинно еврейской атмосферой, и только женщина обладает способностями к созданию семьи, тем самым увековечивая существование еврейского народа

Закончив трубить в шофар, Дайчл приступил к молитве Мусаф. Он вел ее так, как это делал Бааль‑Шем‑Тов, с теми же напевами, восклицаниями и страстью. Правитель за окном не мог двинуться с места. Его разум искал среди обширных знаний, накопленных им за долгие годы жизни, что‑то похожее и не находил, молитва заморского гостя, а это была, несомненно, молитва, стояла наособицу

Чтобы искупить грех, нужно изучать Тору; изучение Торы — аналог бегства в город-убежище, потому что «слова Торы — защищают». Другими словами, как город-убежище является укрытием, где совершившие невольное убийство ищут защиты от кровомстителей (родственников убитого, горящих желанием поквитаться с убийцей), так и Тора укрывает от «личного кровомстителя» — злого начала

В действительности Бог вообще не посылает проклятий — «с небес» посылают только благословения. Проблема «внизу», в нашей способности эти благословения получать. Если человек — неподходящий сосуд для дарованного Богом блага, он не сможет вместить Божьи благословения. В результате после нисходящего пути через духовные миры благословение будет получено так, что в наших глазах будет выглядеть как проклятие

Блуждание по пустыне перед тем, как войти в Землю Израиля, — «по великой и страшной пустыне, где водятся ядовитые змеи и скорпионы, где сплошная сушь и нет воды» — сравнимо с нынешним изгнанием, предшествующим окончательному Избавлению. Чтобы устранить все эти симптомы, нам нужно обратиться к первопричине: еврей должен гордиться величием Торы, а не кажущимся «величием» своего нееврейского светского окружения

Моше понимал, что заслуг у него много, но также осознавал, что его заслуги никакой реальной ценности для Бога не представляют. Напротив, Моше не считал себя достойным войти в Землю Израиля, поскольку в своем великом смирении чувствовал: его заслуги по-настоящему ничего не стоят. Следовательно, его просьба к Богу была вовсе не молитвой, но просьбой о «незаслуженном даре»

И Моше, перечисляя «все места, где они гневили Бога», не упомянул Мару, поскольку там народ взбунтовался против его руководства, а не против Бога. Таким образом, хотя Моше считал уместным укорить еврейский народ за его грехи против Бога, он не стремился при этом защитить свою честь, упрекая народ за восстание против него.