В киевском издательстве «Дух i Лiтера» недавно вышел перевод книги Давида Фишмана «Вокруг идиша». Профессор еврейской истории в Еврейской теологической семинарии Давид Фишман рассматривает становление культуры на идише в ее восточноевропейском контексте. «Лехаим» публикует фрагмент из первой части книги, посвященной еврейской культуре в Российской империи. Предваряет публикацию предисловие Александры Полян.
Подполье на идише
Как говорил мой университетский преподаватель, чем короче и проще название у академической книги — тем она монументальнее. В отношении еврейских штудий добавим — и тем меньше шанс, что она будет переведена на русский.
Еврейский мир Восточной Европы — хорошо исследованная тема. Однако монументальных книг не так много, а уж переведенных на русский — совсем мало. На этом фоне особенно отрадно, что в русском переводе (и в новой редакции) опубликовали книгу профессора Давида Фишмана с коротким и простым названием «Вокруг идиша».
![Обложка книги Давида Фишмана «Вокруг идиша». Киев: Дух i Лiтера. 2015](http://lechaim.ru/wp-content/uploads/2016/03/lech287_Stranitsa_27_Izobrazhenie_0001.jpg)
Обложка книги Давида Фишмана «Вокруг идиша». Киев: Дух i Лiтера. 2015
Изучать путь культуры на идише от культуры на «недоязыке» до сложной, высокоразвитой и многогранной культуры — задача увлекательная и непростая. Этот путь в литературе на идише прослежен в книге Д. Мирона «A Traveler Disguised». Д. Фишман описывает все остальное: образование, публицистику, театр, культурное и партийное строительство. Путь от культуры, которая сама не осознает свое существование — до идеологического идишизма и его проектов.
Фишман показывает, как неожиданно совпали интересы просветителей‑гебраистов и царского правительства: ни те ни другие не приветствовали развития светской культуры на идише. Издание газет на идише долгое время запрещалось: их было трудно цензурировать. В театре на идише власть видела революционную пропаганду, школы считались неблагонадежными.
Идишизм сформировался на пересечении интересов других групп. В политике обращение к идишу стало трактоваться как поддержка еврейских масс (народничество) или как стремление к созданию ашкеназского еврейства как полноценной нации (национализм). В этом смысле показательна история конфликта поколений внутри Общества для распространения просвещения между евреями в России, реконструированная автором и изложенная в книге: старое просветительское поколение выступало за преподавание на русском как государственном языке и на иврите как языке религии, новое же поколение — народники и националисты — за преподавание на идише. Идиш становится краеугольным камнем и в программе главной еврейской социалистической партии — Бунда.
В науке же обращение к идишу стало символом поиска еврейского «народного духа» — в романтическом понимании. Идиш становится как предметом исследования, так и языком новой науки о еврействе — советских идишистов и ИВО (Еврейский исследовательский институт в Нью‑Йорке).
Книга заканчивается своеобразным эпилогом: реконструированной автором историей о том, как два поэта — Авром Суцкевер и Шмерке Качергинский , будучи узниками Виленского гетто , спасали книги на идише.
Мы хотели бы остановиться на времени, полном культурных чаяний и революционных надежд, когда грядущая катастрофа была еще слишком далека, — и публикуем отрывок из глав «Бунд и подпольная работа на идише» и «Бунд и литература на идише».
Фрагмент из книги Давида Фишмана предоставлен киевским издательством «Дух i Лiтера».
[author]Александра Полян[/author]
Бунд и подпольная работа на идише
Бунд не появился бы на свет, если бы в середине 1890‑х годов еврейские социал‑демократы в Вильне не приняли решение перейти в своей подпольной работе с русского на идиш. Вместо организации русскоязычных кружков, где наиболее передовых еврейских рабочих учили читать и писать по‑русски, а также знакомили с основами математики и естественных наук, чтобы подвести их к политической экономии и марксизму, еврейские социалисты развернули среди рабочих агитацию на [footnote text=’См. об этом: Tobias H. J. The Jewish Bund in Russia from Its Origins to 1905. Stanford, CA, 1972. P. 31–34; Mendelsohn E. Class Struggle in the Pale. Cambridge, UK, 1970. P. 45–62; Бухбиндер Н. А. История еврейского рабочего движения в России. Л., 1925. С. 65–67.’]идише[/footnote].
Для отцов‑основателей Бунда идиш являлся необходимым условием формирования массового еврейского рабочего движения, незаменимым языковым инструментом для распространения своих экономических и политических идей. Один из будущих основателей этой партии, Самуил Гожанский, в рукописной брошюре «Письмо агитаторам» (1893) рекомендовал руководителям еврейского рабочего движения часть занятий по подготовке агитаторов проводить на идише, поскольку это обеспечит им умение вести беседы с малограмотными рабочими, «которые плохо понимают по‑русски и будут учиться всему на жаргоне». Виленская группа еврейских социал‑демократов свои первые брошюры на идише выпустила в 1894–1895 годах, а после возникновения Бунда (1897) количество подобных публикаций значительно [footnote text=’Брошюра Гожанского впоследствии была опубликована в переводе с русского на идиш (см.: А брив цу ди агитаторн // Ди идише социалистише бавегунг биз дер гриндунг фун Бунд. Вильна, Париж, 1993. С. 626–248.). О первых нелегальных брошюрах на идише см.: Чериковер Э. Ди онэйбм фун дер умлегалер литератур ин идиш // Ibid. С. 577–603; Герц Я.‑Ш. Ди умлегале пресе ун литератур фун Бунд // Пинкес фар дер
форшунг фун дер йидишер литератур ун пресе. Нью-Йорк, 1972. Т. 2. С. 331–341.’]возросло[/footnote].
![Редакторский состав бундовской газеты «Наша трибуна»: Давид Заславский, Исайя Айзенштадт, Владимир Медем. Ковно. 1907](http://lechaim.ru/wp-content/uploads/2016/03/lech287_Stranitsa_26_Izobrazhenie_0002.jpg)
Редакторский состав бундовской газеты «Наша трибуна»: Давид Заславский, Исайя Айзенштадт, Владимир Медем. Ковно. 1907
Ранние бундовские «жаргонные» брошюры и газеты готовили партийные лидеры второго ряда — такие, как С. Гожанский, А. Литвак, И.‑М. Каплинский, никогда не учившиеся в русских гимназиях и университетах. По преимуществу бывшие ешиботники, «заразившиеся» социализмом, эти автодидакты — или, как их тогда называли, «полуинтеллигенты» — хорошо знали язык своих читателей, их социальную среду и образ мыслей, а потому были незаменимы в умении излагать социалистические идеи на [footnote text=’О Каплинском, чья роль в качестве основателя первой подпольной газеты Бунда принижалась в официальной бундовской историографии, так как позднее он стал провокатором «охранки», см.: А. Н. [Зельдов А. М.]. Возникновение «Arbeiterstimme» // Пережитое. СПб., [1908]. Т. 1. С. 264–275. Культурные различия между русифицированным верхним эшелоном Бунда и его деятелями второго ряда, говорившими по‑еврейски лучше, чем по‑русски, порой приводили к трениям. Поэт Авром Лесин, сам «полуинтеллигент» и участник рабочего движения в России до своей эмиграции в Америку, жаловался Аркадию Кремеру в 1906 году, что такие талантливые личности, как А. Литвак и Б. Чарни‑Владек, не могут достичь высших ступеней в иерархии Бунда, потому что на партийных мероприятиях «они выступают в основном только на идише, вышли из мира ешивы и никогда не носили медных гимназических пуговиц» (Лесин А. Зихройнес ун билдер. Нью‑Йорк, 1954. С. 296).’]идише[/footnote].
Несомненно, бундовские пропаганда и агитация на «жаргоне» стимулировали рост грамотности еврейского рабочего класса. Агитаторы Бунда действительно учили еврейских рабочих читать — и в прямом, и в переносном смысле. Соответственно, деятельность Бунда способствовала росту потребности в литературе на идише, расширению читательской аудитории. Подпольные бундовские брошюры и газеты сыграли также существенную роль в формировании современной лексики идиша и его «высокого регистра», необходимых для обсуждения политических и социально‑экономических проблем. Однако утверждение, что модернизация идиша впервые произошла именно в изданиях Бунда и лишь затем распространилась на другие публикации, более чем спорно. Стилистическое сопоставление бундовской газеты «Ди арбетер штиме» («Рабочий голос»; Вильна, 1897–1905) и сионистского еженедельника «Дер ид» (Варшава— Краков, 1899–1902) заметных различий в их языке не [footnote text=’Содержащиеся в работах молодого М. Вайнрайха, А. Литвака и Я.‑Ш. Герца утверждения, что модернизация стиля в идише началась с бундовских изданий, контрастируют с куда более сбалансированными оценками зрелого Вайнрайха (см.: Вайнрайх М. Гехиште фун дер идишер шпрах. Нью‑Йорк, 1973. Т. 1, с. 295–297.).’]выявляет[/footnote].
Идиш являлся языком рабочих кружков и ячеек, нелегальных брошюр и газет, но на бундовских совещаниях в ранние годы доминировал русский. Ни один из участников учредительного съезда Бунда в 1897 году не выступал по‑еврейски. Впервые идиш получил равный с русским статус на 7‑м съезде в сентябре 1906‑го, когда все выступления переводились с одного языка на другой. И только на 8‑й партийной конференции (1910) официальным языком заседаний стал [footnote text=’См.: Ди гешихте фун Бунд. Нью‑Йорк, 1962. Т. 2. С. 363, 576.’]идиш[/footnote].
![Обложка издания «Дер идишер арбетер» («Еврейский рабочий»), 1900, № 9](http://lechaim.ru/wp-content/uploads/2016/03/lech287_Stranitsa_26_Izobrazhenie_0001.jpg)
Обложка издания «Дер идишер арбетер» («Еврейский рабочий»), 1900, № 9
Основное внимание в первых бундовских изданиях на идише уделялось вопросам политики и экономики при весьма незначительном интересе к литературе и культуре в целом. В подпольных газетах «Ди арбетер штиме» и «Дер идишер арбетер» («Еврейский рабочий»; 1896–1904) изредка печатались стихотворения, но практически никогда — художественная проза. Это отсутствие беллетристики в ранних публикациях Бунда существенно отличало их от легальных периодических изданий, таких, как еженедельник «Дер ид» или ежедневная газета «Дер фрайнд», где рассказы и романы с продолжением служили основным средством привлечения читателей. Из девяноста одной брошюры, выпущенной Бундом между 1897 и 1905 годами, восемьдесят одна была посвящена политике, экономике и истории социалистической мысли, четыре представляли собой антологии революционной поэзии и лишь оставшиеся шесть — произведения художественной [footnote text=’Подсчеты основаны на работе Я.‑Ш. Герца (см.: Герц Я.‑Ш. Ди умлегале пресе ун литератур фун Бунд. С. 337–341, 347–351).’]прозы[/footnote].
Несмотря на слабую организационную связь между Бундом и литературой на идише, они черпали друг в друге силу и вдохновение. Такие писатели, как Перец и Авром Рейзен, в 1890‑х годах находились под сильным впечатлением от встреч с организованными еврейскими рабочими и начали писать, ориентируясь на эту новую для себя аудиторию. Бунд, в свою очередь, использовал некоторые произведения Переца и Рейзена (опубликованные легально и прошедшие российскую цензуру) как орудие для просветительской деятельности и агитации в рабочей среде. Подпольные библиотеки, созданные еврейскими социалистами в 1895 году для рабочих Вильны, Минска и Белостока, среди прочего предлагали читателям маскильские сатиры Менделе Мойхер‑Сфорима и И.‑Й. Линецкого, социально ориентированные рассказы и фельетоны из сборников Переца («Йонтеф‑блетлех»), рассказы Давида Пинского и Аврома Рейзена о тяготах жизни и нуждах пролетариата. С основанием Бунда его ячейки стали проводить на идише литературные чтения (Форлезунген) и вечера (Овнтн), обсуждения новых книг (как оригинальных, написанных на идише, так и переводов с русского и западноевропейских языков), прививая тем самым интерес к современной еврейской литературе в рядах рабочего [footnote text=’См.: Mendelsohn E. Class Struggle in the Pale. P. 116–125. О «жаргонных комитетах», организовывавших библиотеки для еврейских рабочих, см.: Литвак А. Ди жаргонише комитетн. С. 69–115. См. также предостерегающее замечание о том, что значение «жаргонных комитетов» для развития литературы на идише нередко преувеличивают: Чериковер Э. Ди онэйбм фун дер умлегалер литератур ин идиш. С. 596–597.’]движения[/footnote].
В то же время исключительно важное место в жизни Бунда занимала поэзия на идише. Пролетарские и революционные стихи Мориса Винчевского, Давида Эдельштадта, Мориса Розенфельда и Аврома Рейзена были чрезвычайно популярны среди организованных рабочих и молодежи, а потому тайные собрания бундовских ячеек и профсоюзов обычно завершались их чтением или хоровым пением. Стихотворения о борьбе рабочих за свои права помещали также на плакаты во время забастовок, их пели на массовых демонстрациях. Декламация или совместное пение на тайных собраниях и нелегальных сходках усиливали эмоциональное воздействие стихов и укрепляли приверженность рабочих поэзии на [footnote text=’См. об этом трогательное эссе: Литвак А. Дос идише арбетер‑лид // Idem. Вос гевен. С. 226–243.’]идише[/footnote].
Несомненно, в среде еврейского рабочего движения сформировалась мощная литературная культура на идише. Однако это была весьма специфическая и избирательная литературная культура. Как отмечал Литвак в своих воспоминаниях о «жаргонных комитетах», организовывавших первые библиотеки для рабочих, их активисты «смотрели на новую еврейскую литературу лишь как на орудие агитации, не придавая ей никакого самостоятельного [footnote text=’Литвак А. Ди жаргонише комитетн. С. 98.’]значения[/footnote]». Для Бунда поэзия и проза являлись продолжением политики, а потому литературные тексты оценивались по степени их пригодности для агитации. Пинского и Рейзена читали взахлеб — и это поощрялось движением, тогда как произведениями Шолом‑Алейхема и Шолома Аша — писателей, крайне популярных у еврейской читательской аудитории в целом, — в бундовских кругах пренебрегали, поскольку они не годились для пропагандистского использования.
Никогда не оставлял бундовцев равнодушными Перец. Он был их кумиром в 1890‑х годах, когда писал рассказы и фельетоны, отмеченные радикальной социальной ориентацией, однако популярность писателя в партийной среде заметно упала после того, как в его творчестве наметился переход к национальному романтизму, неохасидизму и символизму. Его статья «Гофенунг ун шрек» («Надежда и страх»; 1906) с предостережением, что революционное движение после своей победы может оказаться таким же репрессивным, подавляющим свободную человеческую волю, как и царизм, вызвала недовольство в Бунде. А когда Перец завершил свою модернистскую драму «Ба нахт афн алтн марк» («Ночью на старом рынке»; первая версия — 1907) призывом свадебного шута «Ин шул арайн!» («В синагогу!»), возмущенные бундовцы, усмотрев в этом апологию возвращения к религии, подвергли писателя резким нападкам. Подобным же образом разочарование и враждебность с их стороны ждали С. Ан‑ского, автора бундовского гимна «Ди швуэ» («Клятва»), когда в его произведениях обозначились неоромантические [footnote text=’См.: Ibid. Z. 80–85; Shmeruk Ch. Yiddish Literature in the USSR // The Jews in Soviet Russia since 1917 / Ed. by L. Kochan. Oxford, UK; London; New York, 1978. P. 245; Idem. Перецес иэш‑визие. Нью‑Йорк, 1971. С. 200–205.’]тенденции[/footnote].
Восприятие литературы на идише лишь в качестве средства массовой агитации привело к тому, что Бунду оказалось трудно примириться с новаторскими и модернистскими произведениями, появившимися в печати после 1905 года. Возникновение журнала «Литерарише монатсшрифтн» (1908) рассматривалось тогда многими как начало новой эпохи в истории еврейской культуры, как предвестник своего рода «еврейского ренессанса». Журнал был посвящен литературе и искусству как таковым и открыто ориентировался на интеллектуального, а не массового читателя. Уже сам состав его редакционной коллегии, куда входили один социалист‑территориалист (Шмуэль Нигер), один бундовец (А. Вайтер) и один сионист (Шмарья Горелик), демонстрировал, что еврейские культура и искусство — самостоятельные ценности, стоящие вне политических [footnote text=’См. редакционное предисловие к первому номеру журнала: Цу ди лезер // Литерарише монатсшрифтн. Вильна, 1908. Кн. 1, кол. 5–10.’]барьеров[/footnote].
В Бунде журнал вызвал беспокойство. Марк Либер, тогда молодой член Центрального комитета партии, высмеивал его аполитичные установки. Политика и культура неразделимы, доказывал он, а современная культура на идише, признают это редакторы журнала или нет, сама по себе уже является результатом классовой борьбы в еврействе. В лобовую атаку на «Литерарише монатсшрифтн» бросились и бундовские публицисты Б. Чарни‑Владек и А. Литвак. Они утверждали: лозунгом «культура ради культуры», отсутствием статей по общественно‑политическим вопросам журнал декларирует пренебрежение к политике и политическим партиям; он поощряет интеллигенцию думать только о себе и своем духовном развитии, а тем самым отрывает ее от масс и играет на руку реакционным [footnote text=’См.: М. Л‑р [Либер М.] Библиографише нотицн: Литерарише монатсшрифтн // Ди найе цайт. Вильна, 1908. № 3. С. 92–96.; Литвак А. Ин ди финцтере йорн // Idem. Вос гевен. С. 256–258.; Брохес Б [Чарни‑Владек Б.] Вегн ундзер културпроблем // Ди найе цайт. Вильна, 1908. № 4. С. 77–88.’]силам[/footnote].
Авторизованный перевод с английского
[author]Александры Глебовской[/author] и [author]Александра Френкеля[/author]
![](https://lechaim.ru/wp-content/uploads/2024/07/lech388ima_Storinka_110_Zobrazhennya_0001-1-400x300.jpg)
О переводе еврейских источников на русский язык
![](https://lechaim.ru/wp-content/uploads/2024/07/women-400x300.jpg)
Наши женщины к Б‑гу ближе
![](https://lechaim.ru/wp-content/uploads/2024/07/lech388ima_Storinka_007_Zobrazhennya_0001-400x300.jpg)