Что такое Ханука?

В молитве «За чудеса», которую произносят в праздничные дни Хануки, содержится подробное описание событий того времени: преследования за веру, война, победа над «греками» и, наконец, очищение и освящение Храма. Складывается впечатление, что в центре праздника стоит военная победа, и она гораздо важнее чуда с кувшинчиком масла, о котором рассказывает Талмуд Шабат, 21б.
. Она была причиной установления праздника, и поэтому каждый год мы вновь вспоминаем о ней с наступлением дней Хануки. Но каково значение войны, разразившейся в те дни? Каково значение победы, которую мы продолжаем отмечать и сегодня?

Видимо, для того чтобы как следует разобраться в случившемся в дни Мататьяѓу, стоит оглянуться по сторонам и взглянуть на положение нашего поколения. В наши дни, когда мы являемся островком в море глобальной культуры, которое, прорывая дамбы, заливает и наши дома, мы можем лучше прошлых поколений понять значение той войны и то, что было поставлено на карту.

Глобальная культура

Повсеместное распространение эллинистической культуры — в таких ее проявлениях, как язык, образ жизни, религия, — было орудием в руках элиты, стремившейся укрепить свое положение в эллинистических империях. Этот процесс протекал без разрушения храмов и столкновений на религиозной почве; власти поощряли синтез эллинизма с местными культурами и религиозными культами.

Эллинизму действительно удалось прекрасно вписаться в местные культуры сидонян, филистимлян и многих других народов той территории, на которой некогда простиралась империя Александра Македонского, — от Индии до Египта. Многообразие местных культов не являлось препятствием. Ведь образованные элиты тех народов и так не больно верили в божества своих культов, видя в мифологии разновидность народного фольклора. Поэтому они не считали необходимым сохранять верность тому или иному божку. К тому же в то время превалировала открытость по отношению к другим культурам, богам и религиозным культам. Хотя божества и религии разных народов отличались друг от друга, в сущности, между ними не было никакого противоречия: ведь все виды язычества ложны и лишены подлинного значения, поэтому их слияние было возможно и даже способствовало связи между народами.

В наше время мы можем наглядно увидеть, каким было общепринятое в то время отношение к эллинизму. Когда глобальная культура отличается терпимостью и просвещенностью, как сегодня, это означает, что для большинства людей их образ жизни лишен подлинного значения. Если два человека живут совсем по‑разному, однако ни один из них не верит в объективную ценность своих действий, им совсем не трудно найти общий язык. Всеобъемлющая терпимость указывает на инфляцию ценностей. Только благодаря этому и становится возможным принятие чужих ценностей, даже если они противоречат собственным.

Что значит быть иудеем?

Хотя война с эллинистической империей Селевкидов привела к государственной независимости Иудеи, понятно, что в основе восстания не лежали политические или националистические мотивы. На протяжении многих столетий евреи жили в своей стране под чужим господством и не восставали, стремясь обрести государственную независимость. Война же велась не только против греческого языка или греческой культуры; она носила гораздо более принципиальный характер и была вызвана той характерной чертой правления эллинистической элиты, которая не позволяла евреям находиться под ее властью.

Эллинистическая культура, суля евреям терпимое отношение к иудаизму, требовала взамен терпимости по отношению к своим богам и идеям. Терпимость и взаимное признание права на существование были важным принципом, лежавшим в основе господства эллинизма. Однако иудаизм, по самой сути своей, не может быть терпимым. Иудей отрицает существование языческих богов и, разумеется, не может принять иудео‑языческий синкретизм в любой форме.

В Мидраш раба объясняется, что Мордехая звали иудеем, «потому что он отрицал идолопоклонство» Эстер раба, 6:2. . Видимо, этот мидраш основан на игре слов: при замене буквы ѓэй буквой хет иудей (йеѓуди) определяется как единственный (йехиди) в своем роде. Иудаизм исключителен, поскольку он по определению отрицает все прочие религии.

Согласно еврейскому закону, когда человека под угрозой смерти заставляют нарушить заповеди Торы, он может преступить все, за исключением трех запретов: на идолопоклонство, запрещенные связи и убийство. Однако в пору религиозных гонений он должен стоять до конца и тогда, когда речь идет всего лишь о «шнурках на сандалиях» Санѓедрин, 72б. . От человека требуется пожертвовать жизнью, хотя речь идет не о заповеди, а о простом обычае; взойти на плаху, но не изменить цвет шнурков. Это постановление несет в себе тот же смысл: во время целенаправленной борьбы против ценностей иудаизма еврей не имеет права идти на компромиссы. В час религиозных гонений испытывается наша преданность своей вере, и тогда надо стоять на том, что мы принципиально не готовы к гибкости.

Видимо, компромисс между двумя этими парадигмами невозможен. С одной стороны, иудаизм не способен отказаться от своей исключительности и вступить в переговоры, с другой — эллинизм сбрасывает с пьедестала все ценности, за исключением терпимости к любым идеям.

Гонения на веру со стороны эллинистических властей не носили идеологического характера. Напротив, они стремились оторвать наших предков от их религии, основываясь на мировоззрении, которое не признает никаких ценностей и никаких идеологий. Им казалось, что отказ есть свинину и поклоняться Зевсу — признак бескультурья, и они пытались заставить этих невежд оставить свои глупости и вести себя, как полагается цивилизованным людям.

Трезвый иудаизм

Надо думать, что первые эллинисты среди евреев не являлись нарушителями закона и не совершали демонстративных актов, противоречащих иудейской религии. Они просто были иудеями, готовыми к компромиссам. В большинстве своем, эллинисты не «презрели Г‑спода и Его помазанника». Они всего лишь изначально приняли гибкую систему ценностей. Хотя они и не отказались от еврейского образа жизни, их готовность идти по этому пути имела определенные пределы.

Для них иудаизм — это мир, где можно жить постольку, поскольку он ограничен определенными рамками, которые каждый устанавливает сам для себя. Если в иудаизме что‑то противоречит его мировоззрению, современным веяниям или принципу терпимости, именно от иудаизма потребуется пойти на уступки. Сегодня такие эллинисты именовались бы трезвыми религиозными людьми. Окружающий мир готов простить им традиционный образ жизни, который они унаследовали, поскольку все понимают, что они не относятся к нему серьезно. Все знают, что в конце концов этот иудей не останется верен своему иудаизму до конца.

Сторонники этого подхода воспринимают еврейский закон как разновидность многочисленных культурных норм. Некоторые люди постоянно одеваются определенным образом или носят наряды какого‑либо цвета, но единственной причиной этого является привычка. Разумеется, если однажды от них потребуется изменить стиль одежды, они это сделают и не будут настаивать на своем. Иудаизм может восприниматься именно таким образом: комплекс традиционных обычаев, имеющих исключительно сентиментальную ценность. И даже если человек хочет, чтобы он сам и его домочадцы продолжали их придерживаться, его преданность не идет дальше определенного предела и, разумеется, он не будет готов пожертвовать жизнью ради них.

Эллинисты, еще не став вероотступниками, сделали гораздо более фундаментальный шаг: отбросили принцип исключительности, отказались от бескомпромиссности иудаизма.

Если бы сегодня нашелся человек, последовавший примеру Мататьяѓу, все трезвые евреи, разумеется, публично заклеймили бы его поступок в газетах. Возможно, и в эпоху Маккавеев вышло подобное объявление, подписанное самим первосвященником и другими важными лицами. Его примерный текст мог гласить: «Еврейское руководство категорически осуждает этот поступок. Это преступление — позор для иудаизма. Его совершила кучка фанатиков, не представляющих никого, кроме самих себя. Не следует брать с них пример и оказывать им какое бы то ни было содействие». В самом деле, поначалу большинство евреев Страны Израиля не поддерживали восстание Маккавеев; к ним примкнули около десяти процентов еврейского населения. Но бескомпромиссность и готовность пожертвовать жизнью ради заповедей Торы привели широкие массы к борьбе против эллинистической империи Селевкидов.

Наше время

В Хануку мы отмечаем победу Маккавеев над «огречившимися» и над эллинизмом, распространившимся в еврейском народе. Каждый год в эти праздничные дни мы вспоминаем о том, что должны продолжать борьбу за те принципы, которые не терпят компромисса. Это приобретает особое значение в наше время, когда на повестке дня стоят те же проблемы. Ханука — это столкновение жестоковыйного и нетерпимого еврейского народа с открытым и терпимым миром.

Эллинистическая цивилизация была очень похожа на современную. Обе они лишены основополагающих, высоких ценностей, поэтому в их рамках не может возникнуть аксиологический конфликт. Они не могут привести к войнам красоты против истины, науки против Торы, научно‑технического прогресса против ретроградства. Идея, стоящая за восстанием Маккавеев была гораздо более проста; она лежит и в основе той войны, которую мы ведем сегодня.

В наши дни большинство принимает глобальную культуру не потому, что верит в истинность ее философских предпосылок, но следуя общепринятым нормам. Точно так же большинство эллинистов приняли греческую культуру не на основе веры. Для некоторых из них основополагающим принципом стала гибкость, другие попали под влияние современных общественных веяний. Со временем мировоззрение, основанное на идее компромисса, проникало и в души верующих людей. Постепенно они убеждались в том, что отношение к принципам должно строиться на следующем девизе: я уважаю твои взгляды, а ты уважаешь мои.

Самая суть мира, который окружает нас сегодня, состоит в том, что вести переговоры и приходить к компромиссу можно по поводу всего, так как все ценности относительны и не имеют объективного значения. Все принципы равноценны: ни один из них не требует заходить слишком далеко. Празднование Хануки символизирует иной подход, который строится на признании существования иудея и еврейской сущности, не терпящей компромиссов. Более того, он требует признать, что эта сущность кроется в душе каждого из нас.

Мы отмечаем Хануку в память о победе иудаизма над эллинизмом. Это праздник тех, кто и в наше время является ревнителем своей веры. Хотя он и связан исключительно с приятными религиозными обязанностями и потому пришелся по душе широкой публике, в его основе лежит радикализм.

Непосредственным результатом войны, в память о которой мы празднуем Хануку, было продолжение существования иудаизма. Можно предположить, что, если бы Маккавеи не подняли восстание или потерпели поражение, наша участь была бы подобна судьбе соседних народов: филистимляне, аммонитяне и моавитяне ассимилировались и, утратив свои этнические особенности, сошли со сцены истории. То была война за сохранение еврейской идентичности. Чудесным образом нам пока что удается достичь этой цели.

Войны, победы и поражения — это исторические события, откладывающиеся в исторической памяти народа. Еврейское государство терпело поражение как минимум два раза, евреи скитались по разным странам, но, несмотря ни на что, наш народ сохранился. Однако понятно, что, если он хотя бы единожды утратит свою особую идентичность, нам не поможет ни своя территория, ни свой флаг, потому что без народа у нас ничего нет. В Хануку мы и тогда, и сейчас боремся не за нашу политическую независимость, а за нашу идентичность. Победа, одержанная нами более двух тысяч лет тому назад, позволила нам продолжить свое существование — не просто в качестве этнической общности, но как полной жизни уникальной сущности, именуемой иудаизмом.