Талмудические толкования Любавичского Ребе
Предисловие
В 1927 году, будучи в Берлине, Менахем‑Мендл Шнеерсон обратился с просьбой к главе местной ортодоксальной раввинской семинарии раву Йехиэлю‑Яакову Вайнбергу с просьбой дать ему смиху («диплом» раввина) — документ был ему необходим, чтобы пользоваться некоторыми городскими библиотеками, требовавшими справку об образовании. Рав Вайнберг согласился, однако сказал, что для этого нужно будет сдать все экзамены, которые сдают выпускники семинарии.
Такой вариант требовал времени, а документ нужен был срочно. Поэтому Менахем‑Мендл предложил альтернативу: рав Вайнберг дает ему любую книгу из своей библиотеки, а на следующей день принимает по ней экзамен. Рав Вайнберг согласился и вручил собеседнику свой респонс «Пинуй ацамот а‑мет» («Перемещение останков») — 57‑страничный трактат, обсуждающий, может ли семья, уехавшая в другую страну, перевезти останки своих близких, и если да, то каким образом и на каком основании.
Поскольку анализ этого респонса требовал знания не только Талмуда, но и более поздней религиозной литературы, рав Вайнберг был уверен, что Менахем‑Мендл не справится. Каково же было его изумление, когда на следующий день двадцатисемилетний соискатель не только сделал блестящий анализ текста, но и позволил себе не согласиться с автором! Рав Вайнберг писал, что закон требует воздерживаться от определенных действий, чтобы не оскорблять память усопших, а Менахем‑Мендл аргументированно продемонстрировал, что это делается, чтобы не смущать живых. Естественно, экзамен был сдан и смиха получена .
Эта история очень показательна. Хотя, в отличие от большинства еврейских религиозных лидеров, последний глава Хабада никогда не учился в ешиве (зато получил высшее образование), он славился блестящими познаниями в Талмуде, мидрашах и раввинистической литературе.
С древнейших времен еврейская традиция различала два основных типа знатоков Торы: «Синай» и «сворачивающий горы» . Первые отличались обширными знаниями, вторые — острым диалектическим умом и способностью доказать свою точку зрения с помощью логических аргументов и экзегезы. Как красноречиво свидетельствует эта книга, Ребе, безусловно, обладал обоими достоинствами. С одной стороны, он прекрасно знал первоисточники, включая такие «неочевидные», как, например, Иерусалимский Талмуд, который в большинстве ешив практически не изучают. С другой — его логика, анализ и выводы неизменно поражают точностью и оригинальностью.
Ребе всю жизнь настаивал, что не является выдающимся алахическим авторитетом, решающим, каков закон в том или ином конкретном случае («обратитесь к компетентному раввину», «проконсультируйтесь об этом со своим раввином» — фразы, сотни раз встречающиеся в его письмах). Не писал он и специальных комментариев к Талмуду или к алахическим кодексам. Однако в своих регулярных выступлениях перед хасидами он довольно часто позволял себе пространный и всесторонний анализ тех или иных талмудических текстов.
Соответствующие отрывки из публичных выступлений Ребе и стали материалом для этой книги. За основу была взята соответствующая подборка, сделанная группой американских раввинов‑хабадников . Однако текст был адаптирован с учетом нужд русскоязычного читателя — в частности, значительно расширен справочный аппарат.
Большинство талмудических рассуждений Ребе построено по более или менее стандартной схеме. Сначала приводится отрывок из Талмуда. Затем перечисляются «трудности», связанные с его пониманием: почему здесь сказано так, если в другом месте Талмуда сказано иначе? Почему в качестве обоснования своих слов мудрецы приводят именно эту, а не другую библейскую цитату? И т. д. После этого следует анализ, в ходе которого упомянутые трудности последовательно устраняются благодаря привлечению дополнительных талмудических текстов, комментариев, алахических кодексов и т. п.
Такую схему можно назвать традиционной. Более того, она напоминает классический пильпуль («казуистику»), популярный метод анализа талмудических текстов, в основе которого как раз лежит поиск «трудностей» с их последующим устранением. Однако это сходство — только кажущееся. Пильпуль — типичная «игра в бисер», то есть интеллектуальная забава с целью продемонстрировать эрудицию и остроту ума (отсюда и название, происходящее от ивритского «пильпель» — «перец»). Никакого практического значения эта эквилибристика не имела, а сами «трудности» нередко создавались искусственно . У Ребе ничего подобного нет. Разумеется, он также нередко строил свой анализ на «мелочах», мимо которых большинство читателей проходит, не останавливаясь, полагая, что здесь все ясно и анализировать нечего. Однако обнаруженные им текстологические «трудности» всегда были реальными, а не надуманными. А самое главное, Ребе никогда не занимался анализом ради того, чтобы блеснуть остротой ума или эрудицией. Даже когда он рассуждал на, казалось бы, сугубо отвлеченные теоретические темы, в конце неизменно следовал вывод, имеющий самое непосредственное отношение к жизни еврея и его предназначению — служению Творцу.
В своих талмудических рассуждениях Ребе сочетал как хасидские, так и митнагедские элементы. С одной стороны, слова мудрецов Талмуда он постоянно исследовал и толковал в духе хасидской традиции и, прежде всего, идейного и алахического наследия рабби Шнеура‑Залмана из Ляд — основоположника и первого главы Хабада. С другой — охотно и умело пользовался методологическими наработками ведущих «литовских» ешив, например «брестским методом», созданным выдающимся талмудистом рабби Хаимом Соловейчиком (1853–1918) из Брест‑Литовска. Этот метод требовал имманентного понимания текста, а не его интерпретации при помощи сравнения с другими текстами; изучения всех существующих мнений по данному вопросу, в том числе отвергнутых большинством мудрецов; сравнения разных мест в Талмуде, касающихся данной темы, и вывода общего для всех знаменателя, — в целом отдавая предпочтение анализа синтезу.
И еще одна бросающаяся в глаза особенность талмудических и алахических рассуждений Ребе: огромное значение, которое он придавал «Мишне Тора», четырнадцатитомному кодексу еврейского религиозного права, составленному рабби Моше бен Маймоном (Рамбам, Маймонид, 1135–1204) — выдающимся средневековым законодателем и философом. Впрочем, это соответствовало его общему подходу: изучение «Мишне Тора» Ребе считал настолько важным, что даже инициировал проект «Ежедневный Рамбам» (по аналогии с ежедневным листом Талмуда), предусматривающий ежедневное изучение трех глав, чтобы за три года пройти весь кодекс . (Первый цикл изучения стартовал 29 апреля 1984 года.)
Почему Ребе считал столь важным изучать именно «Мишне Тора», а не, скажем, более авторитетный «Шульхан арух» рабби Йосефа Каро? Как нам кажется, это было связано в том числе с тем, что Рамбам — по‑видимому, единственный из еврейских законодателей, кто включил в свой алахический кодекс рассуждения о грядущей мессианской эпохе Избавления.
Как справедливо заметил р. Адин Штейнзальц, «привести в мир Мессию было для Ребе мечтой и делом всей его жизни… Маймонид оставил нам краткое описание личности и эпохи Машиаха. Однако в наше время именно Любавичский Ребе вдохнул жизнь в эту идею, осознав ее злободневность для нашего поколения. Ребе призывал каждого преумножать добрые дела, чтобы “приход Машиаха” перестал быть туманной мечтой, но превратился в набор конкретных указаний, что нужно делать, чтобы приблизить Избавление» . Снова и снова он повторял, что многовековое изгнание заканчивается и мы живем накануне Избавления; что бедствия, выпавшие на долю евреев в XX веке, — это не что иное, как предсказанные Талмудом «родовые муки Машиаха» ; что наша задача — всеми силами ускорить приход Машиаха. Поэтому неудивительно, что едва ли не каждое талмудическое рассуждение Ребе заканчивал выводом или пожеланием, связанным с эпохой грядущего Избавления.
В какой‑то момент Ребе сказал, что сделал для того, чтобы привести в мир Машиаха, все, что мог, и что дальнейшее отныне зависит от еврейского народа. Думаю, его слова актуальны и сегодня. Поэтому закончим наше предисловие в духе Ребе. Дай Б‑г, чтобы знакомство с этой книгой не только расширило кругозор и внутренний мир читателей, но и приблизило наступление эпохи, когда «не будет ни голода, ни войны, ни зависти, ни соперничества, потому что благо будет в изобилии и все хорошее будет доступно, как песок. И весь мир будет желать только одного: познать Б‑га».
Да произойдет это вскорости, в наши дни!
Всё в руках Небес
Всё в руках Небес
