Мнения мудрецов и саддукеев относительно заповеди счета омера («…и отсчитайте себе от второго дня после Субботы») принципиально разные. Мудрецы в данном случае трактовали слово «Суббота» как Песах, то есть праздничный день («день отдыха»). Саддукеи же понимали этот термин буквально, то есть как седьмой день недели, и поэтому всегда начинали считать омер с воскресенья. Хотя мудрецы убедительно доказали правильность своего мнения, остается вопрос: почему Тора употребила слово, которое может быть интерпретировано ошибочно? Чтобы ответить на него, в данной беседе детально рассматриваются три стадии процесса освобождения, начиная с Исхода из Египта и кончая Дарованием Торы на горе Синай.

ДЕНЬ ПОСЛЕ

В недельной главе «Эмор» дается заповедь счета омера: «…и отсчитайте себе от второго дня празднования (Суббота) до дня принесения вами снопа возношения (омер) семь недель; полными да будут они» (Ваикра, 23:15). Талмуд (Менахот, 65а) говорит, что секта саддукеев толковала слово «Суббота» буквально, то есть как седьмой день недели, а не как день отдыха или праздник Песах. Вследствие этого они полагали, что счет омера должен всегда начинаться с воскресенья. По этому поводу были серьезные дебаты, в ходе которых наши мудрецы привели много доказательств из Письменной Торы, свидетельствующих об ошибочности мнения саддукеев. Но один вопрос все же остается: почему Тора допускает возможность такой ошибки, вместо того чтобы прямо сказать: «на следующий день после Песаха»?

ТРИ МЕСЯЦА

В недельной главе «Шмот» Б‑г говорит Моше: «когда выведешь этот народ из Египта, вы будете служить Всесильному на этой самой горе!» (Шмот, 3:12). Иными словами, цель Исхода из Египта заключалась в Даровании Торы. Между этими двумя событиями — Исходом и Синайским откровением — семь недель счета омера. Эти семь недель представляли собой необходимый переходный период между началом и завершением процесса освобождения.

Этот период охватывает три месяца: нисан, в котором произошел Исход, ияр, полностью включенный в период счета омера, и сиван, в котором произошло Дарование Торы. Только эти три месяца прямо упоминаются в контексте освобождения. Нисан описывается как «месяц весны, в который вы вышли из Египта» (Шмот, 23:15). Об ияре сказано: «второй месяц… после Исхода из страны египетской» (Бемидбар, 1:1; Зоар, ч. III, 117б). А о сиване говорится: «на третий месяц по выходе сынов Израиля из земли египетской» (Шмот, 19:1). Каждый из трех месяцев упомянут потому, что он является неотъемлемой частью процесса освобождения.

ТРИ ВИДА ПИЩИ

Каждому из этих этапов соответствует особый вид пищи. Песах связан с мацой. Омер представлял собой меру ячменя (Сота, 14а). А в праздник Шавуот приносили особое приношение из двух квасных хлебов, испеченных из тонкой пшеничной муки (Ваикра, 23:17; Менахот, 54б). И здесь возникает целый ряд проблем.

Из всех злаковых приношений только два не были из пшеницы — омер и то, которое должна была принести подозреваемая в неверности жена. Оба они были из ячменя. Во втором случае Талмуд (Сота, 14а) дает объяснение: приношение неверной жены было из ячменя, пищи животных, как урок за ее неподобающее поведение. Но почему же тогда и омер был из пищи для животных?

На Песах нам запрещено есть квасной хлеб, так как он символизирует человеческую склонность к завышенной самооценке и гордыне. Как тесто поднимается на дрожжах, так и гордец раздувается от высокомерия. Но почему тогда мы позволяем себе есть квасной хлеб в течение всего года и даже обязаны делать это (в Храме) на Шавуот?

«ВЛЕКИ МЕНЯ, МЫ ПОСЛЕДУЕМ ЗА ТОБОЙ»

В Песне Песней, Шир а‑ширим, есть стих «Влеки меня, мы последуем за тобой; привел меня властитель в свои покои» (Шир а‑ширим, 1:4). Каждая из этих трех фраз соответствует одной из трех ступеней Исхода из Египта. «Влеки меня» — это сам Исход. «Мы последуем за тобой» — счет омера. «Привел меня властитель в свои покои» — это Дарование Торы.

«Влеки меня» подразумевает пассивность объекта и относится к сынам Израилевым, которые были выведены Б‑гом. Кроме того, местоимение стоит в единственном числе. Тогда как «мы последуем за тобой» одновременно подразумевает и активность, и использует форму множественного числа.

К концу периода рабства евреи ассимилировались в языческом обществе своих поработителей и не заслуживали освобождения. Их нужно было схватить и вырвать из рабства волей Б‑га. Поскольку они не были внутренне готовы к этому, такое неожиданное освобождение не повлекло за собой внутренних изменений. Они следовали скорее воле Б‑га, нежели велению собственных сердец. И хотя их «Б‑жественная душа» откликнулась, «животная душа» не претерпела изменений. Одна часть их существа приняла откровение, но другая — способность делать зло — сохранилась. Именно поэтому, как объясняет Алтер Ребе, евреи бежали из Египта. Фактически они убегали от собственного злого начала.

Так мы можем понять выражение «влеки меня». Вначале, когда мы получаем власть над каким‑либо предметом, просто схватив его, в самом объекте изменений не происходит; он лишь переходит из рук в руки. В данном случае евреи из‑под власти фараона перешли во власть Б‑га. Сам по себе еврейский народ при этом не изменился. Кроме того, это выражение отражает его пассивность: Исход из Египта совершился рукой Всевышнего, не был результатом внезапно возникшего порыва самих евреев.

И наконец, местоимение «меня» подразумевает единственное число: раскрытие такого неожиданного Б‑жественного вмешательства повлияло только на одну сторону их природы. Отозвались их души, но не их физические желания.

РАЗУМ И ЭМОЦИИ

Все вышесказанное приводит к следующему: цель откровения состоит в том, чтобы дух изменил и физическую природу человека. Если бы человек был задуман как существо исключительно духовное, у него не было бы тела. Смысл религиозной жизни в этом материальном мире заключается в том, чтобы привлечь все стороны человеческой натуры к служению
Б‑гу: «“И возлюби Б‑га, Всесильного твоего, всем сердцем твоим” (Дварим, 6:5) — это значит обоими своими началами» (Брахот, 54а). Такое взаимодействие с Б‑гом возвышает не только физическую природу человека, но и его духовную жизнь, добавляя ей порыв и энергию физических желаний. Человек, как существо интеллектуальное, страстей лишен: его эмоции и желания укрощает контроль разума. Но животная энергия, независимо от того, заключена ли она в животном или в человеческих инстинктах, мощна и неукротима. Как сказано в Мишлей (14:4), «Много прибавляет сила быка», когда животное начало в человеке не воюет с разумом, а подчиняется ему, вся сила его страстей превращается в жизнь, полную святости.

Именно поэтому омер приносился из ячменя — пищи животных. Ибо задача этого периода (время счета омера) состоит в трансформации «животной души» евреев, незатронутой первоначальным откровением в Египте.

Как можно этого достичь? С помощью размышлений. Размышления о природе Б‑га пробуждают любовь и страх. Вначале, когда человек осознает, что бунт, гордыня, животное упрямство все еще являются мощными элементами его природы, он должен «убежать» от них. Это — период подавления. Но как только он покинул «Египет» искушения, наступает время размышлений и сублимации, когда две стороны человеческой натуры не борются более за власть, когда дух правит, а физическое начало трансформируется.

Поэтому сказал царь Соломон: «Мы побежим за тобой». Побежим, ибо наше служение ускоряется за счет этого нового источника энергии. Мы, ибо это уже от нас самих, а не от Б‑га исходит религиозный порыв. И «мы» — местоимение множественного числа, ибо обе стороны нашей натуры вовлечены в усилие приблизиться к Б‑гу, и одна поддерживает другую.

ФИНАЛ

Но есть и следующий этап. При Исходе был Б‑жественный зов. Во время счета омера был ответ на этот зов со стороны человека. Но при Даровании Торы произошло полное устранение человека перед лицом Б‑га. В течение сорока девяти дней, пока человек трансформировал себя, он все еще оставался собой, используя свои силы и полагаясь на себя самого. Но у горы Синай, перед лицом Б‑га, «при каждом слове, исходившем из уст Святого, благословен Он, души сынов Израиля покидали тела» (Шабат, 88б). Они были пусты: единственной реальностью был Сам Б‑г.

Поэтому на Песах мы не можем есть квасной хлеб. Вначале, когда гордыня и желание самоутвердиться сохраняют свою власть, их надо подавить, устранить. С ними невозможно бороться силой разума, поскольку они в состоянии его сбить с пути: «мудры они, дабы творить зло» (Ирмеяу, 4: 22).

В период счета омера мы используем свой разум, чтобы переориентировать наши эмоции. Мы используем внутреннюю «закваску», чтобы изменить себя.

А когда в Шавуот мы, наконец, достигаем финала — полной открытости всего нашего существа для Б‑га, — вот тогда мы обязаны употреблять квасной хлеб, превращая все без исключения элементы нашей природы в канал, проводящий Б‑жественный свет в мир.

КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Сказали мудрецы: «Во всяком поколении и каждый день человек должен смотреть на себя так, словно в этот день вышел он из Египта» (Псахим, 116б; Танья, ч. 1, гл. 47). В самой первой утренней молитве мы говорим: «Признаю я перед Тобою…» (молитва Моде ани). Это признание, это подчинение Б‑гу предшествует нашему осознанному пониманию. Это — нисан нашего дня, это — персональный Исход.

Затем в утренней молитве идут псалмы восхваления (Псукей де‑зимра) и молитва Шма с сопутствующими ей благословениями. Это молитвы размышления и понимания. Первая фраза молитвы Шма «Слушай, Исраэль» означает «понимай». Такая медитация пробуждает чувства, и любовь к Б‑гу овладевает «всем сердцем твоим, всей душой твоей, всем твоим достоянием». Это — ежедневный эквивалент ияра и счета омера.

Но все это пока представляет собой лишь сражение с «животной половиной» человеческой природы (битуль а‑Йеш). Нам еще предстоит достичь полного устранения самосознания (битуль ме‑мецирут), что достигается в молитве амида, когда мы не в состоянии сами говорить, подобно «рабу, стоящему перед господином» (Шабат, 10а). Мы сами по себе лишены слов. Мы просим перед началом этой молитвы: «О Г‑сподь, открой уста мои». И это — сиван нашего дня, когда мы подобно евреям у горы Синай встречаемся со всеобъемлющим Б‑жественным присутствием.

ПОСЛЕ ШАБАТА

Теперь, наконец, мы поняли, почему Тора во фразе, анализом которой мы начали нашу беседу, говорит: «от второго дня после дня празднования (Субботы)», а не «после Песаха».

Достижение трансформации «животной души» требует огромных запасов духовной энергии. Чтобы вырвать сынов Израиля из глубин нечистоты, нужен был не ангел, не посланник, а Сам Б‑г во всей Его Славе. Если это применимо к бегству от зла, то тем более относится к трансформации зла в добро. Для этого нужен духовный источник, способный проникнуть в самое сердце зла и при этом не поддаться ему.

Суббота — это источник интенсивной духовности. Это пик недели. Но все же он относится к неделе, то есть к конечному, ограниченному времени. «День после Субботы» относится к следующему этапу, лежащему за пределами времени, к Высшему откровению, выходящему за рамки этого мира.

Чтобы вести счет сорока девяти дням омера или, иначе говоря, чтобы превратить в священное всякое чувство, которое мы испытываем, нам нужно основывать свои усилия на «дне после Субботы» — то есть на Б‑жественном свете, идущем из‑за пределов этого мира.