Двар Тора. Бегар-Бехукотай: Выбор рабби Акивы
Кого еврейская традиция предписывает спасать в первую очередь? Когда человек обязан пожертвовать собой? И как галаха относится к донорству? Главный редактор «Лехаима» Борух Горин читает недельную главу Бегар-Бехукотай.
Твоя жизнь предшествует жизни ближнего: этика приоритета в иудаизме
Ваикра (25:36): «וְחֵי אָחִיךָ עִמָּךְ» — «и будет жить брат твой с тобой».
Введение
Среди множества моральных дилемм, с которыми сталкивается человек, одна из самых острых — кого спасать, когда спасти можно только одного. Когда ресурсы ограничены, а время на принятие решений стремительно сокращается, как определить, чья жизнь должна быть спасена в первую очередь? В Вавилонском Талмуде (Бава Меция 62а) приводится мощное и вызывающее напряжение утверждение: «חַיֶּיךָ קוֹדְמִין לְחַיֵּי חֲבֵרְךָ» — «твоя жизнь предшествует жизни ближнего». Эти слова принадлежат рабби Акиве и противопоставляются мнению его предшественника, Бен Петоры, который учил: пусть оба пьют и умрут, чтобы ни один не увидел смерть другого.
Основание из Писания
Рабби Акива обосновал свою позицию стихом из книги Ваикра (25:36): «וְחֵי אָחִיךָ עִמָּךְ» — «и будет жить брат твой с тобой». Слово «с тобой», по его пониманию, указывает: только если ты сам жив, можешь заботиться о жизни другого. Отсюда — не только право, но и обязанность сохранить свою собственную жизнь, даже если это означает отказ от жертвы ради другого.
Семантика слова «имах»: спор Рабби Акивы и Бен Петоры в свете языка
Нецив из Воложина указывает, что версия мидраша в Сифре (Торат Коаним, Ваикра 25) отличается от приведенной в Вавилонском Талмуде. В обеих версиях спор между рабби Акивой и Бен Петорой строится на одном и том же стихе: וְחֵי אָחִיךָ עִמָּךְ — и будет жить брат твой с тобой, но они расходятся в трактовке ключевого слова עִמָּךְ (имах).
По мнению рабби Акивы, акцент делается на твоей жизни: «только если ты жив — может жить и брат с тобой», а значит — твоя жизнь имеет приоритет. Раввин Элиягу Шлезингер, опираясь на мнение Рабейну Тама, приводит правило: «когда в Талмуде стоит выражение “это с этим”, главное — то, что стоит вторым». Таким образом, אֲחִיךָ (твой брат) — вторичен, а עִמָּךְ указывает, что именно ты — в центре, и твоя жизнь предшествует.
Но с этим подходом спорят такие авторитеты, как Ритва и Малбим. По их мнению, слово עִמָּךְ выражает не иерархию, а равенство и сопричастность, именно как утверждает Бен-Петора. Ритва комментирует: «лучше пусть оба пьют и умрут». Он трактует стих как требование: если твой брат не может жить с тобой — то и ты не должен жить за его счет.
Малбим идет дальше и различает слова עִמּוֹ (имо) и אִתּוֹ (ито). По его толкованию, עִמּוֹ означает равноправное партнерство, а אִתּוֹ — техническое сопровождение, где один активен, а другой — пассивен. Пример: לֹא תָלִין פְּעֻלַּת שָׂכִיר אִתְּךָ — «не задерживай заработок наемника у себя» — слово אִתְּךָ подчеркивает, что действие выполняет один, а второй — зависим. А עִמּוֹ — это «с ним» на равных.
Поэтому Бен Петора, по Малбиму, видит в слове עִמָּךְ требование: пусть ваш шанс будет одинаковым. Рабби Акива же утверждает: если ты умрешь — не будет «с ним», а потому ты должен жить первым.
Параллель этому различию приводит «Ктав ве-Кабала» в рассказе о Биламе. Бог говорит сначала: לֹא תֵלֵךְ עִמָּהֶם — «не иди с ними», что указывает на запрет идеологического партнерства. Позже Он говорит: קוּם לֵךְ אִתָּם — «встань, иди с ними» — что разрешает физическое движение, но без согласия с их целью. Этот нюанс приписывается Виленскому Гаону.
Вывод: семантика слова עִמָּךְ — ключ к пониманию спора между рабби Акивой и Бен Петорой. Это не только галахический спор, но и спор о границах равенства, жертвенности и меры. Что значит «жить вместе» — если цена этого «вместе» — смерть?
Противоречие рабби Акивы
Рабби Акива, автор принципа «твоя жизнь предшествует жизни ближнего» ( сам, казалось бы, нарушил его — он продолжал учить Тору, несмотря на римский запрет, и был за это казнен. Но на самом деле здесь нет противоречия. В трактате Брахот (61б) сказано, что рабби Акива всю жизнь ждал возможности исполнить стих «всей душой твоими» — даже если это означает отдать жизнь. В момент казни он сказал ученикам: «Теперь, когда представилась возможность — разве не исполню?»
Согласно галахе, человек обязан пожертвовать собой, если его принуждают нарушить одну из трех тяжелых заповедей — не убивать, не поклоняться идолам и не совершать разврат. Кроме того, если происходит «шмад» — эпоха, когда враг запрещает соблюдение любых заповедей Торы, — человек обязан умереть даже за малейшее действие. Рабби Акива жил именно в такую эпоху, и потому обучение Торе стало для него не просто героизмом, а галахической обязанностью. Он не отказывался от жизни — он был обязан ее отдать.
Отторжение альтруизма?
Известный писатель Ахад а-Ам встал на защиту позиции рабби Акивы в его споре с Бен-Петорой:
«Мы не знаем, кто такой был Бен-Петора, но мы знаем, кто такой рабби Акива, и уверены, что дух иудаизма говорит из его уст.
Бен-Петора, альтруист, не ценит человеческую жизнь как самодостаточный дар, и ему не жалко, если погибнут две души там, где ангел смерти требует лишь одну — лишь бы восторжествовало чувство альтруизма.
Но мораль иудаизма смотрит на этот вопрос объективно: всякое действие, ведущее к гибели души, — дурно, даже если оно проистекает из чистого чувства любви и милосердия, и даже если речь идет о собственной душе самого действующего.
В рассматриваемом нами случае, где можно спасти одну из двух жизней, существует нравственная обязанность преодолеть жалость и спасти. Кого? — Справедливость говорит: того, у кого есть возможность спасти себя.
Ведь каждому человеку его жизнь вручена на хранение, и охрана вверенного тебе предшествует охране того, что вверено другому».
(Ахад а-Ам, «О двух сторонах», Все сочинения Ахад а-Ама, Двир, Иерусалим, 1959, стр. 371. Впервые опубликовано в журнале «Ха-Шилоах», т. 23, вып. 2, Ав 5670 / 1910).
Нецив из Воложина, в своем комментарии к Торе «А-Эмек Шеэла», отверг мнение Бен-Петоры — несмотря на то, что сначала он выдвигает разумную основу в его защиту — и постановил, как рабби Акива. Однако при этом он ограничивает это постановление и указывает, что все же есть место для меры благочестия (мидат хасидут):
«На первый взгляд мнение Бен-Петоры вызывает удивление: неужели из-за того, что невозможно исполнить “и будет жить брат твой с тобой” [в полном объеме], человек обязан умереть — не дай Бог? И какая польза в том, что он даст воду и товарищу, если оба все равно умрут?
Однако дело в том, что если оба будут пить — то хотя бы проживут еще день-два, пусть и не дойдут до населенного места. А вдруг за это время появится вода? Но если он не даст воду товарищу — тот точно умрет от жажды.
Рабби Акива пришел и истолковал: “и будет жить брат твой с тобой” — твоя жизнь предшествует… И известно, что галаха следует за рабби Акивой. Нельзя подвергать себя риску даже возможной гибели ради спасения жизни ближнего, если его гибель — несомненна.
Однако уже Риф и Рош написали: это [помочь другому] не обязательно — только если человек действует по мере благочестия. Как и сказано в Иерусалимском Талмуде».
(ירושלמי, תרומות פרק ח, הלכה ד). Рабби Ими попал в плен в Сипсипа. Рабби Йонатан сказал: «Пусть покойника завернут в свой саван» (то есть — нет что делать, его участь предрешена).
Рабби Шимон бен Лакиш сказал: «Прежде чем убьют его — пусть убьют меня. Я сам пойду и спасу его силой» — и пошел, уговорил врагов, и они отдали ему пленника.
Рав Ами был захвачен разбойниками. По мнению рава Йонатана, следует не предпринимать ничего и готовить для него погребальный саван — ведь его участь, по всей видимости, решена. Но Реш Лакиш — в прошлом сам бывший разбойник — заявляет: «Или я убью, или меня убьют — я пойду его спасать». Он пошел, вступил в переговоры, и ему удалось вызволить рава Ами. Из этого случая Иерусалимский Талмуд (Терумот, гл. 8, галаха 4) делает важный вывод: иногда человек обязан войти в ситуацию возможной опасности ради спасения ближнего, особенно если у того — опасность несомненная.
Так и пишет автор Агаот Маймониет:
“בירושלמי מסיק, אפילו להכניס עצמו בספק סכנה חייב.”
«Из Иерусалимского Талмуда следует: человек обязан войти в сомнительную опасность».
И добавляет обоснование:
«Видимо, причина в том, что тот [спасаемый] — в явной смертельной опасности, а этот [спасающий] — лишь в возможной»
(Рамбам, «Кесеф Мишне», Хилхот Роцеах ве-Шмират Нефеш, 1:14).
Галаха
На основании этого подхода автор (Рабби Шимон יאיר חיים Бахарах (Яир Хаим Бахарах, известный под именем своего главного труда «Хавот Яир» (חַוֹת יָאִיר), родился в 1638 году (ה’שצ”ח) и скончался 1 января 1702 года (א’ בטבת ה’תס”ב). Он был одним из выдающихся раввинов эпохи ахароним в Ашкеназе) респонсов «Хавот Яир» (симан 146) постановил:
«Человек обязан войти в сомнительную (но не явную) смертельную опасность, чтобы спасти другого, находящегося в явной. И даже если результат спасения сомнителен — обязанность сохраняется».
Он добавляет, что даже из Вавилонского Талмуда, где галаха следует за рабби Акивой, можно сделать вывод, что в случае, когда только один из них умрет с уверенностью, а второй — лишь возможно, обязанность спасения существует. То есть обязанности жертвовать собой нет, но войти в риск ради другого — да, особенно если у другого опасность очевидна, а у тебя лишь возможна.
Таким образом, формируется многослойная галахическая картина:
– Вавилонский Талмуд устанавливает приоритет собственной жизни, когда оба в равной опасности.
– Иерусалимский Талмуд и ахароним, как «Хавот Яир», утверждают: если у другого опасность — несомненна, а у тебя — лишь возможна, то ты обязан рискнуть ради него.
Вопрос остается спорным — между двумя Талмудами, и между подходом минимального требования и высокой меры этической ответственности.
Это мнение стоит особняком и не принято как галаха по мнению большинства постталмудических авторитетов. Но оно показывает, что в духовной традиции Эрец-Исраэль было место и другому голосу — более требовательному, более героическому, и — возможно — более рискованному.
А вот мнение рабби Акивы принято в галахе как закон. Рамбам в «Мишне Тора» (Роцеах 1:9) и Шулхан Арух (Йоре Деа 157:1) утверждают: человек не может и не должен жертвовать своей жизнью ради другого. Его жизнь — не его частное владение, а доверенное ему Богом. Даже в самых щекотливых ситуациях — между родителем и ребенком, мудрецом и простолюдином — галаха требует сохранения своей жизни.
Современная медицинская практика
Современная медицинская практика также подтверждает значимость этого принципа. Во время пандемии COVID-19 врачи в Италии и Израиле сталкивались с необходимостью выбирать, кому дать последний аппарат ИВЛ. Решения принимались не по возрасту или статусу, а по реальным шансам на выживание. Это соответствует галахе: спасти того, кого возможно, даже если это значит оставить другого. Аналогичные ситуации возникали и в истории Израиля, например, во время терактов, когда врач обязан был выбрать того, у кого есть шанс. Такие примеры показывают, что галахическая этика не абстрактна, а применима на практике.
Ответственность за бездействие
Особое место в обсуждении занимает запрет Торы: «לֹא תַעֲמֹד עַל דַּם רֵעֶךָ» — «не стой на крови ближнего твоего» (Ваикра 19:16). Суть его — нельзя оставаться безучастным, когда другому грозит опасность. Хотя этот запрет формально относится к категории «не делай» (לא תעשה), он не влечет за собой наказания от земного суда, поскольку совершается без активного действия.
Рамбам в «Мишне Тора» (Роцеах 1:16) постановил:
אַף עַל פִּי שֶׁאֵין לוֹקִין עַל לָאוִין אֵלּוּ מִפְּנֵי שֶׁאֵין בָּהֶן מַעֲשֶׂה, מִכָּל מָקוֹם חֲמוּרִין הֵן, שֶׁכָּל הַמְאַבֵּד נֶפֶשׁ אַחַת מִיִּשְׂרָאֵל כְּאִלּוּ אִבֵּד עוֹלָם מָלֵא…
«Хотя за эти запреты не полагаются удары, поскольку в них нет действия, они все же очень строги: каждый, кто теряет одну душу из Израиля, будто бы губит целый мир».
Следовательно, отсутствие формального наказания не освобождает от моральной и духовной ответственности. Человек, не спасший ближнего, либо отказавшийся вмешаться, когда это было в его силах, нарушает запрет Торы.
Обязанность врача перед заразными больными
Отдельная галахическая тема — обязанность врача лечить больных с заразными и потенциально опасными заболеваниями. Основной принцип остается тот же: «לֹא תַעֲמֹד עַל דַּם רֵעֶךָ» — «не стой на крови ближнего твоего». Однако здесь возникает вопрос: обязан ли врач подвергать свою жизнь риску, чтобы спасти другого?
Галахический ответ ясен: если врач принял на себя профессию и получает за нее вознаграждение, он, по сути, взял на себя обязанность служения, в которой умеренный риск допустим и даже обязателен. Это основано как на общественной ответственности, так и на профессиональной этике. Как пишет Рамбам, хотя нет формального наказания за бездействие, само по себе уклонение от спасения — тяжкое нарушение морального закона.
Кроме того, Талмуд и поздние источники разрешают принимать умеренный риск ради заработка (например, работа на высоте или с химикатами). Тем более это разрешено врачу, идущему на контролируемый риск ради спасения жизни.
Исторический пример: рав Исраэль Салант во время эпидемии холеры лично возглавил группу добровольцев, ухаживавших за больными. И несмотря на угрозу, ни он, ни участники не заболели. Это было воспринято как подтверждение того, что заповедь защищает того, кто действует во имя ее исполнения. Но это несомненно, мидат хасидут — мера благочестия, и, как минимум, никак не обязанность.
Тем не менее, в случае серьезного риска — например, если речь идет о беременной женщине, работающей врачом, и пациент заражен краснухой — галаха освобождает ее от этой обязанности. Такой риск может представлять угрозу плоду. В таких случаях, если есть другие врачи, она не обязана принимать пациента. Это мнение поддержано авторитетами, включая Циц Элиэзер (т. 9).
Но, в общем и целом, профессия врача предполагает этическую и галахическую обязанность спасения жизней, включая случаи с умеренным риском. Отказ выполнять эти обязанности — это не просто личный выбор, а нарушение принятых обязательств и заповеди «не стой на крови ближнего».
Донорство: между обязанностью и благочестием
На основе ранее изложенного принципа — что человек не обязан подвергать себя реальной опасности ради спасения ближнего, но поступок такой считается мерой благочестия (мидат хасидут) — выстраивается галахический подход к вопросу донорства органов от живого человека.
Так, нет обязанности жертвовать частью печени, легкого или почки — даже если речь идет о спасении жизни больного с фиброзом легких, циррозом или почечной недостаточностью. Донорство — дело добровольное. Это объясняет большинство авторитетов: даже если риск донору минимален, обязанность не возникает, потому что даже легкий риск превышает границы галахической нормы обязанности.
Однако тот, кто соглашается пожертвовать органом — совершает величайшую заповедь и поступает по высшей мере добродетели. Его жертва не обязательна, но возвышенна.
Иначе обстоит дело с донорством крови, где нет никакой реальной опасности:
– Рав Вайс (Шевет ха-Леви V, 219) постановил, что если есть пациент, нуждающийся в редком типе крови, и человек может дать ее — он обязан это сделать. Даже если боится недомогания или легкой слабости, это не оправдание.
– Однако если есть другие доноры, ослабленный человек может отказаться, аргументируя, что лучше подойдут здоровые.
Циц Элиэзер (т. 16, гл. 23) соглашается: когда нет альтернатив, донорство крови становится галахической обязанностью.
Что касается платной сдачи крови, рав Моше Файнштейн (Игрот Моше, Хошен Мишпат I, 103) объяснил, что нет запрета. Это не считается самоповреждением, потому что:
1. В прошлом кровопускание считалось лечением.
2. Даже сегодня это не является актом вреда.
3. Запрет на нанесение себе вреда распространяется только на действия, совершенные из презрения или во вред, а здесь — наоборот: для пользы и с целью заработка.
Тем не менее, есть мнения, согласно которым лучше сдавать кровь только безвозмездно — лешем шамаим, ради самой заповеди. Так писал автор «Ваешев Моше» (I, 93–94).
Таким образом, донорство органов — проявление духовной высоты, но не обязанность. Донорство крови — в экстренной ситуации становится обязанностью, а в остальных случаях — важной и ценной заповедью.
Мнение Ребе: Забота о другом — забота о себе!
Ребе: (התוועדויות תשמ”ג, כרך א, עמ’ 474)
«Несмотря на правило «твоя жизнь предшествует жизни ближнего» — когда речь идет о физическом выживании — Тора раскрывает иной приоритет в духовной сфере: когда человек нуждается в помощи, но все же молится за другого, он сам первым получает ответ. Так сказано о Аврааме: он молился за Авимелеха — и тогда Всевышний вспомнил Сару. Из этого учат: «всякий, кто молится за ближнего, а сам нуждается в том же — отвечает ему прежде».
Это не отменяет приоритет самосохранения в действиях, но показывает, что в мире духа — в молитве, милосердии, заботе — этика выше эгоизма. Истинная преданность проявляется, когда человек выходит за пределы себя, даже если он сам страдает. Такой акт — не самоотверженность в смысле жертвы жизнью, а приоритет другого в твоей просьбе к Богу. И именно это, по Торе, становится причиной, по которой он сам удостаивается помощи».
Заключение
Рабби Акива не учил эгоизму. Он учил ответственности. Только тот, кто жив, может выполнить волю Бога. Только тот, кто спас себя, может стать спасением для других. И это — не компромисс, а вершина этики.